Необычные стихи о любви :)

[Лёлька]

Дмитрий Мережковский

ЛЮБОВЬ - ВРАЖДА

Мы любим и любви не ценим,
И жаждем оба новизны,
Но мы друг другу не изменим,
Мгновенной прихотью полны.

Порой, стремясь к свободе прежней,
Мы думаем, что цепь порвем,
Но каждый раз все безнадежней
Мы наше рабство сознаем.

И не хотим конца предвидеть,
И не умеем вместе жить,-
Ни всей душой возненавидеть,
Ни беспредельно полюбить.

О, эти вечные упреки!
О, эта хитрая вражда!
Тоскуя - оба одиноки,
Враждуя - близки навсегда.

В борьбе с тобой изнемогая
И все ж мучительно любя,
Я только чувствую, родная,
Что жизни нет, где нет тебя.

С каким коварством и обманом
Всю жизнь друг с другом спор ведем,
И каждый хочет быть тираном,
Никто не хочет быть рабом.

Меж тем, забыться не давая,
Она растет всегда, везде,
Как смерть, могучая, слепая
Любовь, подобная вражде.

Когда другой сойдет в могилу,
Тогда поймет один из нас
Любви безжалостную силу -
В тот страшный час, последний час!

[Лёлька]

Анна Ахматова

Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

[Лёлька]

Аполлон Григорьев

Я ее не люблю, не люблю ...

Я ее не люблю, не люблю...
Это - сила привычки случайной!
Но зачем же с тревогою тайной
На нее я смотрю, ее речи ловлю?

Что мне в них, в простодушных речах
Тихой девочки с женской улыбкой?
Что в задумчиво-робко смотрящих очах
Этой тени воздушной и гибкой?

Отчего же - и сам не пойму -
Мне при ней как-то сладко и больно,
Отчего трепещу я невольно,
Если руку ее на прощанье пожму?

Отчего на прозрачный румянец ланит
Я порою гляжу с непонятною злостью
И боюсь за воздушную гостью,
Что, как призрак, она улетит.

И спешу насмотреться, и жадно ловлю
Мелодически-милые, детские речи;
Отчего я боюся и жду с нею встречи?..
Ведь ее не люблю я, клянусь, не люблю.

(во времена ухаживания мой муж на эти стихи мелодию придумал - говорил что про меня )

[Лёлька]

Н.Матвеева

О Любви

Любви моей ты боялся зря,
Не так уж я страшно люблю:
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
Когда же ты уходил к другой
Или просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.

Когда же, мой мимолётный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.

Теченье дней, шелестенье лет,
Туманы и ветер, и дождь...
А в мире событья страшнее нет:
Из стенки вырвали гвоздь!
Туманы и ветер, и шум дождя,
Теченье дней, шелестенье лет...
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.

Когда же след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.

Любви моей ты боялся зря,
Не так уж я страшно люблю:
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою
И в тёплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь...
А что я с этого буду иметь -
Того тебе не понять!

[Aliskana]

***

Как океан меняет цвет,
Когда в нагромождённой туче
Вдруг полыхнёт мигнувший свет, -
Так сердце под грозой певучей
Меняет строй, боясь вздохнуть,
И кровь бросается в ланиты,
И слёзы счастья душат грудь
Перед явленьем Карменситы.

***

Сердитый взор бесцветных глаз.
Их гордый вызов, их презренье.
Всех линий - таянье и пенье.
Так я Вас встретил в первый раз.
В партере - ночь. Нельзя дышать.
Нагрудник чёрный близко, близко...
И бледное лицо... и прядь
Волос, спадающая низко...
О, не впервые странных встреч
Я испытал немую жуткость!
Но этих нервных рук и плеч
Почти пугающая чуткость...
В движеньях гордой головы
Прямые признаки досады...
(Так на людей из-за ограды
Угрюмо взглядывают львы).
А там, под круглой лампой, там
Уже замолкла сегидилья,
И злость, и ревность, что не к Вам
Идёт влюблённый Эскамильо,
Не Вы возьмётесь за тесьму,
Чтобы убавить свет ненужный,
И не блеснёт уж ряд жемчужный
Зубов - несчастному тому...
О, не глядеть, молчать - нет мочи,
Сказать - не надо и нельзя...
И вы уже (звездой средь ночи),
Скользящей поступью скользя,
Идёте - в поступи истома,
И песня Ваших нежных плеч
Уже до ужаса знакома,
И сердцу суждено беречь,
Как память об иной отчизне, -
Ваш образ, дорогой навек...

А там: Уйдём, уйдём от жизни,
Уйдём от этой грустной жизни!
Кричит погибший человек...

И март наносит мокрый снег.

***

Ты - как отзвук забытого гимна
В моей чёрной и дикой судьбе.
О, Кармен, мне печально и дивно,
Что приснился мне сон о тебе.

Вешний трепет, и лепет, и шелест,
Непробудные, дикие сны,
И твоя одичалая прелесть -
Как гитара, как бубен весны!

И проходишь ты в думах и грёзах,
Как царица блаженных времён,
С головой, утопающей в розах,
Погружённая в сказочный сон.

Спишь, змеёю склубясь прихотливой,
Спишь в дурмане и видишь во сне
Даль морскую и берег счастливый,
И мечту, недоступную мне.

Видишь день беззакатный и жгучий
И любимый, родимый свой край,
Синий, синий, певучий, певучий,
Неподвижно-блаженный, как рай.

В том раю тишина бездыханна,
Только в куще сплетённых ветвей
Дивный голос твой, низкий и странный,
Славит бурю цыганских страстей.

***

Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь.
Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,
Сквозь бездну дней пустых, чье бремя не избудешь.
Вот почему я - твой поклонник и поэт!

Здесь - страшная печать отверженности женской
За прелесть дивную - постичь её нет сил.
Там - дикий сплав миров, где часть души вселенской
Рыдает, исходя гармонией светил.

Вот - мой восторг, мой страх в тот вечер в тёмном зале!
Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!
Вот чьи глаза меня так странно провожали,
Ещё не угадав, не зная... не любя!

Сама себе закон - летишь, летишь ты мимо,
К созвездиям иным, не ведая орбит,
И этот мир тебе - лишь красный облак дыма,
Где что-то жжёт, поёт, тревожит и горит!

И в зареве его - твоя безумна младость...
Всё - музыка и свет: нет счастья, нет измен...
Мелодией одной звучат печаль и радость...
Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.

[Улитка]

Борис Слуцкий.

Старуха старику
кричит по телефону.
Про что она кричит?
Она кричит про то,
чтоб он не смел гулять,
ну, разве по балкону
и то —
закутавшись в суконное пальто.
— Поаккуратней двери запирай! —
она кричит
с такою грозной силой,
что мне всё слышится:
— Не умирай!
Живи, пожалуйста,
мой милый, милый!

[RI]

З.Н. Гиппиус

* * * Д.С.Мережковскому

Я больше не могу тебя оставить.
Тебе я послан волей не моей:
Твоей души, чтоб душу жечь и плавить,
Чтобы отдать мое дыханье - ей.
И связанный и радостный, свободно
Пойду с тобой наверх по ступеням,
Так я хочу - и так Ему угодно:
Здесь неразлучные - мы неразлучны там.

1942




* * * В.А.Злобину (её друг - прим. мои - Мари)

Я должен и могу тебя оставить.
Тебе был послан я - но воля не моя.
Я не могу ничем тебя исправить.
И друг от друга мы свободны: ты и я.
Будь с тем - с кем хочешь быть поближе,
Спускайся к ним по шатким ступеням.
А я пойду туда, в St. Geneviève, и ниже,
И встречусь с тем одним, с кем быть хочу и там.

1943



------------------ -
Счастьем и личной трагедией была их (её и Д.Мережковского) любовь. Поженившись, они никогда не расставались - больше, чем на 1 день. Однако для З.Н. любовь к мужу была скорее дружбой, интеллектуальным, тдуховным и идеологическим партнёрством, они были единомышленниками и родными. литературно-философский салон, активное участие в политической и литературной жизни России 20 - 30-х годов. З.Н. всю жизнь томилась разными мечтаниями, стремлениями, неявным, искала пограничности, острых эмоций, ощущений. Писала: "У Д.С. (Мережковского) не такая любовь, не моя, не по моему росту.." Заключение её было: "Мне нужно то, чего нет на свете.." И только когда Д.С. умер, когда его не оказалось рядом, З.Н. поняла,что не стало самой её сути и то, что она искала всю жизнь, на самом деле всегда было в ней, а вернее в нём. остаток своей жизни она посвятили биографической книге "Дмитрий Мережковский".

[RI]

А это не знаю чьё, но трогает:

ОНА:
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское, что мне сейчас дано,
Истратится, и станет все равно -
Уснуть, проснуться или не проснуться,
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся...

ОН :
Когда мне будет восемьдесят пять,
по дому буду твои тапочки искать.
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты.
А утром просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять
И взявшись за руки по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять..

[Марюша]

Первый стих - самый такой... трогающий за душу. И жизненный.

[RI]

Тоже не знаю чьё..

Я тебя так больно.... забываю,
Понимая...., что бесповоротно.
Я собственноручно.... закрываю.
Ставнями еще жилые окна.
Я тебя так больно.... вытесняю.
Из души, пропитанной любовью,
Сердце пустотою.... наполняю.
Вместо чувств, зовущихся тобою.
Я тебя так больно... выжигаю.
На костре пылающего сердца,
Угли.... обжигаясь, зарываю,
Чтобы не раздуть их, чтоб не греться!
Я тебя так больно.... не желаю.
Ни забыть, ни вытеснить, ни выжечь!
Даже если без тебя ещё... жива я.
Как теперь мне с этой болью выжить!?

[ВиШень]

Рахман Кусимов.

Ошибка

иногда всё равно подкатывает, сколько ни отбивайся,
ни говори, что прошло, мол, дела забытые, всё такое,
память - это не то, что способно изящно и в ритме вальса
потанцевать немного с тобой, а после оставить в покое.

всё своим чередом, дом-работа, прохладно, минус пятнадцать,
родственники, как это порой бывает, не сидят на шее,
но часы показывают подходящее время признаться,
что соскучился по теплоте человеческих отношений.

итак, идёшь и чувствуешь себя сытым-одетым-обутым,
в темноте знакомых высматривая и не увидев оных,
зимним вечером сквозь пургу возвращаясь привычным маршрутом,
пролегающим через парк обездвиженных аттракционов.

повсюду массовая индустрия с этой её любовью,
тебя окружают слоганы, советующие, что делать,
и вдруг - вспышка - такая яркая, свет, от которого больно
(всё-таки память и вправду весьма своеобразная дева).

и, казалось бы, да, всё прошло, а вот нет, не прошло, поди ж ты;
жизнь как будто вокруг иная, а вот нет, совсем не иная,
и становится крайне досадно, так много времени выждав,
думая, что вылечился, задыхаться от воспоминаний.

приходя, ты включаешь музыку, откидываешься в кресле,
делишься с зеркалом чувствами, которые днём экономил;
тебя охватывают мысли на тему "что было бы, если", -
и ты совершаешь ошибку, например, набираешь номер.


Так и живу.

Так и живу. Оттачиваю фразы,
Люблю тепло. Промозглость не люблю.
В году бываю счастлив два-три раза:
Всё чаще в мае, вряд ли к ноябрю.

Осталось - жить, не меньше, чем осталось,
И надо быть не меньше, чем собой,
Но чувствуется лёгкая усталость
От неосуществлённости любой.

Проронишь слово, а оно - из света,
(Мой лексикон подобного лишён).
Ты вся - стихотворение, и это
Красиво, безнадёжно, хорошо.

И то звучишь невысказанной скорбью,
То в радостном безмолвии права,
Когда мелькают, как в калейдоскопе,
Слова и вещи, люди и слова...

[RI]

Евгения Уральская

Я не умею без любви,
Я ей живу, я в ней купаюсь,
Её творю и наслаждаюсь.
До всех немыслимых глубин.

Я не желаю без любви
В чужие руки отдаваться,
И чтоб не разочароваться,
Когда рассудок отрезвит..

Я умираю без любви,
Я ей страдаю, я ей брежу,
Дарю и отнимаю нежность,
Мой сон любовью уязвим.

Я воскресаю от любви,
Я ей пою, я в ней рождаюсь,
Я каждым чувством упиваюсь,
Она любого оживит.

Себя не вижу без любви,
Я буду тусклой, бесполезной,
Ненастоящей, бестелесной,
Ведь у меня любовь в крови.

******Ты знаешь, я люблю любить.

[RI]

И. Анненский

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной молю ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

[Aliskana]

Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых...
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.

"О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?"
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.

"Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?.."
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось...
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил
До утра свеч... И струны пели...
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.

[Aliskana]

Я был только тем, чего
ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склоняла чело.

Я был лишь тем, что ты
там, снизу, различала:
смутный облик сначала,
много позже - черты.

Это ты, горяча,
ошую, одесную
раковину ушную
мне творила, шепча.

Это ты, теребя
штору, в сырую полость
рта вложила мне голос,
окликавший тебя.

Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.

Так творятся миры.
Так, сотворив их, часто
оставляют вращаться,
расточая дары.

Так, бросаем то в жар,
то в холод, то в свет, то в темень,
в мирозданьи потерян,
кружится шар.

[ileana]

* * *

девушка трогает
его за руку
идут
по базару

покупают морковь
картошку
он лезет рукой
в ладошку

она не сопротивляется
вечерний базар
из нее выделяется вещество румянца
застилая глаза

продавщица усьмы
благословляет их вслед
ее на продление смысла
его на осмысление рода
замечая что один из них слеп
но вдвоем они роза


Сухбат Афлатуни

[Фамарь]

Ты — женщина, ты — книга между книг,
Ты — свернутый, запечатленный свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.
Ты — женщина, ты — ведьмовский напиток:
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.
Ты женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты — в наших безднах образ божества?
Мы для тебя влечем ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся — от века — на тебя!
А. Брюсов

[Фамарь]

Ах, куда девалась нежность
и небрежная прилежность
соблюдения родства?
Стёрся след руки печальной,
словно цепи обручальной
заржавели кружева.

Ты осталась одинока -
не для будущего срока,
ибо где он, этот срок?
Кто теперь тебе поверит,
если он стучался в двери,
да не пущен за порог?

Если разочарованье
хлопотливей, чем желанье,
то не всякому дано
объяснить легко и слёзно,
что творить, когда уж поздно
и не нами решено.

Кто теперь тебе поверит,
если он стучался в двери
и обветрились уста?
Объясни теперь кому-то,
что в ту ночь святое утро
отдалила темнота...

Но куда же ты смотрела,
когда солнышко горело
прометеевым огнём?
Убедишь теперь кого ты,
что не видела его ты,
как он шёл слепым дождём?

Было ль разочарованье?
И к чему теперь старанье
за душой искать тоску?
Что осталось? - Многоточье,
фотография, две строчки
и бутылка коньяку...

<1980>

М.Щербаков

[iaroslawa]

Сансара любви...


Свободой играть,
презрев все границы
Презумпцией счастья оправдывать дни...
По новой молчать,
по новой гордиться
Что в клетке закрыл свои прошлые сны...

/////\\\\\\\\///////\\\\\\///////\\\\\\\\////////\\\\\\\////


Лезвием бритвы по кончикам пальцев
Смотря в зеркала при свете Луны...
Я грусть обрезаю,
ее белый танец
Уже не посмеет коснуться мечты...


Сансара любви виртуозно раскрылась
Под ломаный звук остывающих душ...
И время в миноре
по клавишам билось
Роняя все сны во вкрапления луж...


Причудливой формой ввожу амнезию
В свое одиночество белым пятном...
Заразная память
всю жизнь отразила
Прикрывшись от мира холодным окном...


Второе сознанье задраило люки
Пустило свой вектор по линиям вен...
И новый штрихкод
нащупали руки
Тактильным безумством в коробке из стен...(с)


/////\\\\\\\\///////\\\\\\///////\\\\\\\\////////\\\\\\\////

[Aliskana]

О путях твоих пытать не буду,
Милая! - ведь все сбылось.
Я был бос, а ты меня обула
Ливнями волос -
И - слез.

Не спрошу тебя, какой ценою
Эти куплены масла.
Я был наг, а ты меня волною
Тела - как стеною
Обнесла.

Наготу твою перстами трону
Тише вод и ниже трав.
Я был прям, а ты меня наклону
Нежности наставила, припав.

В волосах своих мне яму вырой,
Спеленай меня без льна.
- Мироносица! К чему мне миро?
Ты меня омыла
Как волна.

[Aliskana]

Она сидела на полу
И груду писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала.

Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело...

О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!..

Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени,-
И страшно грустно стало мне,
Как от присущей милой тени.

***

Не говори: Меня он как и прежде любит,
Мной, как и прежде дорожит...
О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,
Хоть, вижу, нож в его руке дрожит.

То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,
Увлечена, в душе уязвлена,
Я стражду, не живу... им, им одним живу я -
Но эта жизнь!.. о, как горька она!

Он мерит воздух мне так бережно и скудно,
Не мерят так и лютому врагу...
Ох, я дышу еще болезненно и трудно,
Могу дышать, но жить уж не могу!

[Aliskana]

Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре -
О, не грусти, ты все мне дорога!
Но я любить могу лишь на просторе -
Мою любовь, широкую, как море,
Вместить не могут жизни берега.

Когда Глагола творческая сила
Толпы миров воззвала из ночи,
Любовь их все, как солнце, озарила,
И лишь на землю к нам ее светила
Нисходят порознь редкие лучи.

И, порознь их отыскивая жадно,
Мы ловим отблеск вечной красоты;
Нам вестью лес о ней шумит отрадной,
О ней поток гремит струею хладной
И говорят, качаяся, цветы.

И любим мы любовью раздробленной
И тихий шепот вербы над ручьем,
И милой девы взор, на нас склоненный,
И звездный блеск, и все красы вселенной,
И ничего мы вместе не сольем.

Но не грусти, земное минет горе,
Пожди еще - неволя недолга,-
В одну любовь мы все сольемся вскоре,
В одну любовь, широкую как море,
Что не вместят земные берега!

[Трояна]

Город печальный, уставший от рокота.
Где же ты, счастье моё одинокое?
Дождь сумашедший назначил свидание,
Что ты сказала ему на прощание?

Город ночной, одинокая женщина
С летним дождём этой ночью повенчана.
Вот у метро покупает цветы,
Где ты, единственный, грешный, где ты?

Он не обещал лучшие песни свои!
Он не обещал тебе весь мир подарить!
Он не обещал золота древних Богов!
А пообещал только святую любовь.

Нежность, острая боль по ночам.
Знаешь, если б сначала начать.
Только в небе кружит воронье,
Где ты, глупое счастье моё?!

Нет! Не обещай все жемчуга и цветы!
Нет! Не предавай, до тла сжигая мосты!
Нет! Не обещай золота древних богов!
А пообещай только Святую любовь!

[ВиШень]

никогда не сдавайся, а просто иди вперед,
пусть мелькают вдали очертания сказочных зданий.
только, главное, помни: кто ищет – всегда найдет.
а тот, кому лень, – найдет миллион оправданий...

никогда не сдавайся, ведь камень точит вода,
словно мелочь обид точит самое крепкое счастье,
не потому, что сильна и не в меру горда,
а только лишь потому, что капает часто...

никогда не сдавайся. запомни, вообще никогда.
борозди океан Магелланом, Колумбом и Куком,
никогда не сдавайся! ну, разве что лишь иногда –
в надежные, добрые, нежные, теплые руки...

© Паша Броский

[Mefis]

СОНЕТЫ ШЕКСПИРА







ОМАР ХАЙЯМ. РУБАИ О ЛЮБВИ

[ileana]

Елена Исаева Поэзоконцерт «Поэзия и джаз»
http://www.youtube.com/watch?v=AZ1TU4_V0wc

[ileana]

Пишет красавица чудовищу письмо
Про хозяйство, детей, завтраки и обеды,
Мол, ты уж расколдуйся как-нибудь пока само,
В этот раз, к сожалению, не приеду.
Отвечает чудовище красавице,
С трудом заставляя писать свою мохнатую руку:
“Рад наконец от тебя избавиться,
Видеть тебя не могу, проклятую суку!
Не приезжай, ненавижу тебя все равно
За то, что устал столько лет без толку дожидаться,
За то, что понял давным-давно,
Что не в силах самостоятельно расколдоваться”.
Пишет красавица чудовищу: “Не хочу тебя больше знать,
Гад, мерзавец, подлец (и всякие другие ругательства)!
Ты же обещал, что всю жизнь меня будешь ждать.
Не ожидала от тебя подобного предательства.
Будь ты проклят, невменяемый зверь.
Ты же клялся, что будем непременно вместе.
Ну, держись, завтра же приеду теперь,
Выдерну остатки твоей свалявшейся шерсти”.

Пишет чудовище: “Прости за звериную бесчеловечность,
Я же чудовище, человечности не учился.
У меня впереди в самом деле целая вечность,
Не знаю, почему внезапно погорячился”.

А жена чудовища говорит: “Опять пишешь своей одной?
Хочешь со свету меня сжить, урод и скотина?”
И чудовище плачет рядом со своей женой,
А она чешет ему его горбатую спину.

А красавица читает ответ,
Меняет дату на затертом билете,
Как обычно, встает чуть свет,
Работает, готовит, улыбается детям.
И сходит, сходит, сходит, сходит с ума
До следующего письма.

[ileana]

* * *
Чей здравый смысл угас,~~~~~~~~~~ бежит любовных нег,
Тот не боится мук~~~~~~~~~~~~~~ кого прельщает воля,
Мой друг, любовь для нас~~~~~~~~~ завиднейшая доля -
Несчастье и недуг.~~~~~~~~~~~~~~любви не знать вовек.
Отрада всех отрад~~~~~~~~~~~~~~лелеять чаровницу, -
Свобода и покой~~~~~~~~~~~~~~~ну, это ль не напасть?
Удел стократ благой~~~~~~~~~~~~в любовный плен попасть,
Хранить сердечный хлад~~~~~~~~~~что лечь живым в гробницу.

Теодор Агриппа Д'Обинье (пер.Эльга Линецкая)

Эти мои стихи можно читать на разные лады: и как два трехстопных восмистишья и как одно шестистопное.
Трехстопные между собой не связаны - это отдельные стихотворения, где оплакиваются горести любящих. Но если их соединить, получится стихотворение противоположного смысла, воспевающее счастье любящих.

С этим стихотворением был связан решающий вопрос в игре "Что?Где?Когда?" от 01.12.2012. Вопрос супер!

[Экзисто]

Душевные стихи роковой женщины с хищным взглядом львицы,
действительного государственного советника РФ 3-го класса,
что соответствует званию генерал-майора и контр-адмирала флота,
в 30 возглавившая аппарат Спецстроя России,
где 7 управлений и 3 отдела:

[Фамарь]

За милой я пустился вслед
В лесную глубину
И обнял вдруг - и что ж в ответ?
"Смотри, - кричать начну!"

"Так знай!" - вскричал я, - "Станет нем,
Кто преградит нам путь!"
Она ж: "Молчи! Кричать зачем?
Услышит кто-нибудь."

[ileana]

Сообщение от Незарегистрированный

С этим стихотворением был связан решающий вопрос в игре "Что?Где?Когда?" от 01.12.2012. Вопрос супер!

Какой был вопрос?

[Irina]

Вячеслав Иванов
Венок Сонетов


Кольца -- в дар Зажегшему:
Океану Любви -- наши кольца любви!

Л. Зиновьева-Аннибал ("Кольцо")

На подвиг вам божественного дара
Вся мощь дана:
Обретшие, вселенского пожара
Вы -- семена!..
Дар золотой в Его бросайте море -
Своих колец!
Он сохранит в пурпуровом просторе
Залог сердец.

"Кормчие звезды" ("Жертва")

Мы -- два грозой зажженные ствола,
Два пламени полуночного бора;
Мы -- два в ночи летящих метеора,
Одной судьбы двужалая стрела.
Мы -- два коня, чьи держит удила
Одна рука, -- одна язвит их шпора;
Два ока мы единственного взора,
Мечты одной два трепетных крыла.
Мы -- двух теней скорбящая чета
Над мрамором божественного гроба,
Где древняя почиет Красота.
Единых тай двугласные уста,
Себе самим мы Сфинкс единый оба.
Мы две руки единого креста.

"Кормчие звезды" ("Любовь")

1.
Мы -- два грозой зажженные ствола,
Два светоча занявшейся дубравы:
Отмечены избраньем страшной славы,
Горим: Кровь жил, -- кипя, бежит смола.
Из влажных недр Земля нас родила.
Зеленые подъемля к Солнцу главы,
Шумели мы, приветно-величавы;
Текла с ветвей смарагдовая мгла.
Тоску Земли вещали мы лазури,
Дреме корней -- бессонных высей бури;
Из орлих туч ужалил нас перун.
И, Матери предав лобзанье Тора,
Стоим, сплетясь с вещуньею вещун, --
Два пламени полуночного бора.

2.
Два пламени полуночного бора,
Горим одни, -- но весь займется лес,
Застонет весь: "В огне, в огне воскрес!" --
Заголосит: Мы запевалы хора.
Мы, рдяных врат двустолпная опора,
Клубим багрец разодранных завес:
Чей циркуль нас поставил, чей отвес
Колоннами пурпуного собора?
Который гром о нас проговорил?
И свет какой в нас хлынул из затвора?
И наш пожар чье солнце предварил?
Каких побед мы гимн поем, Девора?
Мы -- в буре вопль двух вспыхнувших ветрил;
Мы -- два в ночи летящих метеора.

3.
Мы -- два в ночи летящих метеора,
Сев дальних солнц в глухую новь племен;
Мы -- клич с горы двух веющих знамен.
Два трубача воинственного сбора.
И вам, волхвы всезвездного дозора, --
Два толмача неведомых имен
Того, чей путь, вняв медный гул времен,
Усладой роз устлать горит Аврора.
Нам Колокол Великий прозвучал
В отгулах сфер; и вихрь один помчал
Два знаменья свершительного чуда.
Так мы летим (из наших нимбов мгла
Пьет лала кровь и сладость изумруда) --
Одной судьбы двужалая стрела.

4.
Одной судьбы двужалая судьба
Над бездной бег расколотый стремила,
Пока двух дуг любовь не преломила
В скрещении лучистого угла.
И молнии доколь не родила
Тоска двух сил, - одну земля кормила,
Другую туч глухая мгла томила --
До ярых нег змеиного узла.
Чья власть, одна, слиянных нас надмила --
Двусветный дар струить, чтоб темь пила, --
Двух сплавленных чтоб света не затмила?
И чья рука волшебный луч жезла
Четой эхидн сплетенных окаймила?
И двух коней одержит удила?

5.
Одна рука одержит удила
Двух скакунов. Одним браздам покорны,
Мы разожгли горящих грудей горны
И напрягли крылатые тела.
Два молнию похитивших орла,
Два ворона единой вещей Норны,
Чрез горный лед и пламенные терны
Мы рок несем единый, два посла.
Один взнуздал наездник-демон коней
И, веселясь неистовой погоней,
То на двоих стопами, прям, стоит, --
То, разъяря в нас пыл и ревность спора,
На одного насядет -- и язвит
Единая двоих и бесит шпора.

6.
Единая двух коней колет шпора:
В нас волит, нас единый гонит дух.
Как свист бича, безумит жадный слух
Немая весть двойного приговора:
Земную грань порыва и простора
Так рок один обрек измерить двух.
Когда ж овцу на плечи взял пастух, --
Другой ли быть далече без призора?
Нет, в овчий двор приидет и она --
И, сирая, благого Клиофора
На кроткие возляжет рамена.
Уж даль видна святого кругозора
За облаком разлук двоим одна:
Два ока мы единственного взора.

7.
Два ока мы единственного взора;
И если свет, нам брезживший, был тьма,
И -- слепоты единой два бельма,
И -- нищеты единой два позора,
Бредя в лучах, не зрели мы убора
Нетленных слав окрест, -- одна тюрьма
Была двоим усталых вежд дрема
Под кущами единого Фавора.
Но ты во храм сияющий вошла,
А я один остался у притвора,
В кромешной тьме: И нет в устах укора;
Но всё тобой светла моя хвала!
Одних осанн мы два согласных хора,
Мечта одной два трепетных крыла.

8.
Мечты одной два трепетных крыла
И два плеча одной склоненной выи,
Мы понесли восторги огневые,
Всю боль земли и всю пронзенность зла.
В одном ярме, упорных два вола,
Мы плуг влекли чрез целины живые,
Доколь в страду и полдни полевые
Единого, щадя, не отпрягла
Хозяина прилежная забота.
Так двум была работой Красота
Единая, как мед двойного сота.
И тению единого креста
Одних молитв слияли два полета
Мы, двух теней скорбящая чета.

9.
Мы -- двух теней скорбящая чета
Над сном теней Сновидца грезы сонной:
И снится нам: меж спящих благовонный
Мы алавастр несем к ногам Христа.
И спит народ и стража у креста,
И пьян дремой предсмертной пригвожденный.
Но, преклонив к нам облик изможденный:
"В иные взят, -- так молвит он, -- места,
По Ком тоской болеете вы оба,
И не найдет для новых, горших мук
Умершнего земли мятежной злоба.
Воскресшего не сдержит темный круг..."
И вот стоим, не разнимая рук,
Над мрамором божественного гроба.

10.
Над мрамором божественного гроба
Стоим склонясь: отверст святой ковчег,
Белеющий, как непорочный снег
Крылами вьюг разрытого сугроба
На высотах, где светов мать -- Ниоба
Одела в лед свой каменный ночлег:
Отверст -- и пуст. Лишь алых роз побег
Цветет в гробу. Глядим, дивяся, оба:
Ваяньями гробница увита, --
Всю Вакх заткал снаружи гроздьев силой
И стае птиц их отдал светлокрылой.
И знаем: плоть земли -- гробница та:
Невеста, нам предстала ты могилой,
Где древняя почиет Красота!

11.
Где древняя почиет Красота,
Ты, Дионис, гостей родной чужбины
Скрестил пути и праздновал гостины!
Из трех судеб разлукой отнята
Одна была. Два сорванных листа
Ты, сочетав, умчал в свои быстрины.
Трех прях прельстил и выпрял три судьбины.
Тобой благих явилась правота!
И, как пяте ответствует пята,
Когда один в священном пляшет круге
Иль звезд-сестер вращается чета, --
Исполнилась нецельных полнота!
И стали два святынь единых слуги,
Единых тайн двугласные уста.

12.
Единых тайн двугласные уста,
Мы бросили довременное семя
В твои бразды, беременное Время, --
Иакха сев для вечери Христа;
И рдяных роз к подножию Креста
Рассыпали пылающее бремя.
Так в пляске мы на лобной выси темя,
На страшные в венках взошли места.
Безвестная сердца слияла Кана,
Но крестная зияла в розах рана,
И страстный путь нам подвиг был страстной, --
И духом плоть, и плотью дух -- до гроба,
Где сросшись вновь, как с корнем цвет родной,
Себе самим мы Сфинкс единый оба.

13.
Себе самим мы Сфинкс единый оба,
Свой делим лик, закон свершая свой,
Как жизнь и смерть. Мой свет и пламень твой
Кромешная не погребла чащоба.
Я был твой свет, ты -- пламень мой. Утроба
Сырой земли дохнула: огневой
Росток угас: Я жадною листвой,
Змеясь, горю; ты светишь мной из гроба.
Ты ныне -- свет; я твой пожар простер.
Пусть пали в прах зеленые первины
И в пепл истлел страстных дерев костер --
Впервые мы крылаты и едины,
Как огнь -- глагол синайского куста;
Мы -- две руки единого креста.

14.
Мы -- две руки единого креста;
На древо мук воздвигнутого Змия
Два древние крыла, два огневые.
Как чешуя текучих риз чиста!..
Как темная скрижаль была проста!
Дар тесных двух колец -- ах, не в морские
Пурпурные струи! -- огня стихия,
Бог-дух, в твои мы бросили уста!
Да золото заветное расплавит
И сплавит вновь -- Любовь, чье царство славит
Дубравы стон и пылкая смола!..
Бог-дух, тебе, земли Креститель рдяный,
Излили сок медвяный, полднем пьяный,
Мы, два грозой зажженные ствола.

Весна 1909

[ileana]

Пусть может физическая любовь
стать такой
что и ей не рады

Но и платоническая любовь
Встречает физические преграды

А даже и дружеская любовь
Может начать задавать вопросы

А также супружеская любовь
В сердце своём содержит угрозу

Анна Логвинова

[Xelena]

Ты всегда хороша несравненно,
Но когда я уныл и угрюм,
Оживляется так вдохновенно
Твой веселый, насмешливый ум;
Ты хохочешь так бойко и мило,
Так врагов моих глупых бранишь
То, понурив головку уныло,
Так лукаво меня ты смешишь;
Так добра ты, скупая на ласки,
Поцелуй твой так полон огня,
И твои ненаглядные глазки
Так голубят и гладят меня, -
Что с тобой настоящее горе
Я разумно и кротко сношу,
И вперед - в это темное море -
Без обычного страха гляжу...

[ileana]

Для тебя, любимая

Я пошел на базар, где птиц продают,
И птиц я купил
Для тебя,
Любимая.
Я пошел на базар, где цветы продают,
И цветы я купил
Для тебя,
Любимая.
Я пошел на базар, где железный лом продают,
И цепи купил я,
Тяжелые цепи
Для тебя,
Любимая.
А потом я пошел на базар, где рабынь продают,
И тебя я искал,
Но тебя не нашел я,
Моя любимая.

Жак Превер

[ileana]

Влюблённая вода

Вода одинока была,
Она никого не любила,
Но в будущем счастье ждала,
Да счастье её позабыло.
Хоть редко сердилась она,
Но были ужасными бури,
Моря поднимались со дна
И ветры холодные дули.
Подолгу сердилась Вода
И злобно и смело ревела,
Всю землю залить без труда,
Могла бы, когда захотела.
Но всё покоряет любовь,
В ней есть чудодейная сила,
Она в водянистую кровь,
Ей влагу кипящую влила.

Огонь полюбила Вода
И силой его восхищалась,
В объятья его без стыда
С безумною лаской кидалась.
У ног разливалась Вода
И ноги его целовала
И глаз не сводила с Огня
И, полная счастья, рыдала.
Огонь горячо полюбил
И с жаром любви отдавался
И вскоре навеки застыл.
Лишь уголь да пепел остался.
Над трупом рыдала Вода,
Текли её слёзы рекою,
О нём и теперь иногда
Она вспоминает порою.
Ужасной тоскою полна,
С невиданной силой бушует.
Моря поднимает со дна
И так о погибшем горюет.

Лев Тарасов

[Lana Forest]

И вот если ты мне приснился,
То, пожалуйста, — сериалом,
И, прошу я, не слишком быстро,
Чтобы я тебя — смаковала,
Чтобы каждая встреча — точно
По часам, в выходные — бонус,
Это, знаешь ли, очень мощно,
Это так поднимает тонус.
И вот если ты мне — в подарок,
То, пожалуйста, будь в рассрочку,
Чтобы снова и снова — ярок,
Чтобы каждое слово — в точку,
И без всех гарантийных сроков,
И на сладость даров — процентов.
Это, знаешь ли, очень громко,
Это так поднимает цену.
И вот если ты мне — в проклятье,
Черт с тобой, можешь вить веревки,
Только чтоб не лишал объятий,
Только чтоб не терял сноровки,
И смеялся — живее, глубже,
И ласкал бы — как можно чаще.
Это, знаешь ли, очень нужно,
Это так поднимает к счастью

[ileana]

ЛИМОННАЯ НОЧЬ

Луна стоит на капитанской вахте,
На триста верст рассыпался прибой.
И словно белая трепещущая яхта
Уходит женщина, любимая тобой.

Мне нужен сон глубокого наплыва
Мне нужен ритм высокой чистоты.
Сегодня звезды сини, словно сливы,
Такие звезды выдумала ты.

Лимон разрезанный
на лунный свет походит.
Таких ночей
светлей и тише нет,
Тревожные созвездья
пароходов
Проносятся
в лимонной тишине.

Телеграфируйте в пространство,
дорогая,
Что бриз и рейс
вас сделали добрей.
И я рванусь
за вами, содрогаясь,
Как черный истребитель
в серебре.

1928

Вл.Луговской. Лирика.
Москва: Художественная литература, 1958.

[ileana]

об этом нас мой друг
предупреждал Минздрав
что встретимся мы вдруг
друг друга не узнав
на берегу реки
где время как вода
в преддверии руки
и сердца навсегда

Феликс Чечик

[Lana Forest]

Когда-нибудь я отыщу ответ.
Когда-нибудь мне станет цель ясна.
Какая-нибудь сотая весна
Откроет мне потусторонний свет,
И я постигну смысл бытия,
Сумев земную бренность превозмочь.
Пока же плечи мне укутывает ночь,
Томительные шепоты струя,
И обвевая пряным ветром сны,
И отвлекая от серьезных книг…
И цели совершенно не ясны.
И свет потусторонний не возник.
А хочется, напротив, хмеля слов
И поцелуев, жгущих все мосты,
Бессовестного счастья, новых строф –
Нежданной, изумрудной красоты;
Бессонницы, переплетений – да! –
Сердцебиений, слившихся в одно…
А что до бренности, так это всё тогда
Мне будет совершенно все равно.
Обрушится с уставших плеч скала:
Меня отпустит прошлых жизней плен.
Мне перестанут сниться зеркала,
И призраки, и лабиринты стен…
И, может, не придется ждать сто лет.
Я знаю – зряч лишь тот, кто пил сей хмель…
Вот в нем-то и отыщется ответ,
И в нем таится истинная цель.

Вера Полозкова

[Lana Forest]

Любви старинные туманы

Над черным очертаньем мыса —
Луна — как рыцарский доспех.
На пристани — цилиндр и мех,
Хотелось бы: поэт, актриса.
Огромное дыханье ветра,
Дыханье северных садов, —
И горестный, огромный вздох:
— Ne laissez pas traîner mes lettres!
2
Так, руки заложив в карманы,
Стою. Синеет водный путь.
— Опять любить кого-нибудь? —
Ты уезжаешь утром рано.
Горячие туманы Сити —
В глазах твоих. Вот та́к, ну вот…
Я буду помнить — только рот
И страстный возглас твой: — Живите!
3
Смывает лучшие румяна —
Любовь. Попробуйте на вкус,
Как слезы — со́лоны. Боюсь,
Я завтра утром — мертвой встану.
Из Индии пришлите камни.
Когда увидимся? — Во сне.
— Как ветрено! — Привет жене,
И той — зеленоглазой — даме.
4
Ревнивый ветер треплет шаль.
Мне этот час сужден — от века.
Я чувствую у рта и в ве́ках
Почти звериную печаль.
Такая слабость вдоль колен!
— Так вот она, стрела Господня!
— Какое зарево! — Сегодня
Я буду бешеной Кармен.
=====
…Так, руки заложив в карманы,
Стою. Меж нами океан.
Над городом — туман, туман.
Любви старинные туманы.
М. Цветаева

[ileana]

БЕЛИЧИЙ СЛЕД

Ушла, как от мужчины женщина,
но не жена от мужа.
И всё как прежде, только платье
по вечерам в квартире не шуршит.
Быть может, не любил? Любил.
Так почему же
ты так легко ушла из любящей души?
Пустяк нас разлучил? Другая мелочь?
За далью лет
высматривать размолвки, свары —
искать беличий
на шатких ветках след.
А вдруг в погоне за мурой
ты по чуть-чуть приобрела,
что холодок внесло, как в комнаты сквозняк?
Или среди хлопот и передряг
я разглядел — ты не из моего ребра?
...Разыскиваю метки зверька пушистого
в непредсказуемой памяти.
И натыкаюсь на вещички, меня винящие во многом.
...В окошке осень медью в патине
вьюном гуляет по дорогам.

/Евгений Карасев /

[Afa]

ты прячешь дерринжер в корсете
надёжнее конечно кольт
но тут уж никаких не хватит
декольт
(c) irkuem

[ileana]

* * *

…а рядом поджарая дева приляжет,
кокетливо глянет и спросит, – o'кей ли?

Аруба

...
Чем многословнее поэт,
Тем меньше веса в каждом слове,
И рифм искусный пируэт,
Всегда искусственен – условен.

Михаил Этельзон

Искусен рифмы пируэт
Арубы от – до Коктебеля,
Чем меньше слов несёт поэт,
Для дев поджарых он – о'кей ли?

В переплетении телес,
Недостижимого доселе,
Чем будет больше декольте-с,
Тем будет больше слов – о'кей ли?

Венок сонетов – жиротрест,
Сочны поэмы, как сардели,
Но измерять стихи на вес
Для литератора – о'кей ли?

А то засохнет эрудит,
Притихнет Бродский в колыбели,
Диета творчеству вредит,
Товарищ Этельзон, – о'кей ли?

Леонид Буланов Литературные пародии

[Valeryna]

Обними меня крепче, враг,
Это месть для моих друзей,
Я решила да будет так,
Я не знаю иных путей.
Ты понять ничего не смог
Потому, что хотел понять,
Ты проклятье моё, мой Бог,
Ненавижу тебя, мой враг.
Ты мне нужен, но ты уйдёшь,
Ожидают тебя друзья,
Ты, мой враг, меня не поймёшь,
Ну а я не прощу тебя.

[foma99]

Сообщение от Лёлька

Дмитрий Мережковский

ЛЮБОВЬ - ВРАЖДА

Мы любим и любви не ценим,
И жаждем оба новизны,
Но мы друг другу не изменим,
Мгновенной прихотью полны.

Порой, стремясь к свободе прежней,
Мы думаем, что цепь порвем,
Но каждый раз все безнадежней
Мы наше рабство сознаем.

И не хотим конца предвидеть,
И не умеем вместе жить,-
Ни всей душой возненавидеть,
Ни беспредельно полюбить.

О, эти вечные упреки!
О, эта хитрая вражда!
Тоскуя - оба одиноки,
Враждуя - близки навсегда.

В борьбе с тобой изнемогая
И все ж мучительно любя,
Я только чувствую, родная,
Что жизни нет, где нет тебя.

С каким коварством и обманом
Всю жизнь друг с другом спор ведем,
И каждый хочет быть тираном,
Никто не хочет быть рабом.

Меж тем, забыться не давая,
Она растет всегда, везде,
Как смерть, могучая, слепая
Любовь, подобная вражде.

Когда другой сойдет в могилу,
Тогда поймет один из нас
Любви безжалостную силу -
В тот страшный час, последний час!

Понравилось--СПАСИБО!!
Почему он раньше не влюблялся...
Игорь Бабиченков
Cнежок летит медленно,но верно
И покрывало хлопьями блестит.
Я так счастлив.Счастлив я безмерно
И моё сердце больше не грустит.

Крыши у домов все в белых шапках,
Деревья в белых платьицах стоят.
Было всё в любви моей так шатко,
А теперь во вслед с завистью твердят :

--Надо ж,повезло как бедолаге!
В дочки ведь она ему годиться...
Мы по снегу,что белей бумаги
Топаем,не нужно торопиться.

Смотришь ты в мои глаза счастливо
И улыбка шире небосвода,
А глаза подобны черносливу.
Ах ты, мать,кудесница-природа!

Век в тебе я весь бы растворялся!
Ох,как же ты безумно хороша!
Вот почему раньше не влюблялся :
Тебя ждали и сердце и душа...

[vgm]

И крылом нарежет птица окнам дольки синевы

Нас берёза с белой грудью
угостит при встрече соком,
под слезу капели будет
умирать зима у окон.

Грач распустит веток пряжу,
у крыльца сугроб усохнет,
на твои колени ляжет
солнца луч полоской охры.

И бывали зимы хуже,
но пока в руке рука,
воробьи утопят в луже
кучевые облака.

И найдётся в чём виниться,
и без домыслов молвы...
и крылом нарежет птица
окнам дольки синевы.


На берёзовой веточке неба лоскут

О судьбе разговоры уже не влекут -
вспоминается чья-то вина,
зацепился за веточку неба лоскут
и трепещет в проёме окна.

Не озлобились, живы, не стали грубей,
не горюй, а уныние - грех,
белизною пометил виски, голубей
и берёзы растаявший снег.

Не вздыхай, нам апрельские ночи вернут
всех ушедших в красивые сны...
на берёзовой веточке неба лоскут,
улыбнись - это вымпел весны.


Клён моет чёрные лодыжки

Лоскутья неба делят ветки
в свинцовых лужах февраля,
сугробы плачутся в жилетку
усохшей тени фонаря.

Клён моет чёрные лодыжки,
не отморозил - повезло,
и знаем мы не понаслышке -
зимы обманчиво тепло.

Виски в снегу - давно не парень
и не к лицу слова клише...
тебе я просто благодарен
за оттепель в моей душе.


И чёрному грачу поверим

На серость стен мазками охры
рассвет погожий день нанёс,
ещё один сугроб усохнет
у белых ног худых берёз.

Из жарких стран - пора на север,
и птичьим стаям не до сна,
и чёрному грачу поверим,
что март и на дворе весна.

У сердца истина простая -
твоя рука в моей руке,
и льдинкой облако растает
в небесной голубой реке.

Судьба побалует хорошим...
и пусть морщинка льнёт к губам,
сегодня мы печаль раскрошим,
как корку хлеба голубям.


Болтливый ручеёк уносит

Воспоминания - минуты,
а сколько было на пути,
чем ближе подойдёшь к кому-то,
тем дальше хочется уйти.

Косынкой облако повяжет
берёза на худой груди,
становимся с годами глаже,
ушли чужие - не суди.

С утра воркует голубь сизый,
что надо помнить - прячем в сны,
капели слушаем репризы -
бессмертна музыка весны.

Зима, метели, память вёсен
сложились в суетливый век...
болтливый ручеёк уносит
и палый лист, и талый снег.


Аллея ниточками веток сошьёт лоскутья синевы

Уже не редкость день погожий,
последний снег к кусту приник,
и блеском золота тревожит
грача скользящий солнца блик.

Пожухлый лист с порывом ветра
прильнёт к груди сырой травы,
аллея ниточками веток
сошьёт лоскутья синевы.

Приветливей, светлее лица,
и легче груз прожитых лет,
и мнит себя свободной птицей
пустой разорванный пакет.

Морщинки - только сухость кожи,
и ты зеркал не слушай ложь...
и пусть вчера и завтра схожи,
весной чудес от жизни ждёшь.


Налепит ветер белых птиц

Ветла проводит битый лёд,
клин журавлиный встретим мы,
и белой бабочкой вспорхнёт
с весенних трав душа зимы.

Костистый тополь на плечах
поднимет солнышко в зенит,
и в такт мелодии ручья
ольха серёжкой зазвенит.

В дремоте чуткой тихий лес,
февраль - не время птичьих гнёзд,
но обещание чудес
таит молчание берёз.

И пусть сегодня нелегко
заполнить пустоту страниц...
для нас с тобой из облаков
налепит ветер белых птиц.


Валерий Мазманян

[vgm]

И чёрному грачу поверим

На серость стен мазками охры
рассвет погожий день нанёс,
ещё один сугроб усохнет
у белых ног худых берёз.

Из жарких стран - пора на север,
и птичьим стаям не до сна,
и чёрному грачу поверим,
что март и на дворе весна.

У сердца истина простая -
твоя рука в моей руке,
и льдинкой облако растает
в небесной голубой реке.

Судьба побалует хорошим...
и пусть морщинка льнёт к губам,
сегодня мы печаль раскрошим,
как корку хлеба голубям.



Болтливый ручеёк уносит

Воспоминания - минуты,
а сколько было на пути,
чем ближе подойдёшь к кому-то,
тем дальше хочется уйти.

Косынкой облако повяжет
берёза на худой груди,
становимся с годами глаже,
ушли чужие - не суди.

С утра воркует голубь сизый,
что надо помнить - прячем в сны,
капели слушаем репризы -
бессмертна музыка весны.

Зима, метели, память вёсен
сложились в суетливый век...
болтливый ручеёк уносит
и палый лист, и талый снег.


Аллея ниточками веток сошьёт лоскутья синевы

Уже не редкость день погожий,
последний снег к кусту приник,
и блеском золота тревожит
грача скользящий солнца блик.

Пожухлый лист с порывом ветра
прильнёт к груди сырой травы,
аллея ниточками веток
сошьёт лоскутья синевы.

Приветливей, светлее лица,
и легче груз прожитых лет,
и мнит себя свободной птицей
пустой разорванный пакет.

Морщинки - только сухость кожи,
и ты зеркал не слушай ложь...
и пусть вчера и завтра схожи,
весной чудес от жизни ждёшь.


Налепит ветер белых птиц

Ветла проводит битый лёд,
клин журавлиный встретим мы,
и белой бабочкой вспорхнёт
с весенних трав душа зимы.

Костистый тополь на плечах
поднимет солнышко в зенит,
и в такт мелодии ручья
ольха серёжкой зазвенит.

В дремоте чуткой тихий лес,
февраль - не время птичьих гнёзд,
но обещание чудес
таит молчание берёз.

И пусть сегодня нелегко
заполнить пустоту страниц...
для нас с тобой из облаков
налепит ветер белых птиц.


Валерий Мазманян

[Лорд Витинари]

Бесу пять тысяч лет, у него сто лиц,
Он говорит на всех языках Вавилона,
Бес говорит: Да вы же едва знакомы?
Ты же читала о нем не больше двух-трех страниц?
Ты же не в курсе, кого он когда обнял,
С кем он тогда встречался, в две тыщи первом?
Что у него болит? Сердце или нервы?
С прошлыми-бывшими — кто кому изменял?

Бес продолжает мягко и без затей:
Ты же уже не девочка, не Лолита,
Может пора искать у моря корыто,
Клеить обои, мужу рожать детей?
Вон у ровесниц — сплошь и мужья и быт,
Шторки, ковры, цветочки, совместный сон!
Да и потом, он разве в тебя влюблен?
Просто одна из тех, с кем сейчас он спит.

Бес говорит с утра до утра со мной,
Лучший из всех софистов и мудрецов,
Ангел мой, ну скажи, что у нас любовь.
Шепотом! Или просто махни рукой.

Ольга Лишина

[ПАМПАМ]

да, сказать, что любила, и выбить кому-то зубы,
разбросать твоё имя осколками на уране.
поседеть, укрываясь от страшного самосуда,
распластаться истерикой в плитах своих желаний.

улыбаться на публику, после орать под краном.
ведь, подумаешь, двинулась девочка да продула.
ведь, подумаешь, жизнь – надоевшая мелодрама,
где сюжет так банален и, в общем-то, не продуман.

ты приходишь сюда пересветами новых молний,
отравляя мне сон, что, казалось всем, снова дышит.
я готова мотаться и в космосе, и в ОМОНе.
–
но не помнить тебя. но не дохнуть от этой жижи.

что-то плавится, видимо. надо бы в неотложку.
потому на полу мне свернуться – как крепкий узел.
я клянусь, что забыла. клянусь проступившей ложью.
–
наш забытый сценарий по-прежнему прост и узок.

и огни загораются: «что с вами стало, миссис?
почему так сверкают на теле шальные раны?».
ты – любимая из моих самых священных миссий.
–
тех, которые я так чудовищно проиграла.

(с) Километры твоей жизни. Николаева

[Mikle]

Укрыла овечьи стада
Зима в серебристую пряжу
Бьют зорю а я никогда
С изменчивым сердцем не слажу
И как я узнаю куда

Куда уплывут твои пряди
Барашков морских кружева
Куда уплывут твои пряди
И канет ладоней листва
Мой след хороня в листопаде

[ВиШень]

как в том непостижимом октябре
стояли, ничего не говоря,
и падал снег, он падал о тебе –
на языке без слов и словаря;

как в небесах горела до зари
звезда, не становясь поводырём,
но в темноте светили фонари,
и свет их был про то, что не умрём.

мы были вслух, мы были смех и грех,
и остальное обратилось в речь,
что смерть, конечно, есть, она про всех,
но жизнь про всё, суметь бы уберечь.

Рахман Кусимов

я выйду под тёмно-синее
небо, один, в ночи
(прогуливаться всесильные
советуют врачи).

запахнет жасмином улица,
дуб шевельнёт листвой,
и в сумерках мне почудится
выцветший образ твой,

но нет ни тоски, ни жалости,
прошлое позади;
так стой, где стоишь, пожалуйста,
ближе не подходи.

Он же)