И поэзия...

[Che]

Гипнотическое стихотворение, имхо....

ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ
Юрий Левитанский

Проснуться было так неинтересно,
настолько не хотелось просыпаться,
что я с постели встал,
не просыпаясь,
умылся и побрился,
выпил чаю,
не просыпаясь,
и ушел куда-то,
был там и там,
встречался с тем и с тем,
беседовал о том-то и о том-то,
кого-то посещал и навещал,
входил,
сидел,
здоровался,
прощался,
кого-то от чего-то защищал,
куда-то вновь и вновь перемещался,
усовещал кого-то
и прощал,
кого-то где-то чем-то угощал
и сам ответно кем-то угощался,
кому-то что-то твердо обещал,
к неизъяснимым тайнам приобщался
и, смутной жаждой действия томим,
знакомым и приятелям своим
какие-то оказывал услуги,
и даже одному из них помог
дверной отремонтировать замок
(приятель ждал приезда тещи с дачи)
ну, словом, я поступки совершал,
решал разнообразные задачи -
и в то же время двигался, как тень,
не просыпаясь,
между тем, как день
все время просыпался,
просыпался,
пересыпался,
сыпался
и тек
меж пальцев, как песок
в часах песочных,
покуда весь просыпался,
истек
по желобку меж конусов стеклянных,
и верхний конус надо мной был пуст,
и там уже поблескивали звезды,
и можно было вновь идти домой
и лечь в постель,
и лампу погасить,
и ждать,
покуда кто-то надо мной
перевернет песочные часы,
переместив два конуса стеклянных,
и снова слушать,
как течет песок,
неспешное отсчитывая время.

Я был частицей этого песка,
участником его высоких взлетов,
его жестоких бурь,
его падений,
его неодолимого броска;
которым все мгновенно изменялось,
того неукротимого броска,
которым неуклонно измерялось
движенье дней,
столетий и секунд
в безмерной череде тысячелетий.

Я был частицей этого песка,
живущего в своих больших пустынях,
частицею огромных этих масс,
бегущих равномерными волнами.

Какие ветры отпевали нас!
Какие вьюги плакали над нами!
Какие вихри двигались вослед!

И я не знаю,
сколько тысяч лет
или веков
промчалось надо мною,
но длилась бесконечно жизнь моя,
и в ней была первичность бытия,
подвластного устойчивому ритму,
и в том была гармония своя
и ощущенье прочного покоя
в движенье от броска и до броска.

Я был частицей этого песка,
частицей бесконечного потока,
вершащего неутомимый бег
меж двух огромных конусов стеклянных,
и мне была по нраву жизнь песка,
несметного количества песчинок
с их общей и необщею судьбой,
их пиршества,
их праздники и будни,
их страсти,
их высокие порывы,
весь пафос их намерений благих.

К тому же,
среди множества других,
кружившихся со мной в моей пустыне,
была одна песчинка,
от которой
я был, как говорится, без ума,
о чем она не ведала сама,
хотя была и тьмой моей,
и светом
в моем окне.

Кто знает, до сих пор
любовь еще, быть может...

Но об этом
еще особый будет разговор.

Хочу опять туда, в года неведенья,
где так малы и так наивны сведенья
о небе, о земле...
Да, в тех годах
преобладает вера,
да, слепая,
но как приятно вспомнить, засыпая,
что держится земля на трех китах,
и просыпаясь -
да, на трех китах
надежно и устойчиво покоится,
и ни о чем не надо беспокоиться,
и мир - сама устойчивость,
сама
гармония,
а не бездонный хаос,
не эта убегающая тьма,
имеющая склонность к расширенью
в кругу вселенской черной пустоты,
где затерялся одинокий шарик
вертящийся...
Спасибо вам, киты,
за прочную иллюзию покоя!
Какой ценой,
ценой каких потерь
я оценил, как сладостно незнанье
и как опасен пагубный искус -
познанья дух злокозненно-зловредный.
Но этот плод,
ах, этот плод запретный -
как сладок и как горек его вкус!..

Меж тем песок в моих часах песочных
просыпался,
и надо мной был пуст
стеклянный купол,
там сверкали звезды,
и надо было выждать только миг,
покуда снова кто-то надо мной
перевернет песочные часы,
переместив два конуса стеклянных,
и снова слушать,
как течет песок,
неспешное отсчитывая время.

[Tytgrom]

Трагический вальс (О том, как я прошел курс лечебного голодания по поводу язвенной болезни)
Вадим Егоров

Как-то раз в меня залезла
окаянная болезнь.
Мне, друзья, от той болезни
прямо хоть на стенку лезь.
Это просто вспомнить жутко,
как матерому - флажки.
Словом, язва... то ль желудка,
то ли ливерной кишки.

Жизнь мне сделалась не в радость,
жалила больней осы.
Я глотал такую гадость -
хуже чайной колбасы.
Было все темно и голо,
я над пропастью висел,
но шепнул мне божий голос:
"Сядь на голод!" Я и сел.

Первый день - могу ручаться -
сразу стал длинней на треть.
На жующих домочадцев
я старался не смотреть.
День второй пропел будильник.
Час за часом пролистав,
я смотрел на холодильник,
как монашка на Христа.

А на третий, поздно ночью,
только-только я уснул,
мне бифштекс приснился сочный.
Я его схватил, куснул -
и проснулся. Вижу: полночь,
а жена лежит без сил
и кричит мне: "Ах ты, сволочь, -
ты ж бедро мне прокусил!"

Март уже капелью капал,
дело близилось к весне.
Я сосал ночами лапу,
жутко чмокая во сне.
А однажды утром рано,
вспоминая общепит,
я отгрыз у фортепьяно
две педали и пюпитр.

Стал изящный, словно пони,
ровный, плоский как стена.
На какой уж день - не помню -
от меня ушла жена.
Покосившись на поджарый,
на запавший мой живот,
уколола, как кинжалом:
"Я детей возьму, пожалуй,
как бы ты их... не того..."

Тут я понял: дело глухо,
и не в шутку занемог...
А наутро даже муху
я с груди согнать не мог.
Эту чертовую муху
кулаком едва достав,
я ударил прямо в ухо
и сломал себе сустав.

А она скакнула грозно,
словно рыцарь на коне...
Кто-нибудь, пока не поздно, -
загляните же ко мне! -
все, с кем были мы знакомы,
все, с кем вовсе не знаком...
До утра я буду дома,
утром сдует сквозняком.

1981
Логонетику посвящается

[Tytgrom]

15 ноября умер А.Дулов.

Что же может быть чудесней...
Александр Дулов

Припев: Что же может быть чудесней,
Что же может быть чудесней,
Коль удастся песню новую узнать?!
Но откуда взяться песне,
Но откуда взяться песне,
Если сам ее не станешь сочинять?

Берешь
чужой мотив,
Немнож-
ко изменив -
И вот без слез и мук
Родился новый звук,
Да, новый звук!

Припев.

Быть может,
Бетховен,
А может
быть, Шопен,
А может - Берлиоз?
Но кто же - вот вопрос,
Да, вот вопрос!

Припев.

Чайковский?
- Может быть...
Мясковский?
- Нет, ни в жисть!
А может быть, Покрасс,
Сам кравший много раз,
Да, много раз!

Припев.

Узнают -
может быть,
Поймают -
может быть,
Пощады, скажут, нет,
Но я спою в ответ,
Спою в ответ:

Припев.

[Che]

И такое.

Ежи был зол.
Не то, чтобы сильно зол
Просто взбешен
Топал ногами
Изрыгал проклятия
Клубы пара
Огонь
Дым
Делал трагическое лицо
Заламывал руки
Заламывал руки Петруччо
Одну сломал
И выбросил
Бросил
Не на дальность, а на меткость
На прицельность попадания
И попал
Попал в цель
Т.е. он фактически попал, куда целился
А целился он не в бровь, а в глаз
И попал
Прямо в яблочко
В глазное яблочко Петруччо
Петруччо взревел, как раненный бык
Петруччо пришел в ярость
Но было уже поздно
После драки кулаками не машут
Петруччо вынял руку вместе с глазом из глазницы, пошел на пустырь, и закопал ее в землю.
Там дерево выросло. Вместо листьев – ладошки. Шелестят на ветру, хлопают, вроде как апплодируют кому-то. Осенью глаза созрели. Или прозрели. Голубые, как у Петруччо. Петруччо назвал дерево "Голубой Налив".

[Che]

Калейдоскоп детский
Щербаков

Не угодно ль: вот, оптический прибор, нехитрый,
так, система трех зеркал в цилиндре,
плюс цветные пустяки... как видишь,
вещь нарочно для тебя, беглянки
скрытной, склонной к миражам.

На свет ее направь. Ну чем тебе не явь?
Глазей, зевай спросонок, напоминай дитя.
Еще бы флот тебе к подзорной сей трубе.
Но ты такой ребенок, с каким нельзя шутя.

Мне-то что, мне легче, я ведь не беглец, я
здесь живу, мне нравятся несчастья..
ergo: мною можешь пренебречь, отныне
только в это зазеркалье глядя,
в дивный этот окуляр.

Что в нем есть... вопрос не в том, спроси
чего в нем нет... любой на выбор
колорит, хоть флот, хоть гавань,
словом, рафинад, каштаны, детство
в городе приморском, яхты, джонки, мачты, кливера...

Но кто, смотри, вон там? По всем статьям - я сам.
Залез в одну из джонок. Ни дать ни взять матрос.
Хоть впору звать пажей и гнать меня взашей.
Но я такой ребенок, с каким нельзя всерьез.

[Che]

Вторник, второе августа
Щербаков

Вторник, второе августа, время - десять без десяти
Лето в поре, однако сказать, что жарко, никак нельзя. Не жарко.
Солнца не хватит даже и малый паводок извести.
Впрочем, откуда паводок - ветер слаб, небо чисто, суха лежанка.
Я вчера фантазировал, и фантазия мне удалась:
Выдумал я, что лету как раз и следует быть вот таким, как это:
Дням его надлежит шелестеть прохладно, свободно длясь.
(Тут, полагаю, ты возмутишься: мол, тоже мне, лето...)

Кроме того, я выдумал разнополых двух визави:
Скачут они по корту в одном белье и туда-сюда мечут мячик.
Эти самец и самка в прямом родстве с божеством любви,
Даром что он кретин, а она неряха, как сотни ее землячек.
Очень ему по нраву ее четыре ноги и хвост,
Ей же в не меньшей степени импонируют бивни его и когти.
"Ужас!" - воскликнешь ты. А по мне, так это - потомки звезд!
Глаз не свожу, слежу, все ли там у них ладно на корте.

Вроде пока все ладно - танцоры, музыка, верхний свет.
Жаль, вот листва кругом чересчур жива - в натуральном искусство тонет.
Из-за листвы-то зритель и не ликует, что нет то нет,
Плачет и стонет он - не препятствуй, пусть, если хочет, плачет и стонет!
Многим еще в новинку велеречивые позвонки,
От болтовни запястий был и со мною когда-то спазм - весь вышел.
Веруй, что есть в природе и кроме этого языки
-Спорить не буду, может, и есть, не знаю, не слышал...

Хочешь обратно деньги - вот, изволь, получи с меня,
Но не казни артиста за то, что он себе самому не равен.
Этот шмель не летит, он исполняет "Полет шмеля".
Этот столетник дня не живет, но тем и забавен.

[Tytgrom]

Сентиментальный романс
Игорь Михалёв

Затоплю я камин, буду пить.
Хорошо бы собаку купить...
(В. Егоров (?))

Дожди, дожди, пронзительная грусть.
Разлад души несёт с собою осень.
Сентиментальным сам себе кажусь,
Но откажусь от этого, коль спросят.

В такие дни забросить бы дела,
Разжечь камин, собаке гладить спину
И отрешиться от добра и зла.
Вот жаль, собаки нет и нет камина.

Дожди, дожди - морщины октября,
Вас не разгладить солнечной рукою.
В такие дни приходят к нам не зря
Желанье постоянства и покоя.

Смиренье чувств на время укротив,
Ты от него избавишься едва ли.
Сентиментален осени мотив,
Где всё "мажор", да вот "минор" в финале.

Дожди, дожди, ваш мокрый серый плащ
Натянут на тела и наши души,
На память догоревшую дотла,
На совесть, чей огонь давно потушен.

Смиряясь с неизбежностью потерь
И растеряв по осени друг друга,
Мы ищем путь наощупь в темноте,
Но ощущаем лишь дождя упругость.

Дожди, дожди, пронзительная грусть.
Разлад души несёт с собою осень.
Сентиментальным сам себе кажусь,
Но откажусь от этого, коль спросят.

В такие дни забросить бы дела,
Разжечь камин, собаке гладить спину
И отрешиться от добра и зла.
Вот жаль, собаки нет и нет камина.

[Tytgrom]

Россия
Игорь Михалёв

У судьбы не проси. Чашу выпей до дна.
Нет на свете россий - есть Россия. Одна.
Где тропинка во ржи. Где стерня под ногой.
Где дана тебе жизнь и не будет другой.

Нет на свете россий - есть Россия. Одна.
Здесь и дождь моросит, и не греет луна.
И, в тоске матерясь, от избы до избы
Месим русскую грязь, словно тесто судьбы.

Нет на свете россий - есть Россия. Одна.
Как она голосит, пробуждаясь от сна!
И её эта боль мне с рожденья дана.
Пусть убога она, да от Бога - одна.

Нет россий на земле - есть Россия. Одна.
Да навечно в седле, и извечно пьяна.
Но рубаху рванёт, если вовсе - хана...
Пусть в запое она, да для боя - одна.

Не спеши выбирать страны и города -
Всё равно помирать ты вернёшься сюда.
От чужого вкусить каравая - не нам.
Нет на свете россий - есть Россия. Одна.
Где тропинка во ржи, где стерня под ногой,
Где дана тебе жизнь и не будет другой.

1982

[Che]

ПОТАНЦУЕМ НА ДОРОГЕ

Александр Иванов

Слушай, милый друг,
Ведь мы не фаталисты.
Так почему же временами
Точно знаем мы, что нам не повезет?
Посмотри вокруг:
По-прежнему лучисто, чисто,
Над тобой и мной
Сияет небосвод.


Это все напрасные тревоги,

Знали мы и худшие года.

Лучше потанцуем на дороге,

Что ведет неведомо куда.

Нам еще не жаль
Разлуки быстротечной,
Еще любовь длиннее жизни,
Но уже в плену фатальности одной
Радость и печаль
Соседствуют беспечно вечной
Тенью и крылом
У счастья за спиной.


Значит, мы пожертвуем немногим,

Потеряв при этом каблуки,

Значит, потанцуем на дороге

Будущим печалям вопреки!

[Синьора]

Было имя твое, как вино



Среда, 05 Декабря 2007 г.
Было имя твое, как вино -
Бархатисто, немного терпко.
Согревало меня оно,
Когда все остальное меркло.

И хотя потерял твой след
В налетевшей метельной дрожи,
Все-равно через много лет
Этот привкус меня тревожит.

Было имя твое, как свет - ...

Рустамка.