Новости науки и техники

[if]

Наши знания об эмоциях придётся переосмыслить

Эмоциональный интеллект — способность человека распознавать эмоции, понимать намерения, мотивацию и желания других людей и свои собственные, а также способность управлять своими эмоциями и эмоциями других людей в целях решения практических задач.

Понятие эмоционального интеллекта появилось как реакция на частую неспособность традиционных тестов интеллекта предсказать успешность человека в карьере и в жизни. Этому было найдено объяснение, состоявшее в том, что успешные люди способны к эффективному взаимодействию с другими людьми, основанному на эмоциональных связях, и к эффективному управлению своими собственными эмоциями, в то время как принятое понятие интеллекта не включало эти аспекты, и тесты интеллекта не оценивали эти способности.

По менее научному определению С. Дж. Стейна и Говарда Бука, эмоциональный интеллект, в отличие от привычного всем понятия интеллекта, «является способностью правильно истолковывать обстановку и оказывать на неё влияние, интуитивно улавливать то, чего хотят и в чём нуждаются другие люди, знать их сильные и слабые стороны, не поддаваться стрессу и быть обаятельным».

Вы, вероятно, встречали людей, превосходно владеющих эмоциями и понимающих эмоции других. Когда всё идёт к чертям, они каким-то образом остаются спокойными. Они знают, что нужно сказать или сделать, когда их босс не в настроении, или когда их любимый человек расстроен. Неудивительно, что эмоциональный интеллект начали превозносить как новую величайшую парадигму в бизнес-школах, возможно, более важную, чем IQ – после того, как в 1995 году вышла книга Дэниэла Гоулмана «Эмоциональный интеллект», ставшая бестселлером. И действительно, с кем бы вы предпочли работать – с человеком, способным понять и ответить на ваши чувства, или с тем, кто понятия об этом не имеет? И с кем бы вы пошли на свидание?

Традиционная основа эмоционального восприятия зиждется на двух предположениях уровня здравого смысла. Первое – возможность точного определения эмоций другого человека. То есть, лицо и тело человека передаёт счастье, грусть, злость, страх и другие эмоции, и если наблюдать за этим достаточно внимательно, можно прочесть их, как слова на странице. Второе – эмоции автоматически вызываются событиями в окружающем мире, и можно научиться управлять ими при помощи разума. Это одна из самых лелеемых идей западной цивилизации. К примеру, во множестве законодательных систем существует различие между преступлением на почве страсти, когда эмоции человека якобы затмили его разум, и предумышленном преступлении, включавшем разумное планирование. В экономике почти все популярные модели поведения инвесторов разделяют эмоции и рассуждения.

Два этих основных предположения хорошо согласуются с нашим повседневным опытом. Тем не менее, в эпоху нейробиологии ни одно из них не выдерживает научной проверки. Обширный набор исследований, как в моей лаборатории, так и в других, показывает, что только лишь лица и тела не передают какие-то определённые эмоции точным образом. Кроме того, теперь мы знаем, что у мозга нет отдельных процессов для эмоций и рассуждений, и, следовательно, одно другое контролировать не может. Если эти заявления противоречат вашему здравому смыслу – я с вами соглашусь. Но наше ощущение эмоций, вне зависимости от того, насколько оно убедительное, не отражает биологию происходящего внутри нас. Наше общепринятое понимание и использование эмоционального восприятия срочно нужно подстроить.

Начнём с предположения о возможности точно определять эмоции другого человека. С первого взгляда это разумно. Внешний вид лица и язык тела открывают чувства человека, не так ли? Разве не говорят, что улыбка рассказывает одну историю, а нахмуренные брови – другую? Поднятые руки и выпяченная грудь говорят о гордости, а поникшая поза говорит о том, что человек грустит.

Основная проблема с этими предположениями в том, что в реальной жизни лица и тела не двигаются так нарочито-мультяшно. Счастливые люди иногда улыбаются, а иногда нет. Иногда они даже плачут от счастья (допустим, на свадьбе) и улыбаются, когда им грустно (скучая о любимом человеке, покинувшем этот мир). Точно так же хмурый человек может злиться или же просто усиленно думать, а может, у него кишечник шалит. На самом деле нет ни одной эмоции, у которой было бы единственное, конкретное и стойкое выражение.

Множество исследований подкрепляют эти наблюдения. Размещая электроды на лице человека, записывающие движение его мускулов, мы видим, что они двигаются по-разному, а не одинаково, в присутствии одной и той же эмоции. По поводу тела сотни исследований показывают, что при одной и той же эмоции регистрируется разная частота сердцебиения, дыхание, кровяное давление, потливость и другие факторы – и нет никакой одной чёткой реакции. Даже в мозге проявление одной эмоции, допустим, страха, вызывает активацию разных нейронных схем в разное время – как у одного человека, так и у разных людей. Это разнообразие не случайно, оно привязано к текущей ситуации.

Короче говоря, при определении эмоций других людей надо понимать, что лицо и тело не говорят сами за себя. Нормальным будет разнообразие. Ваш мозг может автоматически наделять смыслом движения другого человека в данном контексте, позволяя вам понимать его чувства, но вы всегда только догадываетесь, и никогда не определяете это точно. Я могу хорошо знать своего мужа, чтобы понимать, когда его нахмуренный вид означает раздумье над каким-то вопросом, а когда мне нужно срочно покидать дом – но это оттого, что я годами изучала значение его мимики в разных ситуациях. А в целом движения людей удивительно разнятся. Чтобы учить эмоциональному восприятию на современный лад нам необходимо принять это разнообразие и убедиться в том, что ваш мозг может автоматически наделять его смыслом.

Второе некорректное предположение состоит в том, что мы контролируем эмоции при помощи разума. Эмоции часто кажутся внутренним зверем, требующим приручения с помощью рассуждений. Эта идея основана на фиктивной идее эволюции мозга. В книгах и статьях по эмоциональному интеллекту пишут, что у мозга есть внутреннее ядро, унаследованное от рептилий, завёрнутое в дикий, эмоциональный слой, унаследованный от млекопитающих, и всё это обёрнуто – и контролируется – логическим слоем, имеющимся лишь у людей. Эта трёхуровневая картинка, именуемая триединым мозгом, набирала популярность с 1950-х годов [судя по источникам Вики, с 1960-х – прим. перев.], но она не имеет под собой оснований. Мозг не эволюционировал слоями. Мозг похож на компанию – реорганизуется в процессе роста. Различие между вашим мозгом и, допустим, мозгом шимпанзе или обезьяны заключается не в слоях, а в микроскопических связях. Десятилетия исследований в области нейробиологии показывают, что ни одна из частей мозга не выделяется эксклюзивно для работы с мыслями или эмоциями. Оба этих явления связаны с работой мозга целиком, с совместной активацией миллиардов нейронов.

И хотя триединый мозг – выдумка целиком и полностью, у него была выдающаяся PR-кампания. Сегодня, спустя десятилетия после того, как эту идею отмели эксперты по эволюции мозга, люди всё ещё используют такие понятия, как «мозг ящерицы» и считают, что эмоции – это такие крохотные контуры мозга, бесконтрольно активирующиеся при появлении нужного триггера, и что на каком-то глубоком биологическом уровне разум и эмоции воюют друг с другом. Ведь именно так многие представители западной культуры воспринимают нашу эмоциональную жизнь – будто бы наша эмоциональная сущность хочет делать импульсивные вещи, а наша разумная сущность подавляет порывы. Эти интересные ощущения – бесконтрольной эмоциональности и контролирующего разума – не отражают происходящих в мозге процессов. Чтобы улучшить наше понимание эмоционального интеллекта, мы должны отказаться от идеи мозга как поля битвы.

Разумный и научно обоснованный метод оценки и использования эмоционального восприятия можно выработать на основе современного, научного взгляда на работу мозга под названием конструкция: это наблюдение, говорящее о том, что мозг создаёт все мысли, эмоции и ощущения автоматически и на лету, при необходимости. Этот процесс абсолютно бессознательный. Вам может казаться, что у вас есть рефлексоподобные эмоциональные реакции, и вы легко можете распознавать эмоции других людей, но «под капотом» ваш мозг делает нечто совсем другое.

Самая важная задача вашего мозга – не думать, не чувствовать и не видеть, а поддерживать ваше тело в жизнеспособном состоянии так, чтобы вы могли выживать и процветать (и в итоге воспроизводиться). Как он это делает? Он постоянно предугадывает события, будто сложно устроенная гадалка. Его предсказания в итоге и становятся испытываемыми вами эмоциями и выражениями эмоций других людей, которые вы воспринимаете.

Ваш мозг всю свою жизнь проводит в тёмной тихой коробке, черепе. Он принимает только ощущения того, что происходит в окружающем мире – виды, звуки, запахи, прикосновения, вкусы, поступающие от органов чувств – и должен догадываться о том, что послужило их причиной, поскольку любой звук, вспышка света, аромат или укол могут произойти по разным причинам. Для этого мозг полагается на прошлый опыт: что приводило к таким ощущениям ранее в похожем контексте? Что сработало и помогло вам остаться живым и здравствующим, и что может понадобиться снова? У вашего мозга есть удивительная возможность комбинировать кусочки прошлых переживаний, чтобы создавать наиболее похожую на текущие ощущения картину, учитывая определённую ситуацию, в которой вы оказались. Этот прошлый опыт и есть предсказания. Ваш мозг постоянно предсказывает каждое появляющееся у вас ощущение, каждое ваше действие, чтобы догадаться, что происходит в мире и что вам с этим нужно будет делать.

С точки зрения вашего мозга, ваше тело – ещё один источник информации, которую нужно осмысливать – биение сердца, давление расширяющихся лёгких, тепло воспаления, и т.п. У этих изменений в теле нет объективного эмоционального смысла. Тупая боль в желудке может быть признаком отвращения, волнения или голодом. Так что ваш мозг большую часть времени совершает тысячи микроскопических предсказаний о нуждах вашего тела (вода, глюкоза, соль), и пытается удовлетворить эти нужды до их появления. В процессе мозг также предсказывает ощущения, к которым приведут эти физические изменения, например, чувство сердцебиения, и то, какие действия вам нужно совершить. Этот постоянный поток предсказаний – происходящих автоматически и без участия сознания – формирует основу всего, что вы думаете, чувствуете, видите, обоняете или как-то ещё ощущаете. Именно так возникают эмоции, мысли и ощущения.

Следовательно, для эмоционального интеллекта нужен мозг, который может использовать предсказания, чтобы создавать огромный гибкий массив различных эмоций. Если вы попали в сложную ситуацию, требовавшую эмоций в прошлом, ваш мозг сделает одолжение и сконструирует эмоцию, работающую лучше всего. Вы будете более эффективно функционировать, если у вашего мозга будет большой набор вариантов для выбора. Если ваш мозг способен лишь на стереотипные проявления, счастливо улыбаться и обиженно надувать губы, тогда это будет всё, что вы будете ощущать и видеть в других людях. Но если у вашего мозга в арсенале есть хмурый вид для злости, улыбка для злости, расширенные глаза для злости, прищур для злости, крик для злости, молчаливое закипание для злости и даже сближение с другими людьми в момент злости, тогда ваш мозг сможет более тонко подстраивать ваши эмоции и поведение к ситуации. Иначе говоря, у вас будут более качественные инструменты для того, чтобы быть эмоционально восприимчивым.

Эта способность называется эмоциональной зернистостью, и мы с моими студентами обнаружили её примерно 20 лет назад. Мы просили сотни испытуемых записывать свои эмоции в течение дня при помощи наладонных компьютеров (это было ещё в эпоху до появления смартфонов). На основе данных мы обнаружили, что люди используют одни и те же слова для описания эмоций, но они не обязательно будут означать одно и то же. К примеру, некоторые люди используют слова типа «злой», «испуганный» и «грустный», описывая совершенно разный опыт, а другие используют все эти три слова для выражения одного и того же ощущения «плохого самочувствия».

Эмоциональная зернистость немного похожа на дегустацию вина. Винные эксперты ощущают очень тонкие вариации запаха, возможно, даже среди различных партий вина одного виноградника. Менее искушённые люди могут не ощутить этой разницы, но, возможно, хотя бы отличить пино-нуар от мерло или каберне-совиньон. Новичок в виноделии гораздо хуже проводит эти различия – возможно, он сможет отличить сухое от сладкого, или, возможно, для него они оба будут иметь алкогольный вкус.

Точно так же люди с высокой эмоциональной зернистостью хорошо распознают эмоции других. Их мозг автоматически конструирует эмоциональные переживания с тонкими отличиями – например, поражён, удивлён, изумлён, ошарашен и шокирован. Для человека с меньшей зернистостью эмоций все эти слова могут принадлежать к одной концепции «удивление». А для человека с низкой зернистостью все эти слова могут означать взвинченность.

Эмоциональная зернистость – ключ к эмоциональному интеллекту. Если ваш мозг может автоматически конструировать множество различных эмоций и делать тонкие различия между ними, он сможет лучше приспособить эмоции к текущей ситуации. А ещё вы будете лучше оснащены для предугадывания и распознавания эмоций других людей. Чем больше эмоций вам известно, тем точнее ваш мозг способен конструировать эмоциональное значение на основе действий других людей. Даже несмотря на то, что ваш мозг постоянно строит догадки, когда у него есть больше вариантов для выбора, выше шансы, что догадка окажется правильной.

Как позволить своему мозгу создавать более широкий спектр эмоций и улучшать эмоциональный интеллект? Один из подходов – изучать новые слова для эмоций. Каждое новое слово открывает в мозге способность создавать новые эмоциональные предсказания, которые он может применять как инструмент для построения ваших будущих ощущений и восприятий, а также для направления ваших действий. Вместо того, чтобы считать кого-либо просто «радостным», научитесь различать тонкости. Может, человек вне себя от радости, или удовлетворён, или благодарен? Он зол, или негодует, или обижен, или огорчён? Более мелкая зернистость эмоций позволяет вашему мозгу подготовить целый набор различных действий, а более общие эмоции (злой, радостный) передают меньше информации и ограничивают вашу гибкость.

Идея о повышении эмоционального интеллекта через расширение эмоционального словаря – это твёрдая нейробиология. Ваш мозг не статичен; он перезаписывает себя новым опытом. Когда вы заставляете себя учить новые слова – связанные с эмоциями, или любые другие – вы формируете микроскопические схемы вашего мозга, и облегчаете ему возможность создавать эмоциональный опыт и ваше восприятие чужих эмоций в будущем. Короче говоря, каждое новое эмоциональное слово – это новый инструмент для будущего эмоционального интеллекта.

Люди, способные конструировать мелкозернистые эмоциональные ощущения, обладают не только социальными преимуществами. Дети, расширяющие свои знания эмоциональных слов, улучшают академические успехи и социальное поведение, согласно исследователям из Йельского центра эмоционального интеллекта. Взрослые с большей эмоциональной зернистостью склонны меньше болеть, реже ходить к доктору, меньше принимать лекарства и меньше времени проводить на больничной койке.

Иностранные языки – отличный источник новых эмоциональных слов для увеличения эмоционального репертуара вашего мозга. Вам может быть известно слово schadenfreude, пришедшее [в английский язык] из немецкого, и означающее «получать удовольствие от неудач других» [злорадство – прим. перев.]. Другие языки полны эмоциональных слов, не имеющих прямого эквивалента в английском. Например, филиппинское gigil – стремление сжать что-либо невыносимо милое, или iktsuarpok у эксимосов – ощущение предвкушения и нетерпения от ожидания встречи с кем-либо. Изучая иностранные термины и концепции, которые они обозначают, вы можете научиться распознавать эти эмоции в других людях и даже ощущать их самостоятельно.

По иронии, эмоциональный интеллект – это ещё и знание того, когда эмоцию проявлять не нужно. Если вы чувствуете, что перегружены эмоционально, отвлекитесь и попробуйте дать не связанные с эмоциями объяснения вашего ощущения. Возможно, это нервное ощущение у вас в животе – не волнение, а целеустремлённость. Возможно, неприятно ведущий себя коллега просто проголодался. Ощущение душевных страданий при разговоре с матерью не обязательно означает, что она сказала что-то не то. Помните, что ваш мозг всегда только строит догадки, и иногда эти догадки оказываются неверны.

Два десятилетия назад, когда книга «Эмоциональный интеллект» попала в списке бестселлеров, учёные не знали о предсказывающем мозге, или о том, что слышимые вами слова влияют на устройство вашего мозга, и эмоциональную зернистость открыли совсем недавно. Наука – это всего лишь наилучшее понимание того, как всё работает, на основе имеющихся свидетельств. Ввиду новых открытий объяснения меняются, иногда сильно. Так работает наука. Многие факторы, традиционно размещавшиеся вне области эмоций – например, словарный запас – чрезвычайно сильно влияют на то, что вы чувствуете, что видите и что делаете. Чтобы ввести эмоциональный интеллект в современность, нам нужно узнать эти факторы – даже если это противоречит здравому смыслу – и благоразумно использовать их для того, чтобы понимать друг друга и самих себя.

https://geektimes.ru/post/293375/

[if]

[if]

Учёные ведут войну против старения. Но что потом?

https://geektimes.ru/post/293605/

Мы все стареем. Мы все умираем.

Для Обри де Грея, биогеронтолога и главного научного руководителя SENS Research Foundation, недостаточно просто принять эти истины. Ближе к тридцати (сейчас ему 54) он решил, что хочет «изменить человечество», и что победа над старением – это лучший способ сделать это. Борьба с законами физики и биологии – двумя факторами разрушения организма – стала делом его жизни

Он называет это «войной с возрастом».

Грей считает старение инженерной проблемой. Человеческое тело – это машина, сказал он мне в ходе интервью, и как любую машину, его можно поддерживать в работоспособном состоянии сколь угодно долго.

Так считает не только он. Существует многочисленное и растущее с каждым днём движение борьбы против старения. Как ярко описывает в недавнем эссе в журнале Нью Йоркер Тэд Фрэнд, многомиллионные венчурные инвестиции направлены на исследования в области продления жизни, как многообещающие, так и не очень. Среди основных инвесторов – Питер Тиль, миллиардер, сооснователь компании PayPal (он также является покровителем организации Грея).

Работа Грея особенно интересна. Слишком долго, говорит он, учёные использовали неправильный подход к поиску решения. Старение не может быть объяснено на основе одного фактора. Мы стареем потому, что множество физических систем нашего тела начинает отказывать одновременно при этом усугубляя взаимное негативное влияние. Поэтому он разработал так называемую стратегию «разделяй и властвуй», выделяя семь известных причин старения и ища для каждой своё решение. Будь то потеря клеток или вредоносные митохондриальные мутации, каждая проблема, по мнению Грея, в своей сути имеет физическую основу и потому решаема.

Но даже если эта прометеева задача будет решена, открытыми остаются многие вопросы.

Если мы разработаем эти технологии против старения, у кого будет к ним доступ? Усилится ли неравенство в свободном от старения мире? И сколько дополнительных ресурсов необходимо для людей, живущих 200 или 300 или 500 лет? Ресурсов планеты едва хватает для 7 миллиардов людей, живущих примерно 70 лет в среднем (женщины живут на 3-5 лет дольше мужчин), – и уже наблюдается недостаток продовольствия, воды, продолжается глобальное потепление.

Грей, к его чести, уже обдумал эти проблемы. Я не уверен, что он осознает политические последствия подобной технологии, в частности, уровень государственного принуждения, который при этом потребуется.

Но перед лицом трудных вопросов он твердо отстаивает свой проект.

Как будут работать антивозрастные методы лечения

Шон Иллинг: Можно ли просто описать с точки зрения теории, как будут работать антивозрастные терапии, над которыми вы работаете – что они сделают для организма?

Обри де Грей: О, не только с точки зрении теории. Единственная причина, по которой весь этот подход продолжает обсуждаться – то, что 15 или 17 лет назад я смог перечислить и классифицировать все типы повреждений. Мы изучали старение уже долгое время к тому моменту, когда я начал работать в этой области в середине 90-х, и ознакомившись с результатами я был рад узнать, что в действительности старение изучено достаточно хорошо.

Учёные предпочитают говорить, что старение плохо изучено потому, что задача учёных – проводить исследования, так что им приходится говорить людям, что ничего не изучено, но на самом деле это чушь. Факт в том, что старение изучено достаточно хорошо, и лучшее в этом то, что мы не только можем перечислить различные типы повреждений, которые организм причиняет сам себе на протяжении жизни, мы также можем категоризировать их, классифицировать их в различное количество категорий.

Итак, я говорил про семь категорий повреждений, и я утверждаю, что данная классификация включает все типы повреждений. Мы знаем, как люди стареют, мы понимаем механизм старения. Нет восьмой категории, которую мы упустили. Что ещё более важно, для каждой категории есть общий подход к решению, который на практике реализует подход поддерживающих процедур, который я описываю, для восстановления повреждений

Шон Иллинг: Можете привести пример одной из этих категорий и что представляет собой подход к решению?

Обри де Грей: Один из примеров – это потеря клеток. Потеря клеток просто означает, что клетки умирают и не заменяются автоматически за счёт деления других клеток, что постепенно происходит в некоторых тканях и это определённо является движущим фактором некоторых аспектов старения. Возьмём, например, болезнь Паркинсона. Она вызывается прогрессирующей потерей определённого типа нейронов, вырабатывающих дофамин в определённой области мозга.

И каково общее решение проблемы потери клеток? Очевидно, использование стволовых клеток. Именно они и применяются. Мы перепрограммируем клетки в лаборатории в состояние, когда их можно ввести в организм и они будут делиться и дифференцироваться, заменяя те клетки, которые организм не заменяет сам. И в настоящее время использование стволовых клеток для лечения болезни Паркинсона кажется очень перспективным.

Старение – проблема инженерных, а не биологических наук

Шон Иллинг: То есть лучше воспринимать старение в качестве инженерной проблемы, которую можно обратить вспять или стабилизировать?

Обри де Грей: Именно. Это область технических наук. Вся медицина – это область технических наук. Это способ манипулировать происходящими процессами, так что это просто часть медицины.

Шон Иллинг: Но Вы на самом деле не пытаетесь решить проблему смерти или даже старения. Это все касается устранения повреждений, связанных со старением.

Обри де Грей: Определённо, целью является устранение накопленных на протяжении жизни повреждений, а называть ли это «решением проблемы старения» – на ваше усмотрение.

Шон Иллинг: Что, по вашему мнению, является наиболее перспективным направлением исследований в настоящий момент?

Обри де Грей: Отличные новости в том, что у нас есть эта стратегия «разделяй и властвуй», которая позволяет разделить общую проблему на семь проблем и с каждой работать отдельно. Это означает, что мы постоянно продвигаемся по всем семи направлениям. Мы работаем с ними параллельно. На самом деле, мы мало работаем в области клеточной терапии просто потому, что большое количество людей уже работает в этой сфере и все по-настоящему важные результаты получаются кем-то ещё, поэтому это не лучший способ использования наших средств.

Мы очень маленькая организация. Наш годовой бюджет всего 4 миллиона долларов и мы вынуждены распределять эту сумма между большим количеством проектов. Мы определённо получаем результаты. За последний год мы опубликовали статьи в серьёзных научных журналах по ряду основных исследовательских программ, нет одной области, которая бы особенно выделялась.

Мечта о мире без старения

Шон Иллинг: Что Вы скажете тем, кто рассматривает этот проект как донкихотский поход за бессмертием, просто очередной пример того, как человечество пытается выйти за свои границы?

Обри де Грей: В основном, сочувствие. Я понимаю, что нужна сила воли для того, чтобы ставить перед собой великие цели, пытаться достичь того, чего никто не может достичь, чего никто раньше не делал. Особенно в отношении того, что люди пытались сделать в течение долгого времени. Я понимаю, что большинство людей не имеют такой решимости, и я их за это не виню. Мне жаль их.

Конечно, проблема в том, что они создают для меня трудности, потому что мне необходимо собирать средства для осуществления этого проекта. К счастью, есть люди, у которых есть решимость и средства, что позволяет нам двигаться вперёд.

В конечном счёте, факт в том, что старение было проблемой человечества номер один с начала времён, и это проблема, системный подход к которой отсутствовал до моего появления, так что у нас не было другого выбора, кроме как не думать о ней и продолжать проживать наши ничтожно короткие жизни и постараться максимально эффективно использовать своё время вместо того, чтобы постоянно беспокоится о той ужасной вещи, которая произойдёт с нами в сравнительно отдалённом будущем. Это разумно. Я не вижу здесь проблем.

Проблема в том, что мы внезапно оказались в другом мире, где мы очень близки к практической реализации плана, который сработает, и сейчас этот пораженческий подход, этот фатализм, это смирение стало огромной частью проблемы, потому что однажды смирившись с чем-либо ужасным трудно снова начать борьбу.

Вопросы морали

Шон Иллинг: Есть ли какие-либо этические вопросы или сомнения, которые бы вас остановили?

Обри де Грей: Нет. Когда приходишь к пониманию, что всё это – лишь вопросы медицины, тогда на весь спектр потенциальных так называемым этических возражений можно ответить одним махом. Вы за медицину или нет? Для того, чтобы имелись какие-либо так называемые моральные возражения относительно нашей работы, высказывающий их должен придерживаться позиции, что медицина для людей старшего возраста приемлема только до тех пор, пока она неэффективна, и это позиция, которую никто не хочет принимать.

Шон Иллинг: Я не сомневаюсь, что Вам задавали этот вопрос, но по-моему мнению, он слишком важен, чтобы его игнорировать. Вы с энтузиазмом говорите о переходу к миру без старения, но множество людей беспокоятся о последствиях повышения продолжительности жизни. У нас, возможно, нет проблемы перенаселения, но у нас точно существует проблема неравенства, и, похоже, нам необходимо больше ресурсов, чем у нас имеется. Если 90% людей сейчас умирает от старения и внезапно люди станут жить 200 или 300 лет, как нам удастся поддерживать необходимый экономический рост?

Обри де Грей: Прежде всего, спасибо, что отметили, что я, наверное, уже слышал подобный вопрос много раз, потому что это так. Вы удивитесь, как много людей представляли этот вопрос со словами: «А Вы не думали, что будет, если», – как будто они высказали новую мысль.

Но, да, перенаселение – это самый серьёзный вопрос, который высказывают люди, и у меня три уровня ответов на такие вопросы. Первый – ответ на конкретный заданный вопрос. Так, на примере перенаселения, я отмечаю, что уровень рождаемости уже падает во многих регионах. И люди часто забывают, перенаселение это не вопрос того, сколько на планете людей, а скорее разницы между их количеством и тем количеством, которое может жить на планете, сохраняя приемлемый уровень экологического воздействия, и это второе число, разумеется, не константа, оно определяется прочими технологиями.

Так, по мере прогресса в области возобновляемых источников энергии и других технологий, таких как опреснение воды для снижения объёма загрязнения на человека, мы повышаем количество людей, которые могут жить на Земле и повышение этого показателя, которое может ожидаться за следующие, скажем, 20 лет значительно превышает тот рост населения, который можно ожидать при исключении смертей от старения. Таков мой основной ответ.

Второй уровень ответа – это ответ на уровне масштаба проблемы. Технологии возникнут или не возникнут, в любом случае, при худшем развитии событий у нас, возможно, усугубится проблема перенаселения по сравнению с текущей ситуацией.

Что это означает? Это означает, что в мире без старения, у нас будет выбор между использованием имеющихся технологий и наличием большего числа людей, имеющих меньше детей, чем им бы хотелось, с одной стороны, и, с другой стороны, текущим развитием событий с отказом от использования этих технологий, который поддерживал бы здоровье пожилых людей и позволял бы им оставаться в живых.

Спросите себя, какой вариант вы бы выбрали? Предпочли бы Вы, чтобы у вашей матери был Альцгеймер или иметь меньше детей? Это довольно лёгкий выбор, и люди просто его не делают.

Третий уровень, возможно, самый убедительный, и его суть в вопросе – кто имеет право решать. По сути, если мы скажем: «О боже, перенаселение, давайте не будем этого делать. Давайте не будем развивать эти технологии», – тогда мы сегодня откладываем появление этих технологий в будущем. Разумеется, со временем они все равно будут созданы. Вопрос, как скоро? Это зависит от того, сколько усилий мы приложим.

Если нам это известно, тогда своими действиями мы откладываем появление этой технологии и таким образом приговариваем целую когорту людей в будущем к такой же смерти и болезням, и страданиям, которые происходят с людьми сейчас в пожилом возрасте, в то время как мы могли бы облегчить эти страдания, если бы мы разработали нужные методы лечения вовремя.

Я не хочу быть ответственным за то, что обрёк значительное количество людей на смерть. Я не хочу быть в подобной ситуации. Я думаю, что существует сильный аргумент за то, чтобы разрабатывать эти технологии с максимально возможной скоростью.

Шон Иллинг: Я принимаю ваши аргументы, но на подобные вопросы гораздо проще дать теоретический ответ, чем решить их на практике. Например, мы не можем просто «решить», что у людей должно быть меньше детей без потенциально опасного уровня государственного принуждения. Политика подобных вопросов в лучшем случае сложна, в худшем – это антиутопия.

В любом случае позвольте мне, по крайней мере, озвучить обеспокоенность ещё по одному вопросу. Как вы оцениваете стоимость подобных технологий в случае их появления. Люди, занимающиеся биоинженерией, например, беспокоятся, что подобные технологии, если они не будут доступны всем, приведут к беспрецедентному и вызывающему нестабильность уровню неравенства.

Обри де Грей: Это обоснованное озабоченность. И вопрос требует решения, но, к счастью, как и в случае с перенаселением, его действительно просто разрешить. В настоящее время в ситуации с высокотехнологичной медициной даже в странах с единой медицинской страховкой расходы ограничиваются ценой, поскольку ресурсы ограничены.

Но часть проблемы в том, что наши текущие методы лечения для пожилых людей неэффективны. В лучшем случае они очень незначительно откладывают ухудшение здоровья, а затем люди всё равно заболевают и мы тратить все те средства, которые потратили бы при отсутствие этих методов лечения, чтобы просто продлить жизнь человека в жалком состоянии.

Теперь сравните это с ситуацией, когда методы действительно работают и человек остаётся здоровым. Да, он живёт намного дольше и без сомнения, нам, возможно, придётся применять эти методы лечения несколько раз, поскольку такова природа этих методов, так что речь может идти о значительных суммах. Но, главное, эти люди будут здоровы, так что нам не придётся тратить средства на лечение больных людей, как мы делаем сейчас.

Кроме того, косвенным образом будут сберегаться огромные суммы. Дети пожилых людей будут более продуктивны, поскольку им не придётся тратить время на уход за больными родителями. Сами люди старшего возраста будут в хорошей физической форме и смогут сами зарабатывать, вместо того, чтобы просто потреблять ресурсы.

Разумеется, в подобных оценках есть значительная неопределённость, но совершенно точно нет такого способа выполнить расчёты, который не приводит к выводу о быстрой и многократной самоокупаемости подобных методов лечения.

Вот что это значит с точки зрения государств – кроме того факта, что политически будет невозможно не поддержать этот проект – отказ от него будет экономическим самоубийством. Страна обанкротится, поскольку другие страны обеспечат здоровье своих трудовых ресурсов. Мир будет выделять огромные средства, чтобы обеспечить доступ к терапии каждому, кто в ней нуждается.

Мы можем быть ближе к свободному от старения миру, чем кажется

Шон Иллинг: Когда разрабатываемые Вами методы будут готовы к испытаниям на людях?

Обри де Грей: Это будет происходить постепенно в течение следующих 20 лет. Каждый компонент методики SENS будет иметь ценность сам по себе в качестве метода лечения одного или нескольких заболеваний пожилого возраста, и некоторые из них уже проходят клинические испытания. Часть из них значительно труднее в реализации, и полная отдача от них будет видна лишь при сочетании их всех, что произойдёт не так скоро.

Шон Иллинг: Насколько Вы уверены, что кто-либо из живущих в наше время, сможет не боятся смерти от старения?

Обри де Грей: Перспективы хорошие. Конечно, это разрабатываемые технологии, поэтому мы можем только предполагать. Временные оценки будут очень приблизительны, но я думаю, что у нас 50% шанс достижения «второй космической скорости» жизни – точки, когда мы откладываем наступление возрастных заболеваний быстрее, чем человек стареет и люди всегда будут оставаться на шаг впереди проблемы. Я думаю, у нас 50% шанс достигнуть этого момента в следующие 20 лет, что зависит только от улучшения финансирования исследований на ранней стадии, которые проводятся в настоящий момент.

Шон Иллинг: Вторая космическая – это интересная аналогия. Суть в том чтобы продолжать вливать ресурсы в биологический топливный бак быстрее, чем он опустошается, всегда на шаг опережая процесс старения?

Обри де Грей: Именно. Речь идёт об омолаживающей технологии, и это означает, что они откатывают биологические часы назад. Они возвращают организм в состояние аналогичное или похожее на то, в котором он был ранее, а не просто останавливают или замедляют стрелки биологических часов. Каждый раз при использовании подобной терапии пациент получает дополнительное время жизни, но проблема становится сложнее, потому что устранённые повреждения снова станут накапливаться и все не до конца разрешённые проблемы тоже надо будет частично решать. Идея в том, что мы будем асимптотически приближаться к устранению 100% повреждений, но никогда не будет необходимости достижения их полного устранения. Необходимо будет лишь поддерживать общий уровень повреждений ниже определённого приемлемого порога.

[if]

[Iruncha]

В последнем выпуске "Выноса мозга" в разделе "Государство и наука" тема - готовится закон о преследовании врачей органами прокуратуры за неправильное оказание мед.помощи. Практика такая существовала и раньше, вроде бы всё норм. Но профессора смущает, что выносить решение будут специально подготовленные прокуроры и силовики. Закономерный вопрос - как их будут образовывать и кто? Если те же самые чиновники превратили образование в "болонское посмешище".

Ещё один интересный момент - о выводе патоанатомической службы из подчинения силовикови со статусом министерства. Который вряд ли когда-нибудь случится в ближайшее время, по понятным причинам.

В разделе "Панамская утка" - за что раздают нобелевки и про прочие псевдооткрытия, имитирующие научную деятельность.

Конкретно по обозначенным вопросам смотрите с 24 мин. А в общем передача про устройство и эволюцию слуха человека.

vBulletin [media]

[Алер]

профессора смущает, что выносить решение будут специально подготовленные прокуроры и силовики.
Закономерный вопрос - как их будут образовывать и кто ?

Чиновники.
.

[if]

[SerejaKu]

Сообщение от if

Борьба с законами физики и биологии – двумя факторами разрушения организма – стала делом его жизни...

[Ветер]

Станислав Дробышевский - Первые проявления морали у приматов и древних людей

vBulletin [media]

[Ветер]

vBulletin [media]

https://www.youtube.com/watch?v=B7cVMIxаd2k


пс. прошу прощения, какой то глюк с форумом... попытаюсь квита спросить для исправления.. может кто знает, от чего форум меняет аглицкие буковки "MIxа" на звездочки???

Просто заменила, но по ссылке пишет "видео недоступно"