Искусство коммуникации

[Любовь]

Не дождавшись ответа на свои просьбы о создании подобного курса, решила, как и обещала, создать тему, в которую буду приносить все, что найду по общению людей.

Сегодня я выкладываю кусочек книги Доценко Е. Л. "Не будь попугаем
или КАК ЗАЩИТИТЬСЯ ОТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО НАПАДЕНИЯ"

Выигрыши и проигрыши

Вам, наверное, приводилось встречаться с людьми, для которых борьба - родная стихия. Они чувствуют себя профессиональными бойцами, и находят массу удовольствия в самом процессе противоборства. Есть от чего: пафос борьбы, его романтика, особое состояние души - все это многие из нас получают в наследство из сказок, детской литературы, затем из юношеского чтения, из кино. Приключенческий жанр всегда был в числе самых читаемых и почитаемых, а жилка авантюризма пульсирует во многих из нас.

Порой так остро в повседневной рутине нам не хватает ощущения опасности, интриги и... хорошей развязки. Ах, неважно, что вместо борьбы с проблемами мы вступаем в борьбу с теми, кто нам их создает, что мы борьбу идей превращаем в борьбу людей. То ли обида и гнев, то ли неумение решать проблемы (но умение воевать, драться), то ли что-то еще в соединении со всем этим толкает под локоть, дергает за язык или нашептывает нам поступки, которые ведут к эскалации борьбы, к ее
расширению и углублению.

Мы втягиваем в нее новых лиц в качестве союзников, или союзников наших противников, или как «пушечное мясо», должное обеспечить нам победу, или в роли военных советников, врачевателей ран, интендантов и т.д. Если противник повержен или посрамлен, какое-то время мы чувствуем себя на высоте, торжествуем («И она не нашлась, что ответить!», «Я теперь на его должности» и т.д.) Но в конечном итоге выигрыша-то нет! Это в кино возможно счастливое завершение. В жизни же, сколь бы длинной она ни была, завершение одно - смерть.

А все выигрыши - это лишь эпизоды, которые ложатся шлейфом на наши отношения с людьми. Раньше или позже эффекты бумеранга неизменно превращают прошлые победы в нынешние поражения.

Попробуйте взвесить на внутренних весах, что для вас важнее: защитить себя и создать условия для развития дальнейших отношений, или добиться демонстративной победы? Если последнее, то добивайте противника до конца, наслаждайтесь его поражением, издавайте победный клич - и ждите мести, реванша и новых своих поражений.

Глава 2. А ЕСЛИ НЕ БОРЬБА, ТО ЧТО?

Теперь давайте поговорим, в каком направлении двигаться, наметим контуры того, к чему следует стремиться. Разумеется, если вы решили научиться не ввязываться в изнуряющую борьбу со своими близкими, друзьями и коллегами. И обозначим принципы, которые помогают выдерживать свою линию, даже если борьбу нам навязывают.

Предпосылки сотрудничества

Как и борьба, кооперирование и объединение с другими людьми тоже сопровождает младенца с первых минут его жизни. Первые контакты со взрослыми оказываются настолько глубоко запечатленными в его психике, что на всю жизнь человек оказывается болен... другими. И без других ему жизнь не кажется милой.

Вспомните, как после длительного пребывания в одиночестве даже чужой человек кажется родным и близким. Многие могут подтвердить тот факт, что часто, оставаясь дома одни, мы тем не менее организуем» себе партнера: телевизор, радио, кошку. (Кстати, некоторые животные нам кажутся лучшими партнерами, чем люди, по-скольку не дают пинков и более зависимы от хозяина.)
Эта извечная тяга к близким отношениям создает мощный фундамент для замены борьбы на сотрудничество, образует необходимые для этого психологические предпосылки.

Важный момент состоит в том, что та субъектность, против которой, как мы уже выяснили, ведется межличностная борьба, в принципе неустранима. Манипуляция и вырастает из стремления ее эксплуатировать. Но парадокс в том, что чем «тоньше», искусней эта эксплуатация, тем больше шансов этой субъектности выйти из-под контроля манипулятора. Борьба на уровне средств при этом почти полностью вырождается - правильно было бы сказать возвышается - до сотрудничества.
Интересы другого - пусть даже вынужденно - начинают учитываться
наравне со своими, поскольку ни прямое, ни скрытое управление становится невозможным.

Помимо психологических и технологических существуют еще и общекультурные предпосылки сотрудничества.

Человечество выработало моральные ценности, которые в аспекте межличностных отношений как раз и составляют описание логики сотрудничества. Вспомним хотя бы фольклорные добродетели:
уговор дороже денег, дружба превыше всего, добро добром откликается и т.д. Через сказки ребенок усваивает эти ценности, учится быть терпимым, добрым, способным сострадать и любить. Пусть не сразу, постепенно, но отношения между людьми все же развиваются в сторону перехода от борьбы к сотрудничеству.

Разумеется, в идеале взамоотношения должны быть сориентированы на безусловное признание другого как самоценности, как уникальной целостности. Согласитесь, для нашей жизни это явление почти что экзотическое. Но несмотря на то, что мы вынуждены едва ли не постоянно жить в экстремальных условиях, определение ориентира нередко служит хорошим средством поиска конкретных путей приближения к намеченной цели.

Отношения сотрудничества

Как только мы начинаем относиться к другому человеку как к безусловной ценности, мы покидаем тропу войны и вступаем на дорогу мира.

Переломным моментом в переходе к сотрудничеству является смена отношения к субъектности другого. Другой человек уже перестает восприниматься лишь средством достижения наших .целей
или препятствием на нашем пути» То, что он не такой как я, еще не означает, что он хуже или лучше меня. Он просто иной. Его - другого - самость, инаковость, на-меня-не-похожесть начинает восприниматься как ценность, его Я-тость становится необходимой для меня, для
моей Я-тости, поскольку только равные «по рангу», по душевной глубине отношения помогают утвердиться моему Я.
А раз уж его уникальность ценна дня меня, то естественно возникает терпимость к его инаковости. Следовательно, нет причин для его переделки, изменения. В результате и он, и я сохраняем себя как личности, нам нечего делить, нам нет необходимости бороться друг с другом.

Когда нет борьбы против человека, против его субъектности, появляется возможность сосредоточиться на решении проблем. Борьба в жизни все равно остается, но это уже не борьба людей, а борьба идей, средств. Из этой борьбы мы выходим обогащенные идеями, умениями, чувствами.

Никуда не денешься, из-за различий между партнерами, их намерениями и действиями регулярно и неизбежно возникают разные противоречия, ведущие к напряженности во взаимоотношениях. Если мы откажемся от установки на переделывание другого, то это совсем не значит, что эти противоречия не будут решаться. Что же тогда? В подобных случаях нередко рекомендуют начинать с изменения себя.
Однако, здесь есть одна тонкость, непонимание которой может привести к печальным результатам.

Дело в том, что последовательный альтруизм, когда благо другого и он сам ставятся выше, чем собственные «Я» и благо, нарушает баланс интересов не меньше, чем эгоизм. В условиях, когда далеко не все люди готовы поступиться собственным интересами ради другого, последовательный альтруист будет собирать и воспитывать вокруг
себя эгоистов, пользующихся его добродетелью как слабостью. В результате установка на безусловное изменение одного только себя приведет к обострению теперь уже внутриличностных конфликтов.
Конструктивный выход состоит в том, чтобы в первую очередь менять то, что нас чаще всего и не устраивает - отношения с другим человеком. Лишь только ради этих новых отношений и стоит браться за изменение ситуации или самого себя.

Заметьте, и себя тоже, но не только: меняя условия, отношения можно изменить гораздо проще и мягче.
А партнеру предоставьте возможность самому решать, меняться ли ему, а если да, то в какую сторону. Не следует заранее планировать, каким должен стать ваш партнер. Он ничего не должен, он волен выбирать.
Итак, установке на сотрудничество соответствует такая последовательность изменений.

** 1. По возможности точно обозначить, что именно нас не устраивает во взаимоотношениях («нас» - это меня и партнера).
* 2. Наметить возможные пути изменения отношений:
а) может быть удастся каким-либо образом изменить
условия взаимодействия, или общую ситуацию (например,
изменить режим работы, время встреч, расстановку мебели в
комнате и т.п.)
б) решить, какой минимум изменений потребуется от нас,
чему необходимо доучиться, чтобы обрести способность
улучшать отношения.
Ф 3. Внести требуемые дополнения в свое поведение и
посмотреть, насколько при этом меняются отношения, устраивают
ли нас появившиеся изменения.
*** 4. Если нет, то проблематизируем ситуацию повторно:
а) какие затруднения возникают?
б) что же теперь нас не устраивает?
Затем снова начинаем с пункта 2.
Как вы уже успели понять, вам придется обдумывать одновременно и за себя, и за партнера. Если хотя бы часть этих действий вы научитесь выполнять вместе с ним, то считайте, что достигли очень хорошего уровня партнерских взаимоотношений.

Пример.

Мой приятель любит поговорить. У него это получается обстоятельно, весомо, небезынтересно. Но... он часто приходит ко мне и подолгу засиживается. Скромненькое такое использование меня в качестве магнитофона, который он включает лишь по желанию, чтобы услышать лишь то, что хочется.
Согласитесь, мне не очень-то приятно быть вещью. Что делать? Следуем строго по предложенному алгоритму.

1. Меня не устраивает малопродуктивная трата времени. Его
устраивает все.
2. Конечно, можно было бы соврать, что у меня мало времени
- и надеяться, что сам догадается. Но врать не хочется, да и
уловка слишком прозрачна.
Его переделывать, воспитывать (посоветовать меньше говорить, что-то объяснять) - означает брать на себя непосильную задачу: он ведь этого не хочет!
А чего хочу я? Во-первых, чтобы он научился слушать меня (заметьте, за других я решать не собираюсь, может кому-то его болтливость и нравится). Во-вторых, мне необходимо набраться храбрости и такта, чтобы сказать ему об этом. Теперь я точно знаю, чего хочу. (К сожалению, гораздо чаще мы лучше знаем, чего нам не хочется.)
При первой же встрече я спросил:
- Как ты думаешь, насколько мне интересно тебя слушать в данный момент?
Обратите внимание: «насколько интересно», а не «интересно ли», поскольку ему должно быть понятно, что интересно, но вопрос лишь в малом - насколько.
От неожиданности он захлопал глазами:
- Я что-то не так говорю?
Он снова подумал лишь о себе, надо указать еще и на это.
- Не о тебе намекаю, а о себе говорю.
Он смутился и возникла пауза...
Таким образом, мне удалось разрушить - пусть пока частично - его отношение ко мне. Пора начинать строить:
- Давай найдем тему, в которой я соображаю не хуже тебя -
гораздо веселее побеседуем.
Разумеется, с одного раза наши отношения могут и не измениться. Но постепенно мне будет все легче настраивать его на то, чтобы он научился слушать не только себя, но и меня тоже.
Замечание. Там, где есть возможность, переделывание себя
заменяйте достраиванием.

ЗЫ. Обсуждение приветствуется.

[Любовь]

Подведем краткий итог вышесказанному и сопоставим обе установки:

Стороны:

Стремления сторон:

Основные принципы:

Средства:

Борьба

Соперники (враги) Выиграть (победить) - т.е. получить односторонние преимущества

1) Другой - это «вещь», средство достижения собственных целей (или
помеха, препятствие)

2) Другой всегда хуже (слабее, неправ, бестолковый, ниже по должности, с плохим характером и т.п.)

3) Нетерпимость к другому, установка на изменение его самого

1) Насилие

- открытое (подавление)
- скрытое (манипуляция)

2) Хитрость

- обман
- уловки, трюки

Сотрудничество

Партнеры

Получить взаимную выгоду, сбалансировать интересы

1) Другой - ценность сам по себе. Он не может быть использован как средство.
2) Другой просто не такой как я, он - другой.
3) Терпимость к качествам другого, установка на изменение ситуации или отношений, а не партнера.
1) Переговоры, договор, соглашение
2) Косвенное воздействие без нанесения ущерба.

Проблема, с которой мы довольно быстро сталкиваемся: как быть, если против меня ведут борьбу, а я хотел бы перейти к сотрудничеству? С одной стороны, чтобы защитить себя, необходимо разрушить отношения, которые навязывает нам партнер, а с другой - сохранить то, что пригодится для нашего будущего сотрудничества.

Разумеется, можно сначала разрушить вредное для нас воздействие партнера, а затем переходить к сотрудничеству. Попробуйте, но редко когда удается на разрушенном построить что-либо стоящее» Гораздо эффективнее взять за основу сотрудничество (как стратегию) и в
ее рамках по мере необходимости использовать элементы борьбы (как
тактические приемы)» Последнее означает буквально следующее: ломать, да не все подряд. То есть не делать ничего такого, что бы
нанесло обиду партнеру или усилило его недоверие к вам - ничего, о чем
придется сожалеть или из-за чего извиняться.

Глава 3. СО ЩИТОМ ИЛИ ЗА ЩИТОМ?

Пришло время выяснить, что же такое психологическая защита. Самое простое определение - это действия, направленные на недопущение
психологического ущерба или на устранение последствий от него.

Защита возникает не только тогда, когда человеку наносится какой-то
ущерб, но и в случае угрозы ущерба. Причем неважно, реальная это угроза или воображаемая, осознанная или неосознаваемая - достаточно субъективного ощущения угрозы.

Психологические защиты бывают двух видов: внутриличностные и межличностные. Первые возникают тогда, когда угроза исходит от какой-либо части нашего психического аппарата. Например, когда нас посещают мысли, которых мы стыдимся или боимся. Честь обнаружения внутриличностных психологических защит принадлежит психоанализу.
Межличностные защиты запускаются в ответ на угрозу со стороны других лиц или обстоятельств. Например, насмешки, угрозы, пренебрежение, чье-либо стремление ущемить наши интересы. Данный вид защит и станет предметом нашего с вами обсуждения.

Детские способы психологической защиты

Простой и очень естественный способ защиты - бегство.

Бесконечное разнообразие форм его проявления можно сгруппировать в два вида. Первый - явный уход: прерывание контакта или увеличение физической дистанции, позволяющее избежать угрозу. Второй - выставление всяческих преград, резко ограничивающих возможности для контакта. Например, молчание - как бы уход в себя; создание препятствий для общения - как бы уход за барьер, где можно спрятаться.

Следует различать бегство как прием и бегство как способ жизни.

Первый - это отдельное действие, вызванное каким-то конкретным угрожающим событием или тяжелыми обстоятельствами. Второй - привычный способ взаимодействия с людьми и миром, не зависящий от конкретных обстоятельств. Когда говорят о ком-то «ушел в работу» или в книги, учебу, в хобби, то это иногда тоже форма бегства от реальности, равно как и алкоголь, мечтательность и т.д.

Нас будут больше интересовать способы защиты от ситуативной угрозы. Распознать их можно, например, по резким сменам темпа или темы разговора (уход на другую тему), увеличению количества пауз, выражений несогласия (увеличение психологической дистанции). Сюда же относятся несловесные способы увеличения межличностной дистанции: закрытые позиции рук или ног, барьеры из подручных средств (например, спинка стула, портфель, стол), а также «уходящие» развороты корпуса и т.п.

Второй способ защиты - агрессия, который может варьировать в пределах от буйства до тонкой иронии. Это насмешки, выпады, обвинения, крик, язвительные замечания, колкости, гневные тирады. (Пример сочетания бегства и агрессии - уход с громким хлопаньем дверью.)

Агрессия не всегда свидетельствует о защите, она может быть также и свойством характера человека - агрессивностью. В пользу защитной роли агрессии может говорить ее внезапное проявление, или однообразность, стереотипность, повторяемость одних и тех же приемов и т.п. Смысл ее состоит в том, чтобы устранить источник угрозы, угрожающие события или обстоятельства.

Наверное, самый детский прием защиты - это плач. Он призван остановить агрессора, разжалобить его, удержать от дальнейшего нанесения вреда. Гораздо чаще, чем явный плач, наблюдаются ослабленные его формы - хныканье, жалобы, ноющие интонации,
вздохи, перехваты дыхания и т.п.

И, наконец, четвертый способ - истерика. Я воспользовался обыденным словом, чтобы обозначить состояния, о которых говорят «понесло вразнос», «сорвался». Защитным его можно считать в той мере, в которой он разрушает всю угрожающую ситуацию (которая может быть, кстати, таковой лишь в восприятии).

А вот «закатила истерику» - это уже немного о другом. Здесь мы скорее наблюдаем грубую попытку повлиять на окружающих. Собственно говоря, все описанные виды защиты одновременно могут быть и способами оказания давления на других.

Все названные способы защиты в той или иной степени носят разрушительный характер. Бегство и плач в большей степени разрушают самого человека, агрессия - других, истерика - все подряд.

Общие принципы защиты

Расхожее утверждение гласит: нападение - лучший вид обороны. Оно, несомненно, верно, но лишь в рамках парадигмы борьбы. Но раз уж мы избрали парадигму сотрудничества, то данный принцип следует сменить на другой: не атаковать первым

Это означает:
Не быть инициатором борьбы. Даже если борьба уже велась ранее, нельзя допускать, чтобы ответственность за начало каждой новой военной акции, каждого нового эпизода борьбы могла быть возложена на вас. Делайте так, и вас нельзя будет обвинить в стремлении продолжать борьбу. Когда у вашего партнера не будет оснований переложить
ответственность на вас, ему придется чувствовать себя агрессором.
Однако, без надобности лучше не указывать ему прямо на его агрессию, так как это уже будет обвинение, то есть, открытый выпад.

Позволить нападающей стороне как можно полнее раскрыть свои намерения, обнажить свое оружие, стать уязвимым для ответного воздействия. Предпочтительнее отказаться от явного сопротивления и терпеливо дождаться поражения не в меру ретивого агрессора.

Энергию нападения использовать для разрушения этого же
нападения. Конфликт между вами может стать его внутренним
конфликтом.

Данный принцип совсем не означает отказ от инициативы - она должна быть просто другой, направленной на установление более гуманных отношений. Точно так же мы не отказываемся и от атаки как тактического средства, крайне необходимого для решения текущих задач разрушения тех или иных действий противной стороны.

По существу, мы уже сформулировали следующий принцип:

разрушать сценарий борьбы, действия партнера, но не наносить ущерба человеку, навязывающему нам борьбу. Или, другими словами, помочь партнеру прекратить борьбу против нас


Это означает:

Сделать так, чтобы партнеру стало понятно: он своих целей не остигнет, если будет стремиться подавить вас или тайно влиять на вас.

Большинство людей очень плохо обучаются, пока им все удается. Помогите им тем, что не позвольте вас использовать вопреки вашим намерениям.
Сделать так, чтобы партнеру было ясно, что бороться невыгодно в первую очередь для него же самого.

Большинство людей очень плохо поддаются на уговоры не воевать друг
против друга, особенно когда дело касается их интересов. Но они становятся на удивление покладистыми, когда сталкиваются с силой.
Поэтому приходится учиться быть сильным и... не пользоваться силой без особой на то надобности.

Любое неоправданное употребление силы вскрывает ваши не вполне партнерские намерения (неожиданные, может быть, для вас самих). А это подрывает основы последующего сотрудничества. Равно как и провоцирует противную сторону на агрессивные действия.

Предоставить партнеру возможность спасти лицо. Постарайтесь подавать результат ваших взаимодействий не как вашу личную победу или достижение заранее поставленной цели (даже если вы так считаете или это так и было), а как совместное достижение - то, во что вы оба внесли свой вклад.

Но главное - верьте в способность партнера отказаться от борьбы

Вера сама по себе является сильным средством влияния на людей. Она также усиливает все другие приемы» Поэтому верить в партнера - значит отнестись к нему уже по-новому» Недоверие же, наоборот, еще сильнее раздувает огонь борьбы»

[Любовь]

Высший пилотаж в управлении другими - управление собой

Часто способность управлять ситуацией прямо зависит от состояния, в котором мы в данный момент времени находимся. Оптимальное состояние должно:

О исключать эмоциональные «перехлесты», которые захватывают нас, лишают способности принимать взвешенные решения;

О обеспечивать свободу принятия решений, гибкость и подвижность выбора и смены управляющих действий;

О снижать свою податливость к нежелательному психологическому воздействию.

Эти требования прекрасно удовлетворяются, если мы перейдем в особый режим функционирования, представляющий собой сочетание трех позиций, трех состояний:

Спокойствие, готовность к гибкому поиску путей к взаимопониманию. Охват широкого контекста: ваших долгосрочных, а не сиюминутных, интересов.

Уважение к другому, признание его права на ошибки, готовность помочь ему от них избавиться. Способность уступить там, где это не принципиально.


Быть начеку, исполниться силой» Готовность к борьбе, мобилизация.

Приоритет позиций задан на рисунке: старше тот, кто выше.

Состояние борьбы не должно захватывать вас полностью - иначе вы рискуете потерять контроль над собой и ситуацией.

Состояние сотрудничества, если вы останетесь только в нем, сделает вас беззащитным перед атаками партнера. Состояние беспристрастного наблюдателя само по себе еще не гарантирует успеха во взаимодействии. Сочетание Исследователь-Борец привносит в борьбу
расчет и хладнокровие, граничащие с цинизмом.

Связка Исследователь-Партнер близка к состоянию умудренности, но тяготеет к созерцательности, ослабляя внешнюю активность.

Сочетание Партнер-Борец слишком противоречиво и неустойчиво. Им для полной компании еще требуется «третий», который бы внес элемент объективности и беспристрастия. Добавление позиции Исследователя позволяет, во-первых, создать оплот рациональности как противовес
эмоциональности. Во-вторых, организовать текущий анализ событий. И
в-третьих, проводить особый вид приемов воздействия с позиции
наблюдателя.

Таким образом, сочетание всех позиций в наилучшей степени соответствует задаче активного участия в процессе общения. В качестве примера опишем лишь один вариант такого сочетания позиций.

Представьте себе человека, который в самый разгар конфликта, будучи обиженным, расстроенным, обозленным или напуганным, вдруг занимает «позицию стороннего наблюдателя» и берется хладнокровно анализировать ситуацию и развитие событий. «Ненормальный» - вырвется у кого-то. Верно, ненормальный - не соответствующий норме.
Несоответствия в чем? Первая сторона «ненормальности» - нарушение баланса естественности и сдержанности.

Естественным считается поведение, управляемое эмоциями и
переживаниями: обижен - обижайся, обозлен - ругайся и т.п. Правда,
при этом поощряется и некоторая неестественность: обижайся, но не очень, ругайся, но в меру, волю чувствам не давай, сдерживай их разумом. Идеалом признается сплав разума с чувствами. Поэтому и тот, кто в делах повседневных руководствуется одним лишь разумом, считается сухарем и педантом, которого недолюбливают и держат за чужого.

Вторая сторона «ненормальности» - непредсказуемость поведения. Здесь нормой (тем, как должно быть) считается предсказуемость. Пусть и не полная, но все же такая, когда основная линия поведения человека угадывается другими.

Например, заданный во время обеда вопрос «не могли бы вы подать мне соль?», побуждает того, к кому он обращен, подать солонку спрашивающему. Это предсказуемо, и это вежливо. Представьте, если бы на вопрос «не могли бы вы подать мне соль» прозвучал ответ: «Могу», - и не последовало бы никаких действий. Это непредсказуемо, и невежливо, поскольку спрашивающий ожидает, что его вопрос поймут как просьбу. Его ожидание основано на том, что так принято, это
поощряемый стереотип поведения.

Именно на предсказуемости нашего поведения часто строятся различные способы эксплуатации. Например, сын знает, что если долго канючить, то отец даст ему деньги на ту или иную покупку. Начальник знает, что если в присутствии К. «невзначай» рассказать о чем-нибудь, то завтра эта новость будет известна всему учреждению.

Поэтому быть непредсказуемым - это умение быть неуязвимым для психологического нападения. Не повторять, подобно попугаю, сотни раз одни и те же приемы, даже если они иногда дают хорошие результаты, а применять их только тогда, когда они эти результаты дают. Во всех же остальных случаях надо искать другие приемы.

Способность быть непредсказуемым порождается и одновременно состоит из сплава Борца- это он стремится защитить себя от ударов, Партнера - это он не делает атак, разрушающих отношения, и Исследователя - того, кто, собственно, и организует непредсказуемость, поскольку исходит из понимания закономерностей взаимодействия и знания соответствующих стереотипов, и именно он удерживает нас от
автоматических реакций.

Тот же сплав обеспечивает и сбалансированность разума
(Исследователь) и чувств (Партнер и борец).

Уточнение задач: от чего защищаться

Теперь мы подготовлены к тому, чтобы сделать последний шаг в уточнении характера угрозы, от которой нам необходима защита.
Первоначально задача ставилась как защита от попыток других людей превратить нас в «вещь особого рода», от стремления сделать нас средством достижения чьих-либо целей.

Однако приходится признать, что мы же сами на каждом шагу предлагаем себя для использования:
- нанимаясь на работу, сдаем в эксплуатацию свои силы,
время, здоровье и квалификацию;
- вступая в брак, добровольно берем на себя ряд
обязанное тей по обслуживанию тех или иных потребностей
домочадцев;
- решая родить детей, мы заранее готовим себя к тому, что
обеспечим им родительский уход;
- идя на дружескую вечеринку, мы не только сами
развлекаемся, но и развлекаем других и т.д.

Такая эксплуатация нас не беспокоит, если мы, во-первых, поступаем добровольно, и во-вторых, если наши «затраты» не превышают наших приобретений: зарплаты и удовольствия или престижа на работе, семейного благополучия и уюта, радости общения с детьми, отдыха на вечеринке и т.п. То есть, если наши партнеры со своей стороны дают нам то, что мы от них ожидаем.

Проблема возникает тогда, когда нарушаются принципы добровольности и взаимовыгодности (сбалансированности интересов). Поэтому более точной надо признать следующую постановку задачи: необходимо уметь защищаться от принуждения и от попыток получить односторонний выигрыш.
Практическое уточнение задач можно сделать в соответствии со стратегиями борьбы, описанными выше:
- защита от открытого давления, от явного принуждения;
- защита от пинков, нарушения собственной целостности;
- защита от скрытого управления и использования.

Глава 4. АЛГОРИТМЫ ЗАЩИТ

Каждый хорошо знает по себе, как скверно оказаться объектом «наезда» с чьей-либо стороны. Чуть растерялся - и начинаешь действовать как автомат, выполняя одну из детских программ: спасаться бегством, вступать в схватку и т.д. Как же выбраться из привычной колеи?

Первое, что требуется сделать в качестве подготовки к защите по-новому - остановить свою импульсивную реакцию и начать исследовательскую работу.
Сделать это можно разными способами. Иногда рекомендуют: сосчитай до десяти. Можно, однако слабовато действует. Еще советуют: рассмотри внимательно человека, с которым общаешься, отыщи какие-то характеризующие его детали» Например, особенности одежды, мимику лица, жесты или, скажем, развязавшийся шнурок, мел на рукаве, или особенности его рабочего места. Это уже лучше помогает.

Еще эффективнее - начать отслеживать все изменения в состоянии партнера, которые возникают по ходу его действий. Попробуйте перехватить взгляд: куда он переносится? Сопоставьте содержание слов с движениями рук или мимики. Например, может оказаться, что собеседник не смотрит вам в глаза, а куда-то поверх вас или в сторону («туфту гонит»?), а может и вниз (самому неудобно за себя?). Бывает, грозные слова контрастируют с суетой рук: дергает пуговицу, бездумно
перекладывает что-то на столе, «ломает» пальцы и т.д. Все это важная информация, которая позволяет делать предположения относительно состояния, мотивов, намерений партнера.

Как только вам удалось перевести себя в состояние Исследователя, можно приступать к выяснению, какой вид «наезда» вы испытываете на себе. Если это давление или уничижение, которые распознаются довольно быстро, то вы сразу приступаете к защите от них.

[Любовь]

Защита от психологического давления

Итак, вы под прессом: испытываете явное принуждение.
Например, так.
Вас просят о чем-то, чего бы вам очень не хотелось делать, но трудно отказать, так как вы зависимы от просящего.

Вам предлагают сделать что-либо, вы отказываете, но вас стремятся чем-либо прижать:
А - Вы не хотите брать на себя ответственность?
Б - Похоже, что вы боитесь.
В - Я подозреваю, что..* - далее следует какая- либо инсинуация.

Нелишне напомнить, что давление можно оказывать, используя слухи, мелкие придирки, скрытые угрозы, намеки и т.п.

Первой соломинкой, которая вполне может стать и палочкой-выручалочкой, будет уловка со стороны Борца Чтобы выиграть время, задавай вопросы.

О чем спрашивать?

Если исходить из приведенных примеров, то в первом
случае хорошо бы спросить: «Я могу не соглашаться?» Если партнер сказал, что вы вольны выбирать, то можно сослаться на это заявление и отказать. Если же был сделан намек на вашу зависимость, попробуйте спросить, не повлечет ли ваш отказ каких-либо последствий. Или сделайте ход с позиции наблюдателя: «Как-то неоднозначно прозвучал ваш ответ...»

Для вас существенно, чтобы взаимосвязь просьбы и зависимости прозвучала ясно и отчетливо. Как правило, агрессор стремится избежать того, чтобы выглядеть агрессором (особенно в присутствии свидетелей), и может оказаться, что он предпочтет отказаться от дальнейшего нажима.

Если же эта взаимосвязь была четко обозначена с самого начала, то смысл расспросов в основном будет состоять в том, чтобы выиграть время для продумывания дальнейшей тактики. Во втором случае нажим со стороны собеседника можно ослабить серией уточняющих вопросов:

А - Что вас привело к мысли, что я отказываюсь брать ответственность?
- Ответственность за что я не беру на себя?
- Перед кем я буду отвечать?
- Ответственность должна быть уравновешена предоставлением власти, в чем она будет выражаться?

Б - Почему вы решили, что я боюсь?
- Чего я мог бы здесь испугаться?
- А других объяснений моего отказа вы не находите?

В - На чем основываются ваши подозрения?
- Почему вы сделали именно такое предположение?
- Как можно проверить вашу информацию?
- Проверяли ли вы эту информацию?

Основной смысл этих расспросов - точно выяснить линии, по которым ваш партнер обладает силовым преимуществом. То есть, вам
следует установить вид силы, которым пользуется партнер .Вам ведь действительно необходимо выявить источник его силы над вами. Тогда вы сможете более точно организовать отпор. Может быть он рассчитывает лишь на крик - грамотно будет не уступать, а дождаться, когда его крикливый запас иссякнет, когда он второй раз начнет прокручивать одни и те же приемы. Затем третий... Да это же целый спектакль! И все -
только для вас одного. Воистину, театр одного зрителя. (Если
есть посторонние, то считайте себя актером, которому по сценарию пока еще не положено говорить).

Или, может быть, давление организуется через присутствующих: «Вы только посмотрите...», «Ну скажите...», «Всем ясно, что...». Не тушуйтесь, внимательно изучите реакции тех, к кому эти фразы как бы адресуются. Одно то, что вы рассматриваете этих людей, принуждает их дать вам какой-то сигнал. Очень редко случается полное единодушие наблюдателей. Может оказаться, что найдется кто-то, кто станет на вашу защиту. И уж, по меньшей мере, молчание присутствующих вы всегда можете повернуть и себе на пользу.

Основное - не давайте себя сломить, спокойно и неторопливо трепыхайтесь. Ищите возможность поставить под сомнение выявленный вид силы или ослабить ее какими-либо другими приемами.

Скажем, идет ссылка на авторитет - ослабляем или авторитет, или сферу применимости суждения: мол, для данного случая оно не подходит, или подходит лишь частично. Если партнер делает упор на свой возраст - найдите аргументы в пользу также и вашего возраста.

Не умаляйте его аргументов самих по себе (сохраняйте перспективу сотрудничества), а ограничивайте их применимость какими-либо объективными соображениями. Например, партнер рассчитывает на прежние хорошие отношения с вами или оказанные ранее услуги. Не принижая значимости таковых, покажите, насколько вам трудно сделать то, что от вас ожидается. Подробно разъясните суть ваших проблем,
покажите, почему они перевешивают силу прежних услуг.
Разумеется, все это должно быть правдой.

Стоит начать лгать или преувеличивать - вы превращаетесь в заурядного отфутболыцика. До партнерства отсюда еще слишком далеко.
Если партнер пытается влиять на вас за счет высокого темпа
(наскоком), придумайте повод остановиться: скажите, что необходимо
позвонить, выключить чайник, сходить в туалет - все, что может послужить удобным предлогом и позволит прервать натиск. А затем задайте более медленный, удобный для вас темп беседы. Причем каждый раз, когда он начинает торопить вас, переспросите о любой детали, «поизучайте проблему». (Прием, конечно, бюрократический, но если партнер может пользоваться «нечистым» приемом, то и противостоять
приходится не всегда «чисто». Но делать это необходимо ровно настолько, чтобы приостановить партнера. Следует отказываться от приема сразу, как только он начинает разрушать
ваши отношения.)

Далее, если вы все еще недостаточно защищены, постарайтесь
отыскать новый вид силы, ло которому вы сильнее Это может быть: чья-либо поддержка, прежние взаимоотношения, ваша роль добытчика денег или организатора заказов для фирмы и т.д.

Ради сохранения перспективы сотрудничества лучше избегать использования ответного давления в явной форме. Лучше всего, если ваши аргументы будут касаться каких-либо прежних договоренностей. Поскольку ваш партнер внес когда-то свой вклад в этот вид силы, ему придется противостоять как бы самому себе.

Хорошо, если вы сможете так развернуть логику расспросов, что обстоятельства или объективные требования подскажут иное решение - прекрасно, если оно устраивает обе стороны (сила вашего умения анализировать проблему слагается с силой объективных обстоя»
тельств).

Внимание! Проследите за тем, чтобы не увлекаться в проведении атак на партнера, не упиваться своей квалификацией спорщика. Ведь для вас необходимо лишь выровнять баланс сил, но не ПЕРЕ-силивать партнера. Не стремитесь его О-силить.

Как только вы выполнили задачу нейтрализации давления, ищите возможность договориться о том, каким образом можно решить проблему, что для этого необходимо сделать. И еще о том, как впредь в подобных ситуациях вы будете взаимодействовать. То есть,
предлагайте сотрудничество партнеру уже самим стилем поведения, характером договоренностей.

Основной защитный эффект даст то, что вы нашли способы ослабить (разрушить) давление со стороны партнера и противопоставить собственную силу. А еще есть и перспективный результат - вы приучиваете партнера к тому, что на вас давить безрезультатно.

В рамках ориентации на сотрудничество борьба за будущие отношения более важна, чем за ближнюю выгоду (заметьте, борьба, но не с партнером, а за отношения).

Поэтому даже если вы проигрываете в данной ситуации и вам приходится уступить, то нелишне будет как-то обозначить перспективу развития. Нет смысла обвинять или пытаться ущемить обидчика, лучше оставьте что-то (может быть, лишь как бы) недоговоренным, невыясненным, чтобы сохранить возможность вернуться к данной проблеме. Да, вы подчиняетесь, уступаете, но вы не согласны с таким исходом, и рассчитываете еще что-то изменить.

Зы. Я тут подумала, что больше нет смысла выкладывать куски книги. Каждый теперь имеет представление, о чем она, и может ее скачать в сети, если она его заинтересовала.

[Любовь]

Поняв психотип человека, вы сможете лучше владеть ситуациями, обнаруживать в человеке полезное для него самого, для общества и для себя, обезопасить себя от других и других от себя. А.П. Егидес

__________________________________________________ ____________

Читая самые разные книги по искусству коммуникации, пришла к выводу, что сначала необходимо научится разбираться в людях. Определить в том, с кем общаешься, основные черты личности, а другими словами, его психотип. Каждый выдает разные реакции на ту или другую ситуацию.Чего ждать от того или иного человека? Как и с кем строить свои отношения, чтобы получать от них как можно больше пользы?

Мне попала в руки прекрасная книга А.П. Егидеса "Как разбираться в людях, или Психологический рисунок личности", которая поможет каждому из нас лучше разбираться в людях. Все приводимые здесь цитаты - из этой книги.

Читатель, скорее всего, знаком с четырьмя темпераментами (сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик). Но характеристика личности не исчерпывается особенностями темперамента. Мы пользуемся, как вы обратили внимание, другим, более емким понятием: «психотип». Психотип должен как-то проявляться в самых разных жизненных ситуациях, в проблемах, в отношении к людям и вещам, в отношениях с людьми и общественными структурами. В том, как человек принимает разные установления, традиции. Какие у него ценностные ориентации. Как он относится к культуре. Что у него в семье. Какой у него дом: крепость или проходной двор. Бережет ли он здоровье или сгорает, светя! Ведь все люди «как-то» «где-то» «к кому-то» «что-то»...
И вот если каждый психотип провести через некий одинаковый набор таких «линий», то появятся опоры в диагностике. И что самое важное, эти опоры, то есть характеристики по каждой из линий, могут быть четко видны не только специалистам, но и людям, не имеющим «психологического микроскопа», а обладающим лишь здравым смыслом и житейским опытом. Договоримся: ни один психотипный симптом сам по себе не может расцениваться как абсолютный. Всю симптоматику личности надо рассматривать в этакой интегрированной совокупности. Введем формулу «66:33». То есть большинство симптомов только на 66% свойственны психотипу, но в 33% могут встречаться и у других людей.

Приучимся к звучанию названий всех психотипов, к терминологии. Список психотипов таков: паранойяльный, эпилептоид, истероид, гипертим, шизоид, психастеноид, сензитив, гипо-тим, конформный, астеник, неустойчивый, циклоид. Я даю этот список по мере убывания агрессивности и нарастания дефензивности.

Глава I
ПАРАНОЙЯЛЬНЫЙ ПСИХОТИП

У паранойяльного психотипа нет такого отклонения от нормы, которое граничит с безумием, но есть главная, определяющая многое другое черта личности — необычайно выраженная целеустремленность. Паранойяльный человек почти всегда предпочитает первую тактику: ставит цель и под нее изыскивает средства.
[B]

Паранойяльный очень энергетичен, работоспособен, работает практически без отдыха. Паранойяльный психотип — это вечный двигатель, perpetuum mobile, человек, приводящий в движение множество людей вокруг себя.


Но все же основное, что его интересует, — это микросоциум. И цель паранойяльной личности состоит в глобальном изменении общественного порядка, установленного ранее кем-то из предшествующих паранойяльных деятелей и поддерживаемого ревностными эпилептоидами. Паранойяльный считает этот порядок вещей плохим, отношения, сложившиеся в мире людей и поддерживаемые традицией, признает негодными и подлежащими замене на лучшие, им придуманные.
И если кто-то не хочет признавать порядок, за который ратует паранойяльный (в мире вещей, в микросоциальных отношениях или в социальном макромире) хорошим, то он, паранойяльный, считает этого человека плохим.
Итак, паранойяльный человек — принципиальный революционер. И в то же время — беспринципный. Его принцип — ниспровергать что угодно. Другие принципы он не признает: «Мы свой, мы новый мир построим».

Паранойяльные люди — творцы новой общественной идеологии, новых экономических макросоциалъных систем, новой религии, новых течений в старых религиях.
Страшно то, что они требуют от других людей безоговорочной веры в свои идеологические построения. И даже если их идеи не выдержали экспериментальной проверки, то, по их мнению, тем хуже для экспериментальной проверки, значит, она была неправильно проведена, а их идеи всегда правильные.

. Паранойяльный человек — как бы устроитель и катализатор процессов в обществе. Он перерабатывает идеи шизоидов. К нему присоединяются и греются в лучах его харизмы истероиды; ведь в религии истероиды — кликуши, бесноватые, из которых можно легко «выгнать беса», в политике и науке — восторженные почитатели, легковерные и легко разуверяющиеся, но их много, они создают ореол, и, когда масса истероидов вокруг паранойяльного становится критической, к ней по нарастающеей начинают присоединяться и эпилептоиды. И чем больше эпи-лептоидов уже присоединилось, тем больше их присоединяется. Эпилептоид, как мы подробнее покажем ниже, любит наводить справедливость в соответствии с уже существующими законами. А паранойяльный любит вводить справедливость, то есть другие, более совершенные, с его точки зрения, законы. А что может быть более животрепещущей проблемой в обществе, чем проблема справедливости? Так что катализатор!

Творя в макросоциуме, паранойяльный считает себя личностью, субъектом, а других так или иначе превращает в объекты. Это именно у него ярко выраженное субъект-объектное отношение к людям, против которого возражает гуманистическая психология. Это он считает всех «винтиками», «массами», «тестом истории». Себя он считает творцом, а человеком из массы, винтиком, быть не хочет. Впрочем, нередко он заявляет, что народ, массы превыше всего, и тогда (тут уж деваться некуда) считает себя плоть от плоти героем из народа. Вспомним: «вышли мы все из народа...» Но и в этом случае декларируется лишь «генетическая» связь нашего героя с народом, на деле он выделяет себя из народа, он учит народ, ведет за собой, покоряет его, подчиняет, подавляет...

Паранойяльных, скорее всего, третировали в детстве — родители, учителя, мачеха, отчим, старшие ребята во дворе... И начинала работать великая сила — гиперкомпенсация.

У паранойяльного человека часто срабатывает поверхностная иррациональная психическая зашита. Что это такое — психическая защита? Это, как явствует из словоупотребления, — любая перестройка в психике, которая снимает тревогу, успокаивает совесть. Ведь паранойяльному человеку часто приходится делать что-то осуждаемое людьми: отречься от друга, от прежних взглядов, принести в жертву интересы отдельных людей или даже целых групп, а то и народов. Совесть, которая тревожит людей других психотипов, у паранойяльного быстро успокаивается. Он забывает чужие благодеяния, иногда искренне удивляясь, когда ему напоминают об этом («разве так было?»), девальвирует их в собственных глазах и в глазах других людей («подумаешь, это был только телефонный звонок»). Он преуменьшает свои грехи («ну это же простительно, я не смог, так получилось»), объявляет незначительными поводы для тревог, из-за которых к нему обращались («я тогда не помог тебе, но ты сам справился»). В общем, паранойяльные легко манипулируют, может быть, и бессознательно фактами и аргументами в свою психозащитную пользу. Защита эта поверхностная, люди от них в результате отворачиваются, и в конце жизни паранойяльный может оказаться в полном одиночестве.
Паранойяльныые, бойтесь этого заранее. Подстелите «соломку» в виде искреннего сочувствия, интереса к мелким личным переживаниям близких. Нет, не хотите...

■ Что ж, умирайте в одиночестве, наедине с богом зла, богом злата или даже богом всеобщего блага в далеком коммунистическом завтра, но никто не подаст пресловутую кружку с чаем или утку, чтобы вы перед смертью помочились в нее, и никто не закроет вам глаза.

В отношениях с людьми у паранойяльного преобладают деловитые просьбы, требования, распоряжения, приказания, инструкции.

Паранойяльный почти всегда необоснованно, неоправданно требователен. Воплощению своих замыслов он подчиняет не только всю свою, но и чужую жизнь. Скажем так: сам раб своих идей, он делает рабами их других людей.

В то же время сам он резко сопротивляется даже обоснованным требованиям, если они идут вразрез с его интересами. Нередко он жестко, даже грубо отказывает — более грубо, чем эпилептоид. Любая требовательность и любой отказ неприятны. Но жесткость, с которой это делает паранойяльный, вызывает обычно возмущение. Паранойяльные, учтем это!

■ Если не удается убедить и подействовать внушением, в дело пойдут ультиматумы и шантаж. Излюбленным приемом паранойяльного является манипуляция, то есть скрытое психологическое воздействие с материальной или психологической выгодой для себя в ущерб партнеру.

У паранойяльного человека много новых друзей, но мало старых. Он быстро сходится с теми людьми, которые принимают его концепцию, его план действий, но быстро расходится с ними, рвет отношения, как только человек обнаруживает самостоятельность мышления, непокорность. И делает это нередко с шумом и негодованием, при этом его самое частое оценочное слово — «предатель». Люди вокруг него быстро сменяются. Возле него калейдоскоп людей, из которого он черпает новых друзей. Друзьями он считает только тех, кто на сегодня приемлет его идеи и служит им, то есть только своих адептов. Другие люди для паранойяльных — лишь средство для достижения цели: винтики, глина, человеческий материал, массы. При этом признаваться в такой негуманной позиции никто из паранойяльных не хочет. Наоборот, они часто устраивают «человечные» шоу типа «Сталин с девочкой на руках».
Паранойяльный вообще делит всех людей на друзей и врагов: «Кто не с нами — тот против нас».

Паранойяльный человек исключительно самолюбив. Он не выносит, когда отрицательно оценивают его идеи, вкусы, взгляды, реликвии и его личность в целом. Он гораздо более самолюбив, чем истероид и эпилептоид. Конечно, все мы самолюбивы, никому из нас не нравится критика, и в лучшем случае мы терпим тактичную критику, понимая ее неизбежность, вероятную полезность и то, что неприятие критики плохо смотрится со стороны. Но паранойяльный абсолютно нетерпим к любым нормальным возражениям, замечаниям и малейшим намекам на отрицательные оценки. Его легко задеть, особенно если это касается развиваемой им идеи или его личностных черт.

Паранойяльный — человек творческий, но со своей спецификой. Паранойяльное творческое мышление зависит от организации мыслительного ассоциативного ряда, а он недостаточно широк и ограничен узкой направленностью личности паранойяльного.

Цели паранойяльного всегда связаны с какими-то идеями. А вот собственных идей у паранойяльной личности не так уж много, так что, повторим, приходится заимствовать их у шизоидов. Это шизоиды — генераторы идей. А паранойяльный облюбовывает три-четыре идеи шизоидного автора, цитируя со ссылками, а то и без них, а иногда трансформирует идею достаточно радикально, даже до неузнаваемости. Но почти всегда мысль асоциально мыслящего шизоида паранойяльный переводит в социально значимую плоскость, и в конце концов эта мысль приводит к каким-то социальным переменам.

[Любовь]

Самая важная для общения часть характеристики паранойяльного психотипа, поэтому приведу ее почти полностью

Психотехника общения
Паранойяльный направо и налево, словно вулкан, извергает конфликтогены. Его манера общения, можно сказать, беспардонна. То и дело он буквально кидается резко неприятными, обидными эпитетами, язвит, откровенно оскорбляет, может плеснуть оппоненту в лицо соком. Осторожный человек для паранойяльного — часто трус, оппонент, высказавший сомнения, — неумный человек. Паранойяльный напряженно говорит, даже если все в порядке, быстро переходит на крик, просто орет, размахивает руками. Он «режед правду-матку» в глаза и за глаза.
Или даже, как грубовато, но точно, сказал о себе один из паранойяльных же, «толкает правду в матку».

Он не наушничает и не заушничает, он просто раздает всем сестрам по серьгам, которых те «заслуживают», мало обращая внимания на то, какой минусовый эффект это производит. В общении паранойяльные бывают трудны тем, что в принципе склонны давать отрицательные оценки — и без повода гораздо чаще, чем по поводу. При этом себя по той же линии они оценивают положительно. Это работают бессознательные механизмы самоутверждения, желание возвыситься за счет унижения другого.

Паранойяльный человек любит похвалы в свой адрес, признание, может клюнуть и на лесть, сам положительных оценок людям почти не дает, разве что похвалит за преданность ему, за хорошую работу во имя его дела. Если паранойяльный понял, что это надо для дела, он может одобрить кого-то, но его спонтанные высказывания оценочного характера все-таки чаще отрицательные.

Если вы паранойяльный, учтите, что все это, естественно, не нравится людям, не делает вас симпатичным ни в их глазах, ни в ваших собственных. Даю совет: больше думать о положительном в людях, больше говорить об этом.
Больше думать о положительном в людях, больше говорить об этом.
Отрицательные оценки — только тогда, когда нельзя без них обойтись.
Если паранойяльный сделал своим главным делом наведение социальной справедливости, то он и ведет себя соответственно По отношению к врагам — обличает их, призывает весь народ с ними бороться, сам при этом лукавя по мелочам.
У паранойяльного отрицательные оценки чаще, чем у других психотипов, переходят в обвинения. Важно еще и то, что паранойяльным не просто свойствен обвинительный подход. Они, как мы уже говорили, очень любят распекать близких им людей за все, что угодно: за опоздания, за нерадивость, за грязь. Паранойяльный вечно брюзжит, налагает санкции и сам наказывает. В отличие от эпилеп-тоидов, их наказание — чрезмерно строгое, неадекватно проступку. Они всегда перегибают палку. Это в их духе — вендетта. Красный террор был ужаснее белого. Они склонны к суду Линча, к геноциду.

Паранойяльные, надо сказать, могут и обуздать свою агрессивность, если с ними серьезно позанимаются психологи, которые помогут им понять, что многие их решения иррациональны. Психологи должны им помочь остановиться, оглянуться, все осмыслить. Помочь им жить не рефлекторно, а рефлексивно (стараясь понять не только все вокруг себя, но и мотивы собственных поступков).

Паранойяльный и сам страдает от того, что просто не видит вокруг положительного, он весь в отрицательных переживаниях, вечно всем недоволен.
Он гневлив, при этом его нельзя даже назвать раздражительным; он не сдержан и раздражителен, как эпилептоид, а просто не способен сдержать аффект и заводится с пол-оборота. Он считает себя всегда правым и вправе. Он распускает себя. Его ярость сокрушительна и устрашающа. Он не корит себя за гнев, как это бывает с эпилептоидом.

■ Эти вспышки происходят по поводу и без повода, по бытовым причинам и оттого, что люди не хотят принять навязываемый им новый порядок в социуме. Он не просто злится, он обличает, требует каяться, клясться в верности.
Те, кто не согласен, — для него мещане, консерваторы, ретрограды, мелкобуржуазные, враги прогресса, контрреволюционеры, бюрократы, мешающие продвижению вперед...
Паранойяльный не задумывается, что всем этим отталкивает от себя потенциальных союзников. Но если ему хватает интеллекта, чтобы понять разъяснения на эту тему, он может быстро сменить тактику, улучшить психотехнику общения и стать более осторожным в высказываниях, но при этом обычно остается при своем мнении.

Паранойяльные более, чем другие психотипы, нетерпимы к чужому мнению, несдержанны в отрицании его. А уж если раздается критика в их адрес, то она отвергается с ходу, и у них всегда находятся контраргументы.

Кто из нас любит критику? Но паранойяльный просто не переносит ее, и если критика имеет реальную основу, логична, конструктивна, если он видит, что его уличили, что он действительно ошибся (а он не любит признаваться в своих оплошностях), то он будет выкручиваться и выкручивать руки логике, хотя потом втихую, может быть, и исправится.

Паранойяльный категоричен, безапелляционен в суждениях, даже не касающихся оценок тех или иных личностей. То, что он принимает для себя, — уже само по себе непреложная истина, и все остальные еще должны это понять. А если не поняли, то становятся врагами.
Категоричность его суждений переходит в назидательность. Он любит давать советы, когда его и не просят, любит поучать.
У него «родительская» позиция по отношению и к взрослым, даже чужим. А уж его выросшие дети — самый что ни на есть первый объект для назиданий, и они защищаются, огрызаются, избегают контакта, стараются отбояриться от поучений.

Плюсы

Мы невольно смакуем минусы, говорим о том, как тяжелы паранойяльные для народа, для сотрудников, для семьи, для друзей. Невыносимо тяжелы. Ну, с одной стороны, конечно, если это все-таки психопатия. А с другой — даже если и психопатия, то вообще без паранойяльных было бы не только скучновато жить, а и застыло бы все навечно. Был бы сплошной консерватизм — никакого социального развития, социальных движений. А можно ли жить в застывшем мире?

Так вот, паранойяльные меняют традиции, способствуют развитию общества, внедрению новых социальных форм, а новые социальные формы открывают дорогу техническим новшествам.
Они способствуют и нравственному развитию человечества.

Людям, связанным с паранойяльными по работе или в семье, дадим совет принять их как они есть, со всеми их особенностями, а в качестве противовеса помнить об отрицательных свойствах других психотипов (необязательности гипертима, консерватизме эпилептоида, манипуляторстве истероида и т. п.).

С другой стороны, мы уже говорили, что в каждом психотипе надо увидеть и оценить его позитивные особенности.

В следующей главе мы расхвалим (раскритиковав при этом) эпилептоида. Конечно, хвалить мы будем за хорошее. Но... «недостатки как продолжение достоинств» и даже (инверсия этой прижившейся фразы) «достоинства как продолжение недостатков» — пусть эти две позиции станут и по отношению к паранойяльному психо-корригирующим началом. Да, такие положительные качества паранойяльного, как работоспособность и умение думать глубоко и глобально, сочетаются с невниманием к слезинке ребенка и тем более к женским слезам.

[Любовь]

Глава II
ЭПИЛЕПТОИД

Не будем путать эпилептоида с эпилептиком, как не путали паранойяльного с параноиком. Эпилептик и параноик — психически больные люди. На всякий случай скажу для непосвященных, что есть гении и среди эпилептиков, и среди параноиков, так что не следует снисходительно улыбаться по их поводу.

Почему же все-таки эпилептоид сходно звучит с эпилептиком? Эпилепсия проявляется в судорожных припадках, а эпилептоид взрывчат — тоже вроде бы припадки гнева. Эпилептоид бывает злобен, как эпилептик, злопамятен, как эпилептик, скрупулезен, как эпилептик... Конкретен, как эпилептик. Но, во-первых, только именно как, а во-вторых, главное, у эпилептоида нет эпилепсии. В этом и заключается существенное различие.

Одной из базовых черт, от которой зависит многое в эпилеп-тоиде, является любовь к порядку. И как частное ее проявление, согласно логике психотипа, — любовь к порядку в вещах.

Но, что более важно, он любит заставлять людей наводить этот порядок в вещах — тоже базовая черта. Если у кого-то в доме стулья стоят неровно, это его очень нервирует. А если нет на своем месте ключа и надо рыться в куче других ключей и наугад отыскивать нужный — это уж просто выводит его из себя. И вот он заставляет других наводить порядок.
Эпилептоид любит порядок и в отношениях между людьми. Он сам чаще всего женат и не терпит, когда другие неженаты, а занимаются любовью просто так. Это его термин — «беспорядочные половые связи». А беспорядочные — это уже и непорядочные. Эпилептоид — морализатор.

Эпилептоид не просто любит наводить порядок в отношении людей к вещам и в отношениях людей между собой. Ему нравится наводить ужас на тех, кто не очень соблюдает порядок. Если где-то порядок нарушен, для эпилептоида это криминал, он чувствует, как в нем медленно нарастает глухое раздражение. Потом начинается ворчание, а вслед за этим разражается буря.

Эпилептоид отличается именно агрессивным принуждением соблюдать и наводить порядок — в большей степени в области человекоотношений, чем в мире предметовХарактерно, что эпилептоид любит наводить порядок, предписанный кем-то со стороны, другим эпилептоидом или, что более часто, — паранойяльным. И зачастую это порядок, пришедший из прошлого. Эпилептоид — традиционалист, более того — консерватор.

Nota bene: эпилептоид не может идти за одиноко инакомыслящим пророком, это выше его сил. Но когда идеи, рожденные пророком, набирают силу, становятся идеями «из грядущего» — тем, чему надо служить, как традициям, и когда он уверовал в эти идеи, то служит им тоже очень ревностно.

В целом эпилептоид пользуется простой заземленной логикой здравого смысла. Когда ему кто-то дает напрямую правильные логические ходы, он вынужденно соглашается. Современный эпилептоид,. впрочем, все ставит на позитивистскую основу: что вижу, то и говорю. Он трезв. Ему не мерещатся дальние горизонты. Сейчас у него подорвано доверие ко всем идеологиям, его раздражает и возрождение царских гербов, и упрочение религии, и разные там департаменты, мэрии, муниципалитеты. Современному эпилептоиду чужда эзотерика, чертовщина, трансцендентальность. Он не легковерен. Он требует доказательств. Он не верит экстрасенсам, он верит хирургам, потому что он сам по сути своей хирург.

Для эпилептоида, как и для паранойяльного, важен результат, а процесс даже тягостен.
В мышлении эпилептоида интересна и важна такая особенность. Он не видит альтернативных вариантов. Эпилептоид разумно решителен в принятии решений. Решение принято и выполняется. Эпилептоиду как нельзя лучше подходит пословица «семь раз отмерь, один раз отрежь». Он так и делает.

Эпилептоиды малоэмпатичны, то есть плохо чувствуют другого человека, его состояние, горести, вообще малочувствительны к чужому горю. Эпилептоид поэтому должен говорить себе: человек дороже порядка. И не один раз сказать, а повторять через каждые пять минут. Так же как паранойяльный должен напоминать себе, что человек дороже дела.

Паранойяльный — это пророк, а эпилептоиды — апостолы.
Когда паранойяльный обрастет эпилептоидами, тогда держитесь все! Это его сила. Тогда можно выгнать инакомыслящих со своей кафедры. Можно отправить всех философов на одном пароходе в эмиграцию, а всех «инакопишущих» загнать в ГУЛАГ. А можно плетью выгнать торгующих из храма — ведь храм не место для торговли.

Но эпилептоиды и просто верные товарищи. Дружба у них крепкая. Они могут дружить с горшка и до гроба. Часто дружба у них военная, окопная: афганцы или ветераны Великой Отечественной. Эпилептоиды друзей не меняют, не изменяют им, в отличие от гипертимов и паранойяльных. Жене изменить могут, другу — нет. Если друг совершает подлость, изменит в дружбе, для эпилептоида это драма. Во что же тогда вообще можно верить? Они помогают друг другу в беде, в радости, в продвижении по службе.

Эпилептоид — надежный человек, он выполняет свои обещания. Психастеноид тоже надежный, но из-за меньшей энерге-тичности психастеноид мало что может. Свои тайны эпилептоид доверяет другим людям далеко не сразу, проверяет надежность друга. Он не пригласит к себе домой сразу нового знакомого, а повстречается с ним несколько раз вне дома. Потому что для него «мой дом — моя крепость». Он не расскажет о себе ничего такого, что могло бы его скомпрометировать. Если эпилептоид все же доверил, то это означает доверие.

Для эпилептоида важно показать больше себе, чем другим, какой он благодарный человек, в отличие от истероида, которому важнее продемонстрировать это другим людям, какой он благодарный. Эпилептоид любит ставить точки над «i». Но более того, чтобы впоследствии не ставить точки над «i», он предпочитает как бы ставить точки над «а», то есть подробно договариваться обо всем заранее, до вступления в какие-то новые отношения.

Эпилептоид законопослушен. Он чтит букву закона больше, чем дух закона. Он послушен сам и заставляет быть законопослушными других людей. Эпилептоид пусть несколько меньше, чем психастеноид, но все же любит справедливость. И любит наводить справедливость. Ведь справедливость — это порядок. Но эпилептоид очень прямолинеен в своих поисках справедливости, не чувствует нюансов (психастеноид чувствует). Ему трудно дается разрешение противоречий, трудно даются компромиссы. Поэтому противоречия часто перерастают в бурные конфликты: эпилептоид старается сдержаться, но это стоит ему большого труда, особенно если вопросы объективно острые. Это бывает опасно.

Эпилептоиды бывают трудны в общении тем, что склонны давать отрицательные оценки — и чаще всего обоснованные. Но делают они это чересчур прямолинейно, режут правду-матку в глаза. За глаза эпилептоид гадостей обычно не говорит — это, по его мнению, нехорошо, он и не наушничает, но слушать «правду-матку» в глаза, понятно, тоже не нравится людям. Если вы эпилептоид, сказанное не делает вас симпатичным ни в глазах людей, ни в собственных глазах. Поняли, приняли к сведению — даю совет: больше думать о положительном в людях, больше говорить об этом.
Больше думать о положительном в людях, больше говорить об этом.

Беда эпилептоида, однако, больше в том, что его отрицательные оценки переходят в обвинения. Эпилептоидам не просто свойствен обвинительный подход. Они распекают, наказывают сами, требуют от властей наказания провинившегося, чаще эквивалентного, как в Ветхом Завете: кровь за кровь, смерть за смерть, око за око, зуб за зуб. Но бывает, что и перегибают палку. Они, как и паранойяльные, склонны к суду Линча, к геноциду. Обуздывают свою агрессивность они в том случае, если общепризнанная тенденция склоняется в сторону гуманности. Или же если с ними серьезно поработают психологи, которые помогут понять, что многие решения эпилептоидами принимаются неосознанно, без глубокого осмысления. Увы, многие эсэсовцы, многие чекисты и муровцы относились именно к эпилептоидам.

Эпилептоид категоричен, безапелляционен в суждениях, даже не касающихся оценки тех или иных личностей. Усвоенное со школьной скамьи для него непреложная истина, и тот, кто его истину не понимает, тот должен понять.

Манера влияния на людей у эпилептоида преимущественно авторитарная. Он покрикивает, строго, сухо делает замечания. Замечаний много, они часто мелкие. Это все объяснимо: эпилептоид предпочитает брать на себя ответственность и потому старается предотвратить разные непредвиденности.
Но он не дает проявить инициативу, что, понятно, людям не нравится и создает напряженность. Все же эпилептоида терпят, потому что, как правило, он ответственный и успешный человек, руководит так, что предприятие или отдел процветает или, по крайней мере, не хуже других.

Эпилептоид сдержан, но взрывчат. Что это? А вот что: он дисциплинирован, поведение его упорядоченное. Он не распускает себя, как это делает паранойяльный, ги-пертим и истероид, а сдерживается. Но его энергетика не уступает энергетике паранойяльного. И сдерживаться он может только до поры до времени. А там взрывается. Гнев его сокрушителен и страшен. Потом он себя корит, но не очень: ведь он не сдержался в ответ на дурной поступок.

На конфликтогены эпилептоид чаще всего реагирует холодной напряженностью, он не сразу включается в неуправляемый конфликт, но этот конфликт близок. Эпилептоид сдерживается, сдерживается и взрывается. Он может реагировать на конфликтогены и лицемерной пристройкой снизу: дескать плетью обуха не перешибешь. Он себя сдержит. Нередко эпилептоид открывает для себя более целесообразные способы оптимального реагирования на конфликтогены. Он, как мы заметили в процессе занятий по психотехнике общения, легко усваивает алгоритмы мягкой и жесткой конфронтации и управляемого конфликта.

Эпилептоиды — люди идеологии
Они во что-то свято верят, не слишком подвергая критическому анализу догматы веры — будь то вера в Иисуса Христа или в то, что его вовсе и не было и что Бога тоже нет, или в светлое коммунистическое завтра, или в богоизбранность собственной нации. Главное, что это — некритичная вера в постулаты паранойяльного пророка.

Эпилептоиды хорошо командуют и хорошо подчиняются. Из-за своей преданности эпилептоиды часто оказываются в трудных нравственных ситуациях. Зависимый от чужих воззрений человек с вставленным в него стержнем, эпилептоид, становится, попав в неправедную систему, орудием этой системы. Так было с немецкими эпилептоидами, так было с советскими эпилептоидами. Это их руками творился гитлеризм и сталинизм.

Эпилептоидной личности свойственны, разумеется, не только те или иные характерологические черты, но и те или иные ценностные ориентации. Конечно, в выборе той или иной ориентации характер играет ведущую роль, но все же не полностью его предопределяет, многое зависит от того, какие идеи предлагаются эпилептоиду.
Национал-социализм, социализм, религиозный фанатизм, расизм, воинствующий атеизм, патриотизм, панамериканизм и т. п. — такого рода ориентации при всей их противоположности могут быть в цене для эпилептоида в зависимости от обстоятельств

Каждый психотип ведет себя определенным образом. Вести себя иначе ему очень трудно; требуются большие усилия, чтобы изменить поведение наперекор логике психотипа. В отношении эпилептоида можно сказать, что логика его поведения даже не железная, а стальная. Порядок в вещах — значит порядок и в отношениях. Раз у него порядок в отношениях, значит, надо заставить других его соблюдать. Не соблюдают — надо наказать. Читатель сам уже, наверное, почувствовал эту достаточно жесткую связь. И мы не будем мучить его анализом каждого звена этой железной цепи, достаточно констатации того, что она есть и что на ее основе можно прогнозировать поведение эпилептоида и корригировать его.

Если вы эпилептоид

Стремление эпилептоида ставить точки над «i», подробное инструктирование и требование повторить указания, требование отчета о проделанном, стремление поставить партнера в позицию оценивания, отрицательные оценки, обвинения с применением неприятных эпитетов, назидательность, авторитарность, повышенный тон, жесткость в голосе, высмеивание с применением заимствованных штампов — все эти типичные для эпилептоида конфликтогенные черты делают его трудным для многих людей человеком, особенно если это переходит в эпилептоидную акцентуацию. И поэтому, если вы эпилептоид, а рядом с вами сензитив, гипотим, шизоид, истероид — будьте осторожны. Первых двух можно сломать, они расплачутся, будут плохо работать при постоянных придирках. Шизоид лишится творческого дара, а истероид будет реагировать истериками.

Эпилептоид рядом с вами

Ему тоже не должно быть дискомфортно в вашем присутствии. В отношениях с ним целесообразно соблюдать разумную табель о рангах, учитывать возрастное старшинство, статус, отличия, ветеранские заслуги, соблюдать общественные установления. Если вы пришли к нему в дом или на работу, в его «монастырь», поинтересуйтесь, как именно, по его мнению, следует вести себя в его доме, каков устав этого его «монастыря». И соблюдайте его правила, если эти индивидуальные установления не противоречат резко другим общепринятым общественным установлениям.

[Любовь]

Хочу сказать, что эти цитаты - жалкие выжимки из книги, так как невозможно вместить в эту тему все, что рассказывает о психотипах автор. Моя цель - пробудить у людей желание к прочтению этой книги.

[Михаль]

Люба,спасибо,очень интересно!

[Любовь]

Глава III
ИСТЕРОИД


В приложении к такому яркому явлению, как истероид, термин и то, что под ним подразумевается, не имеют практически ничего общего. Дело обстоит даже хуже, чем с паранойяльным. Там греческая основа термина хотя бы к психике относится. А слово «истероид» происходит от греческого hystera — матка. Древнегреческий врач Гиппократ, чью клятву повторяют будущие врачи, полагал, что «взбесившаяся» матка блуждает по организму и заставляет женщину биться в истерике.Истерическая психопатия, истерические неврозы и истерические психозы — это то, с чем имеют много общего истероидный рисунок личности (норма) и истероидная акцентуация (пограничное с психопатией явление). И это общее — тотальная демонстративность, главная черта всего, что связано с корнем «истер-».

Тотальная демонстративность

Что же такое демонстративность? А это вот что... Я ставлю свою личность в центр внимания окружающих, как бы любуюсь ею сам и демонстрирую свои положительные, а то и отрицательные черты всем окружающим. Я постоянно добиваюсь внимания — ежесекундно, ежеминутно, ежечасно, ежедневно... Внимание должно быть тотальным. Тотальным! А все остальные достойны меньшего внимания и пусть даже не пытаются соперничать со мной.

Что бы ни делал истероид, какие бы поступки он ни совершал, для него важно не столько их содержание, сколько то, смогут ли они привлечь внимание. Он постоянно старается производить впечатление и упивается своими впечатлениями от того, какое он произвел впечатление. Он все время на авансцене, а все люди для него зрители. А если их нет, он сам для себя и актер, и зритель. У него «весь мир — театр». Истероид ищет успеха у возможно большего для данного момента числа людей, все равно каких. И каких-нибудь людей он может привлечь даже тем, что на более взыскательный вкус не очень-то приемлемо: блеснет нарядом, далеко не блестящим, а только блестким, по поводу и без повода кидает подцепленное у кого-то «обхохочешься», пройдется с соской во рту по любимому городу... Эмоции не в себе, а на весь мир.

Истероид всегда озабочен тем, чтобы о нем думали хорошо, а не плохо, при этом ему не слишком важно, хороший поступок он совершил или не очень, главное, чтобы его отметили.Истероид может заниматься и философией или психологией, но при этом, ах, смотрите, я философ, ах, смотрите, я психолог. Истероида можно даже назвать целеустремленным. Его цель — завоевать внимание окружающих

Что движет истероидом?
■ Если на меня обратили внимание, то есть оценили достоинства, которые я демонстрирую, это значит, что со мной захотят общаться и в деловой сфере, и по сексу и будут делать мне подарки, это значит, что я привлекательный для людей человек, что я «повсеместно обэкранен и повсесердно утвержден».
Так что позитивное или даже негативное внимание — уже много. Цо это только в том, правда, случае, если все в меру и с чувством вкуса.
А если демонстративные проявления выходят за пределы нормы, то можно и проиграть. Патологическая истерия с ее психозами, истерическими дугами, параличами, двигательными бурями — это, в сущности, слабоумие. Ведь человек таким неумным способом пытается решить сложные жизненные проблемы.

Истероид не ждет, когда его оценят по заслугам. Он напрашивается на комплименты.

Истероид менее энергетичен, чем паранойяльный и чем эпи-лептоид. Он может выдержать кратковременное напряжение, но быстро выдыхается. Можно сказать, что он энергичен, но не энергетичен. Истероидный человек способен делать над собой усилия, но не годами, а, допустим, неделю, на большее его не хватает. Если он актер, он может ради спектакля, в котором играет, не поспать ночь, но потом отсыпается двое суток.

Хотя истероид практически всегда находится в свите паранойяльного человека, сам он к людям, как и паранойяльный, относится субъект-объектно. Он эгоцентрист, он демонстрирует всем, что сосредоточен на своем я, на своей персоне, которая для него важнее, чем все окружение.
Он может обвинять других в эгоизме, и часто это выглядит так: «Все вы эгоисты, ничего не хотите для меня сделать!» Он склонен поживиться за чужой счет, склонен оттеснить кого-то от паранойяльного кумира, склонен отнять необходимое другим внимание, чтобы привлечь его именно к себе.

Истероиды плохо чувствуют другого человека, почти как паранойяльные, с той лишь разницей, что паранойяльные часто даже и не скрывают этого, а истероиды хотят выглядеть все же добрыми, в связи с чем у них в ходу атрибутика человечности.

Истероиду можно посоветовать, чтобы он постоянно, буквально каждые пять минут, посылал бы себе импульсные самовнушения: интересуюсь другими больше, чем собой. Это будет способствовать в том числе и улучшению его репутации. А не будет он подавать себе такие сигналы — значит, прослывет эгоистом, эгоцентристом, неотзывчивым, негуманным, неуживчивым, неинтересным как собеседник и т. п.

У истероида, как и у паранойяльного, легко срабатывает поверхностная иррациональная психическая защита. Он, как и паранойяльный, забывает чужие благодеяния, наивно удивляясь тому, что это действительно имело место, или преуменьшает их. Это поверхностная психозащита, люди не принимают этих построений, расторгают отношения, не вступают с истероидом в другие, возможно выгодные для него. Но из-за отсутствия глубоких отношений с людьми истерои-ды не сильно страдают и приносят не так уж много бед, ну... не так уж. Просто семейные страсти-мордасти, не государственные же дела...

Истероиды спасаются тем, что меняют компании, получают в них признание, — и все повторяется. Из-за отсутствия долговременных целей истероид, списывая все свои беды на окружающих, может жить-поживать, пока его внешних данных хватает, чтобы хоть как-то быть интересным. Но к старости, не накопив постоянных связей, не заработав репутацию надежного человека, он страдает, пытаясь вызвать сочувствие нытьем, которое людей отнюдь не притягивает, а если и притягивает, то вскоре надоедает.

Герой этой главы — человек эмоциональный.А вот истероида можно назвать эмоциональным в смысле подвижности и тонкости эмоций. Подвижность выражается, например, в том, что истероидка горько заплакала — и тут же улыбнулась, просветленная. Тонкость эмоций истероида — одна из основ искусства.

Истероид любит получать впечатление от производимого им впечатления... Воля
у истероида «кратковременная», программы недолгосрочные, но, в отличие от гипертима, они у истероида есть. Ги-пертим удерживает программу хуже, чем истероиды и тем более чем паранойяльные. Можно сказать даже, что поведение у гипертима не волевое, а полевое, то есть он в своей деятельности зависит от того, что попадает в поле его внимания.

У паранойяльного и тем более у эпилептоида резкое изменение ценностных ориентации скорее исключение, чем правило. При этом, напомним, эпилептоид колеблется «вместе с линией партии», а паранойяльный все-таки гнет свою линию и осуществляет гнет, который с трудом выдерживают даже эпилептоиды, но не выдерживают истероиды. В противовес этолгу истеро-ид быстро доходит до красного и даже белого каления, но быстро остывает.

Истероид наводит свой истероидный порядок в вещах. При этом он прежде всего как бы следует законам красоты. Он эстет. Он знает и этикет, в этом он тоже эстет, истероид тщательно соблюдает правила этикета, кичится этим, делает замечания в адрес человека, нарушившего этикет. Может даже унизить его: нечего, дескать, лезть со свиным рылом в калачный ряд. Ему даже нравится уничижать других именно в отношении культуры поведения. Можно сказать и так: истероид любит внешний порядок или даже беспорядок, лишь бы это способствовало концентрации внимания на нем самом.

Но зачастую истероид становится врагом существующего порядка. Без него немыслима ни одна революция. Он революционер по своим эмоциям. Он тоже любит ниспровергать: это эффектно. И он эффектно смотрится на трибуне, на баррикадах, на танке, даже на табуретке, когда ораторствует, обличает, высмеивает, разъясняет, призывает. Чаще всего он из-за неглубокой проработки социальных проблем не сан приходит в революцию, а присоединяется к гвардии какого-либо паранойяльного лидера, которому искренне поверил, которому симпатизирует, и обретает в лучах его славы свой ореол его сподвижника. Это длится недолго, истероид остывает, разочаровывается, ссорится, иногда по пустякам, уходит к другим лидерам, получая ярлык предателя, перерожденца. На новом месте все повторяется, если он не уходит вообще от политики.