Решения и интервенции: в чем разница?

[Mirana]

Почему быстрые и силовые решения, а также решения типа "добавим ещё регулирования и регламентации" создают все больше и больше ада?
Потому что это "протезирование будущего на почве настоящего". Зачастую сопровождающееся переписыванием прошлого. Чтобы смотрелось в настоящем получше.

Сплошь и рядом примерно все с нарастающим изумлением наблюдают: принято очередное решение и тут же выясняется, что не учли то се пятое десятое, недооценили или переоценили вероятности наступления тех или иных последствий, забыли или проигнорировали рассмотрение альтернатив и т.д. Начинается дописывание регулирования и регламентирования в ручном режиме, затем снова прилетает побочка, и дальше все развивается по кругу: больше регулирования - больше ада - больше регулирования.

Решение - это процесс и результат выбора цели и способа действий. Теория принятия решений называет решением любой акт выбора из заданного количества альтернатив по заданному критерию. При этом за пределами пространства рассмотрения остается системно-феноменологическая реальность. В силу того, что в формальные схемы принятия решений она невпихуема.

К чему ведут такие решения? К усилению поляризации и нарастанию раздражения людей, оказавшихся по разные стороны баррикады. Потому что в основе механика исключения. Надо убрать тех, кто мешает или, по крайней мере свести к минимуму их мешанину.

Семейная жизнь не задалась? Развод. Сотрудник не сотрудничает? Увольнение. Член не колеблется вместе с линией партии? Исключение. Граждане желают вякать супротив наших красочных подарков? Бузотеры. Штраф, задержание, суд, посадка.

В ситуациях кризиса это все не работает разрешающим проблему образом. Сам по себе кризис - это история про кумулятивный эффект множества неадекватных решений. И когда семья/организация/система входит в кризис уже в накале поляризации, а затем прилагаем все больше и больше усилий, чтобы продвигать идею "мы вместе должны все в едином порыве" вопреки реальности, в конечном итоге реальность своё возьмет. Мы все в едином порыве надаем друг другу по башке, разместив зашкаливающую агрессию куда ни попадя.

В первую очередь в кризис ЛПРы стремятся найти быстрые решения. Это работает примерно также, как мозг человека под парами стресса. Только тут стресс в масштабах системы. Что делает человек под стрессовой нагрузкой? Переходит в режим биологически обусловленного реагирования. Там доступно три варианта: бить, бежать и замереть.
Организации и системы покрупнее делают то же самое: подключают силовиков, прячутся (перекидывают ответственность) и замирают. Когда это все одновременно происходит в рамках большой системы, это как если бы человек одновременно попытался одной ногой бежать, другой кого-нибудь пнуть и ещё не двигаться при этом.

Съехать с колеи "хотели как лучше, получилось как всегда" позволяют не решения, а интервенции.

Интервенция, в отличие от решения, это вмешательство в пространство ситуации для стимулирования позитивных изменений. Решение - это интервенция первого порядка. Это хорошая дорога в производство бесконечных планов Б. А планы Б - они такие планы...
Что же делать? Для начала узнать, что существуют ещё два вида интервенций: 2-го и 3-го порядка.

Интервенция 2-го порядка: инсайт.
Для начала, ни одному лидеру и/или инициатору принятия решения не повредил бы инсайт по поводу природы собственного лидерства/инициативности. Лидеры часто страдают иллюзией, что это они ведут за собой. Народные массы, ага. А те просто счастливы идти следом. Особенно если их суггестировать темой "вместе мы сила".
На самом деле это их - лидеров/инициаторов - ведет. Куча системных динамик ведет. А временами к этому добавляется так называемое "наступающее будущее". Сейчас как раз такие времена. Никто не заказывал вирус, а он пришел. И случился большой процесс, охвативший все человечество.

Уже хорошо, когда лидер способен самому себе задать вопрос "Что меня ведет?" и не устать ждать ответа на слове "Бог". А продолжать освобождать в себе место, куда могли бы приземлиться ответы.
Дальше, глядя на не желающих маршировать строем отщепенцев-бузотеров, можно спросить "Не является ли системное давление настолько огромным, что они чувствуют себя выдавливаемыми?" То есть не происходит ли здесь нарушения системного закона "Все принадлежат?"

Ещё один вопрос звучит так: "Существует ли что-то за рамками провозглашаемого "вместе", условной команды, с чем "отщепенец (-ы) очень сильно соединены?" Например, отщепенцы могут оказаться соединены с жертвами большой истории типа репрессий в СССР. А могут и с чем-то новым, потенциально полезным для системы. Например, с потенциальными клиентами компании, переживающей кризис.

Ещё один хороший вопрос: "Чего они ищут?" Они могут искать "прожектор", свет которого позволит увидеть не эффективный более паттерн системы. Они могут сами "работать" таким прожектором.
То есть интервенция второго порядка направлена на прояснение причин того, почему отщепенцы не желают быть частью команды. И тогда можно увидеть, что они не враги, что ими движет какой-то другой процесс, невозможный к развитию в рамках условно говоря команды. Что они ищут что-то новое, чтобы принести это остальным. Признаком успешной интервенции второго порядка является растворение взаимного раздражение и перенаправление ресурса на рассмотрение ситуации под другим углом.

Интервенции второго порядка блокируют воспроизводство механики исключения.

Интервенция 3-го порядка необходима, когда есть основания полагать, что организация или система подошла к своему логическому концу. И тогда имеет смысл спросить людей: "Чувствуете ли вы, что у системы в том виде, какой мы её знаем, все ещё есть потенциал?" Или кризис - это индикатор того, что система в том виде, как есть, закончилась, исчерпала себя?" В этом случае имеет смысл признать, что система нуждается в трансформации.

И тогда становятся видны вопросы типа "что именно следует трансформировать во что-то другое?"
Трансформация отличается от изменения тем, что в её начале неизвестно, как оно будет выглядеть в итоге. Гусеница не знает, что станет бабочкой. Траектория трансформации пролегает через лиминальное (переходное) пространство. В котором может умереть что угодно: иерархия, паттерны взаимодействия, распределение обязанностей, способы контроля, планирования и проектирования.

Проблема лиминального пространства в том, что кто-то должен его держать, пока трансформация происходит. То есть взять на себя обязательство не сливаться из процесса до самого конца. А для того, чтобы его держать, это кто-то должен согласиться с тем, что и сам умрет в прежнем качестве.