Старожил
Регистрация: 28.07.2008
Сообщений: 3,648
|
Это сладкое слово - свобода!
Два месяца назад начала писать эту повесть. Но времени не было, нужно было делать книгу по заданию К.Шереметьва, которую я окончила перед праздниками. И вот в новогодние каникулы дописала повесть до конца.
Если хотите - почитайте. Она рассказывает о жизни юриста, который "продал" свою умную голову неуважающему закон работодателю и чем в итоге это закончилось.
Можь, кому понравится, а может, наоборот.
Сразу предупреждаю - много букв
↓↓ Это сладкое слово - свобода!
Роман ехал в промерзшей полупустой электричке, едва не стуча зубами от холода. Прикрыл глаза, пытаясь забыться и прогнать свежие воспоминания – зал судебного заседания, монотонный голос судьи, читающей определение об отказе отменить решение районного суда о восстановлении на работе двух продавцов их ООО.
Неприятный осадок проигрыша поднимался откуда-то изнутри, точно изжога после острой шаурмы, наскоро проглоченной на вокзале. Он сразу знал, что дело это гиблое, и предупредил шефа, слишком много было сшито белыми нитками в этом увольнении, но шеф сказал:
- Надо, Рома, постараться. Эти две бодливые козы портят мне коллектив своей ненужной юридической грамотностью, будоражат людей, нарушая отлаженный торговый процесс.
- Сделаю все возможное, - отозвался Роман, - но предупреждаю, решение на 90%, если не на все 100, будет не в нашу пользу. Понимаете, увольнение за неоднократное неисполнение без уважительных причин трудовых обязанностей, штука тонкая, требует виртуозной работы, обосновать его нелегко, тем более, что сейчас суды стоят на защите прав работников.
- Ничего, ты делай свое дело, мне не важно, каким будет решение, восстановят, снова уволим, мне важно здоровье коллектива, а они в нем, как болезнетворный вирус, не убьешь сразу, заразишь весь организм.
Правдоискательницы хреновы! Я восемьсот семей кормлю-пою, давая им работу, силой никого у себя не держу. Не нравится – скатертью дорога. Заявление по собственному желанию на стол – и до свиданья. И диктовать условия на моей территории своему собственному стаду не позволю. Не успеешь оглянуться, как из-за таких паршивых овец, блеющих о нарушении их трудовых прав, сам в овцу из пастуха превратишься…
На улице нынче кризис, найдутся желающие на их место. Свое дело, сам знаешь, я с нуля поднимал, здоровья в него и сил вложил немеряно, чтобы все шестеренки крутились, когда надо и где надо, смазывал вовремя, чтобы не заржавело, да ты и сам знаешь, каково это – свой бизнес удержать сегодня, каких усилий, труда и гибкости это стоит.
Роман знал…
Уже шесть лет работы бок о бок связывали его с шефом.
Когда-то он и сам мечтал развернуть свое дело, да, видно, не судьба. Непросто, ох, как непросто было идти к своей цели. Чуть споткнешься, тут же со всех сторон затолкают, забьют локтями более прыткие конкуренты, а уж, если упадешь, подняться титанических сил стоит.
Помаялся Роман пару лет со своим адвокатским бюро, да и сдался, забросил дело, как бесперспективное, только жрущее его силы, время и здоровье без положительного обратного результата. Хотя рядом другие такие конторы процветали…И как только это удавалось их хозяевам?
И он пошел «сдаваться» в наемные работники. Дело свое знал крепко, юристом был отличным, голова на плечах прикручена так, как надо, и проблемы продать себя подороже у него не возникло.
Так судьба свела его с генеральным директором и полновластным собственником ООО «Рубеж», занимающимся розничной продажей продуктов питания, Николаем Петровичем Зверевым, которому уже седьмой год служил он, как верный пес, верой и правдой.
Хозяин не обижал, зарплату положил хорошую, да еще за каждое выигранное дело в качестве «молчаливого» бонуса преподносил своему юристу конверт с хрустящими купюрами, как заслуженное лакомство за хорошо проделанную работу.
И Роман «служил», выполняя все указания хозяина, перешагивая все чаще и чаще через собственные нравственные принципы, глуша тихий, но настойчивый внутренний голос, который так и нашептывал ему каверзные вопросы:
- И что, этот золотой ошейник и есть та свобода, которая была твоей заветной мечтой?
Это сладкое слово – свобода! Какую цену ты был когда-то готов заплатить за нее? Или уже забыл? – снова и снова спрашивал этот никак незаглушаемый неугомонный голос.
Стряхнув с себя марево полузабытья, навеянного перестуком колес электрички, он услышал трескучий голос динамика:
- Следующая станция – конечная.
Роман потянулся, разминая затекшее от долгого сидения тело, расправил плечи, крутанул головой, услышав знакомый хруст шейных позвонков, закинул на плечо сумку и пошел к выходу...
Поздний ноябрьский дождь продолжал моросить не только в душе, но и на улице.
- Брр, до чего же мерзопакостно, что внутри, что снаружи. Взять, что ли, коньячку? Эта мысль согрела мгновенно, Роман просто физически ощутил разливающееся тепло напитка, согревающего тело и душу…
Он зашел в неплохой, недавно открывшийся пристанционный магазинчик. Разглядывая ярко освещенные со спиртным полки, размышлял, брать бутылку 250 или лучше сразу 0,5л?
Так ничего и не решив, обратился к миловидной зеленоглазой продавщице.
- Достопочтимая леди, - с шутливой серьезностью заговорил Роман, - не смогли бы Вы помочь мне решить труднейшую задачу выбора напитка к вечернему ужину?
- Да, конечно, с удовольствием!- тут же откликнулась девушка, как-то вдруг разом мягко прогнувшись в его сторону с грацией дикой кошки и, метнув игривый, но в то же время, цепко оценивающий взгляд, в явно «дорогого» покупателя, обволакивая его своим улыбчивым вниманием, точно теплым дорогим пледом.
- Черт, как будто, совсем соплячка, но как умело раскидывает сети, - пронеслось в голове у Романа.- Поза, взгляд…Мда…Впрочем, молодец! Нам бы в магазины таких девочек побольше, а то стоят с вытянутыми унылыми физиономиями, точно зомби, в упор не видя покупателя, сколько не долби им о профессионализме и психологии продаж…
Интересно, сколько ей платят?
- Что желает джентльмен? - в тон Роману откликнулась девушка, ослепляя его белоснежной улыбкой во все 32 зуба, - я с радостью помогу Вам.
- Да вот, дело в том, что у меня сегодня выдался не самый лучший день, и хотелось бы, чтобы вечер его как-то скрасил…Хорошей музыкой, хорошим коньяком и полетом фантазии в берлоге одинокого холостяка. Какой напиток предложит мне леди?
- О! Я ни минуты не сомневаюсь, что именно Вас ждет вот этот чудодейственный напиток зрелости, который не только будет отличным украшением стола, но и поможет согреться душе в ненастный ноябрьский вечер, - она достала из упаковочной коробки и поставила перед Романом большую бутылку одного из лучших сортов французского «Хеннеси». Он хорошо знал его яркий многогранный вкус с терпким ароматом дуба и цитрусовых, именно этим коньяком они с шефом отмечали наиболее серьезные победы, наслаждаясь его вкусом и неторопливой беседой, перебирая и анализируя все тонкости удачного дела.
- Не хило, - внутренне усмехнулся Роман, - в день поражения пить дорогущий напиток победителя. Однако, девочка неплохо чувствует «клиента» и умеет преподнести товар. И где только они ее откопали в нашем Мухосранске?
- А давайте! И еще вон ту коробку конфет, - он выбрал самую изысканную с намерением преподнести ее в подарок продавцу за мастерство.
- Буду очень рада видеть Вас снова в нашем магазине, - улыбнулась она, - упаковывая товар в пластиковый пакет и подавая его вместе с чеком и сдачей.
- Нет, нет, коньяк – да, забираю, а конфеты для милой феи с зелеными глазами в знак благодарности за оказанное внимание, - Роман положил перед ней коробку, видя, как вспыхнули от удовольствия и зацвели розами щечки девушки, - это Вам. Всего доброго, достопочтимая леди!
Зажав заветный пакет подмышкой, он вышел из магазина и взял такси.
Кутить, так кутить! – Роман уже предвкушал приятный пятничный вечер в компании «Хеннеси» и своих любимых «Скорпов»…Настроение медленно, но верно, с отметки «минус» поползло вверх…
***
Татьяна с трудом села на постели. Сон продолжал цепляться за все ее существо, манил обратно под теплое одеяло, в мир сладких грез, но надо было собираться на работу, опоздание – штраф. Дешевый китайский будильник заходился в пароксизме нервного пипиканья уже больше десяти минут, пытаясь вытащить хозяйку из постели. Татьяна нажала рычажок, и воцарилась тишина. Она прислушалась. Из-за распахнутой двери донеслось неровное хриплое дыхание сына. Подошла к его постели, осторожно коснулась лба, покрытого испариной. Температура, слава Богу, спала.
Надо было собираться, чтобы успеть заварить свежие травки от кашля, разложить лекарства, чтобы баба Аня не перепутала, когда какие таблетки давать Ванюшке, приготовить завтрак и собраться самой.
В квартире было довольно холодно, и лезть из-за этого в ванну не хотелось, но Татьяна знала, что иначе она так и не проснется. Вода, как обычно, сделала свое дело – после контрастного душа жить сразу стало веселей.
На кухне уже закипал пузатый чайник. Руки сами собой делали то, что нужно, отмеривая, заваривая, размешивая. Оставалось еще время выпить чашку кофе. А потом уже можно идти за соседкой.
Как же ей повезло с бабой Аней, одинокой пенсионеркой, которая буквально за копейки оставалась с Ванюшкой, когда он болел. Больничные у них в «Рубеже» не оплачивали, об этом ее в отделе кадров предупредили сразу, когда узнали, что у нее маленький пятилетний ребенок, но она была так рада, что ее наконец-то берут на работу, что сразу согласилась на все условия – черно-белую зарплату, неудобный график и отпуск в зимнее время, потому что летом, как сказала кадровичка, – самые продажи из-за наплыва дачников.
Татьяна платила соседке по 30 рублей в день за то, что она присматривала за ее больным сыном во время работы.
Она начала быстро одеваться, время уже поджимало, напяливала на себя теплую одежку, одну поверх другой, превращаясь прямо на глазах в настоящую «капусту». В магазине из-за сильных морозов, полопались трубы, и было страшно холодно, температура стояла на отметке минус 6.
Начали замерзать и лопаться бутылки с шампанским, тогда Зверь (так они за глаза называли хозяина) приказал притащить в магазин все обогреватели, какие только нашлись в офисе. Правда, это помогало совсем слабо, но можно было хотя бы погреть замерзшие негнущиеся пальцы. Хоть заведующая и просила закрыть магазин, пока не починят отопление, шеф разрешил только укоротить смены на 2 часа. Понятное дело, он не желал упускать барыши от предновогодней торговли.
Народ валил валом, в их магазине были самые дешевые цены в городе, люди расхватывали к празднику все подряд, товар не успевали подвозить. Машины приходили одна за другой, грузчиков, как всегда, не хватало, и приходилось почти весь товар разгружать самим. Многие продавцы свалились – кто с простудой, кто с сорванной поясницей. Магазин перевели на односменный режим работы с 9 утра до 7 вечера, но продавцы приходили на час раньше, чтобы успеть выставить товар и приготовить магазин к открытию.
Татьяна уже опаздывала, она почти бежала, чтобы не замерзнуть, да и 34 градусный мороз совсем не располагал к прогулке.
Вот и тяжелая железная дверь магазина, она дернула ее на себя и, запыхавшись, вошла.
Девчонки уже копошились, кто где, как всегда, раздавался визгливый крик коммерческой директрисы, вечно всем недовольной и кроющей трехэтажным в полупустом супермаркете.
- Иволгина, - повернулась она к Татьяне, точно на шарнирах, - может быть за тобой директорскую «Волгу» прикажешь пригонять, чтобы ты успевала вовремя?
- Так ведь только еще без десяти восемь, Ирина Андреевна, - проговорила Татьяна.
- Что у тебя в инструкциях написано, идиотка? Сколько раз повторять, что продавец должен быть на работе без пятнадцати восемь?
- Да Ваня у меня болеет, Вы же знаете, - попыталась защититься Татьяна.
- У всех дети болеют и ничего, ты не одна такая.
- Вера Геннадьевна, - пометь у себя - Иволгиной штраф пятьсот рублей за опоздание, - повернулась она к заведующей магазином.
- Ага, Ирин Андревна, - тут же подобострастно отозвалась та.
- А в следующий раз, милочка, ты пойдешь у меня на базар селедкой торговать, как две твои подружки, которых выкинули недавно за дверь.
Обида перехватила горло. Татьяну бросило в жар.
Женщины притихли, наблюдая за происходящим. Каждая из них знала, что вступись они за товарку, и из ее части черной зарплаты тут же удержат штраф. Все напряженно молчали.
- Вы…Вы… не имеете права так со мной разговаривать. Какой из Вас коммерческий директор, Вы – просто вампир, хозяйский прихвостень и последняя хамка. Эти слова сами собой вырвались у Татьяны изнутри. Нервы сдали, не выдержав навалившейся за последнее время нагрузки.
- Вы издеваетесь над людьми, Вам плевать, что мы гробим здесь свое здоровье, Вам плевать на то, что в магазине иней на стенах и температура минус шесть, Вы и обогреватели-то притащили, чтобы спасти бутылки с вином, а не людей, Вам плевать, что у нас есть дети, которые болеют, у Вас вместо сердца медный пятак, а сами Вы – последняя сволочь. Таких, как Вы, надо расстреливать.
Гробовая тишина воцарилась в магазине, такого себе еще никто и никогда не позволял. Татьяна сама окаменела от собственных вырвавшихся слов, а у «коммерческой» челюсть упала на грудь, и глаза выкатились из орбит.
Она хотела что-то сказать, но передумала, достала из кармана мобильник и стала давить кнопки пальцами в кожаных перчатках, никак не попадая куда нужно. Наконец, ей удалось дозвониться.
- Роман Александрович? – на ходу меняя тон, заговорила она, - скажите отделу кадров, пусть готовят приказ на увольнение Иволгиной, - и немедленно, - повысила она голос и отключилась.
- Пошла вон из магазина, негодяйка. Ты уволена.
Татьяна стояла, точно пригвожденная к месту, плохо соображая, что происходит.
- Я сказала – пошла вон! – прошипела «коммерческая», - иначе сейчас тебя выведет под белы руки охрана!
Татьяна медленно, точно во сне, пошла к выходу.
- Ну что, коровы, встали? Быстро за работу, - уже опять разносился по магазину визгливый, всем ненавистный голос.
Начинался обычный рабочий день в одном из супермаркетов ООО «Рубеж».
***
Звонок коммерческого директора Красовской из магазина заставил Романа передернуться. Опять конфликт! Назревает очередное увольнение. Как же все это осточертело!
А вот и она сама.
- Что случилось на этот раз? – холодно поинтересовался Роман, - за что Вы решили уволить Иволгину?
Красовская начала излагать свою версию случившегося.
- А Вы понимаете, что продавец 100% права? Вы понимаете, что работать в таких условиях, в каких сегодня работают наши продавцы, запрещено всеми нормами охраны труда? Вы отдаете себе отчет в том, что женщина находится на больничном по уходу за ребенком и уволить ее по инициативе администрации нельзя? Вы знаете, что в трудовых договорах работника прописана работа по графику 2/2, а мы, в нарушение всех правил, перевели их на ежедневную 10-часовую работу с одним выходным в неделю? Вы знаете, чем в итоге могут обернуться подобные увольнения? Вам недостаточно прошлых проверок инспекции по труду и прокуратуры, проблемы с которыми мне пришлось решать всеми правдами и неправдами, и двух восстановленных работников со всеми вытекающими отсюда не только финансовыми последствиями, но и последствиями для деловой репутации общества? Вы штрафуете работника за пятиминутное опоздание, когда его переработка составляет больше 50 часов месячной нормы!
- Но Роман Александрович, Вы же знаете, что нам нужно рассчитываться за кредиты, очень нужны деньги, и Николай Петрович просил меня ввести жесткий режим экономии фонда заработной платы. Я только выполняю его распоряжение. А Иволгина совершила нарушение трудовой дисциплины и опоздала на 5 минут!
- И это пятиминутное опоздание Вы, Ирина Андреевна, считаете веским основанием для увольнения? А по какой статье, позвольте узнать?
- Да она оскорбляла меня!
- Вообщем, так. Мое мнение: Вам нужно найти компромиссное решение и вернуть Иволгину на работу.
- Что? И это говорите Вы? Человек, призванный защищать интересы фирмы!? – она поджала тонкие губы, - я буду разговаривать со Зверевым, - она демонстративно хлопнула дверью, выходя из кабинета.
Через час Зверев попросил Романа подняться к себе в кабинет.
- Рома, тут Ирина Андреевна мне жаловалась на тебя. Что там у вас стряслось? Выкладывай.
Роман спокойно изложил свое видение происходящего, особенно подчеркнув, какими последствиями может обернуться новое незаконное увольнение.
- Что-то не узнаю тебя, - улыбнулся Николай Петрович, - по-моему, Ирина Андреевна, права, штрафуя нарушителя трудовой дисциплины. Насчет переработки…Ты же знаешь, что эти часы нигде официально не проходят, оплачиваются из другого котла, а насчет больничного – где он, кто его видел? На нет и суда нет, ты и без меня это знаешь. В магазине холодно, да, но мы принимаем все меры, сегодня-завтра восстановим работу котельной. Сейчас по всему городу трубы рвет. Жизнь не остановишь, Рома… На носу Новый год, когда еще зарабатывать, как не сейчас? У нас в торговле, предпраздничные дни – самое золотое время, сам знаешь. Ты вот что, давай по-умному, убери эту Иволгину, а на будущее я Красовскую предупредил, чтобы не перегибала палку.
- Как прикажете убрать? – Николай Петрович, - на каком основании?
- Да мне ли тебя, юриста, учить! – подмигнул шеф,- забацай актик о прогуле, девочки магазинные распишутся, пригласи ее, объясни ей один на один доходчиво, что лучше написать «по собственному», чем героя из себя строить, и всех делов. Не нужны нам нарушители трудовой дисциплины в магазине, Рома, не нужны! – многозначительно посмотрел на юриста шеф.
- Николай Петрович, я Вам честно скажу, мне надоело разгребать последствия кадровой политики коммерческого директора. Я предлагаю вопросом урегулирования увольнения Иволгиной лучше заняться ей самой. Думаю, для нее это может оказаться полезным опытом на дальнейшее. Вы прекрасно знаете, какие методы работы с персоналом у нее в ходу. Кнут без пряника.
- Ну, ты, Рома, палку-то не перегибай. У каждого из нас свои достоинства и недостатки. Ирина Андреевна – не ангел, но ей приходится выполнять нелегкую задачу, свою задачу, - он сделал ударение на последних словах, - а у тебя задачи свои – обеспечивать правовое урегулирование возникающих эксцессов, вот и займись своими прямыми обязанностями. Или, может быть, я что-то путаю насчет наших с тобой договоренностей? Я вроде свою часть договора выполняю честно – зарплату и… - шеф сделал паузу, - премии выплачиваю без задержек, ты как будто не обижался.
В воздухе повисла неловкая тишина. Роман молчал, потому что крыть было нечем. Шеф ударил точно в цель. Именно такими были условия негласного договора: прикрывать задницу Зверева там, где это требовалось.
- Хорошо, - я подумаю, - Роман поднялся.
- Вот и замечательно, - Роман Александрович, - я знал, что мы с тобой всегда найдем общий язык.
***
Татьяна Иволгина шла домой, тупо переставляя одеревеневшие ноги. Она никак не могла до конца осознать, что произошло, как случилось то, что случилось? В голове крутилась одна-единственная мысль: что теперь будет с зарплатой и где взять денег? В кошельке оставалась мелочь и последняя сотня, которую она намеревалась растянуть на несколько дней, оставшихся до получки.
Она вошла в подъезд, поднялась на третий этаж и открыла дверь.
Навстречу ей, переваливаясь с боку на бок, едва ковыляя на артритных ногах, вышла из кухни баба Аня.
- Ты это что, девонька? Аль забыла что?
- Ванька спит? Не кашлял? – спросила Татьяна первым делом.
- Спит, спит, голубок ясный. Я его осенила Крестным Знамением, так он ни разу и не кашлянул, как ты ушла.
Так что вернулась-то?
- Уволили меня, баба Ань.
- Да ты что такое говоришь-то? Как так – уволили? За что? А ну, выкладывай все по порядку!
Татьяна не удержалась и заплакала, рыдания душили ее, но она сдерживалась изо всех сил, чтобы не разбудить сынишку. Вместе со слезами текли слова, складываясь в незатейливый рассказ о случившемся.
- И тогда она сказала, что если я сама не уйду, то меня выведет охрана, - всхлипнув, закончила она.
Иииии….девонька, как же тебя угораздило! Да разе ж можно начальству говорить такое? Знамо дело – накажут. У них деньги, а, значит, и власть вся ихняя. Плетью-то обуха не перешибешь. Ты, вот что…Давай посиди, чайку попей, успокойся маненько, да и пойди повинись перед этой своей, «коммерческой», тьфу ты, прости меня грешную, Господи. Бог терпел и нам велел!
- Да Вы что, баба Ань! По мне лучше в прорубь, чем на поклон к этой змее подколодной!
- Да что такое говоришь-то! – всплеснула руками соседка!- Какая прорубь?! Вон у тебя за стенкой душа живая сопит, на кого ты его покинуть собралась? И мыслев таки не держи, - рассердилась она не на шутку.
- Да я сгоряча, баба Ань, не сердись! Просто такое сравнение. Я топиться не собираюсь.
- Вот и ладно тогда. На вот, чаю-то горячего. Она поставила перед Татьяной чашку ароматного травяного чая. Пахнуло земляникой и летним солнечным днем.
- Это я тут вам с Иваном своей домашней заварки принесла, душа чтоб наливалась летней силушкой, да вот еще пирожков налепила, не спалось ночью-то, ноги крутило, я тесто и поставила. Ешь, пока свежие.
- Ой, спасибо! Вкуснятина эти ваши пироги! Ванюшка точно не откажется, хоть один да съест, - говорила Татьяна, уплетая за обе щеки, - он, как и я, ваши пирожки обожает, даже когда сильно болеет и ни на что из еды смотреть не может.
- Ну, вот и Слава Богу. А ты собирайся потихоньку, время-то бежит, не остановишь. Пора тебе уже, на работу.
Татьяна помрачнела, представив, как пойдет просить прощенья у «коммерческой»… На душе сделалось тоскливо до тошноты. Однако, за несколько лет она успела изучить характер бабы Ани и понимала, что та на своем будет стоять до последнего.
Чтобы не ссориться с соседкой, она решила уйти на пару часов из дома, а по дороге что-нибудь придумать.
- Ну, ладно, я пошла! Если что – обед в холодильнике!
Татьяна вышла в яркое морозное утро и направилась, куда глаза глядят. Ей нужно было убить пару часов, чтобы баба Аня поверила, что она сходила на работу, поговорила с начальством, но ее так и не простили.
Погода стояла солнечная, снег искрился и скрипел под ногами. На улице суетился народ, город принарядился к Новому году, в витринах магазинов мигали разноцветные огоньки и красовались самые разные елки.
Татьяна порадовалась, что заблаговременно купила Ванюшке подарок – конструктор «Лего» и кассету с записью сказки «Маленький принц», которую он обожал слушать в ее собственном пересказе.
Она заходила в магазины, чтоб погреться, вот уже дошла до станции, пора было возвращаться домой. Вспомнила, что дома кончились спички, и зашла в пристанционный магазин. Как ни удивительно, торговый зал пустовал, только приятная на вид, зеленоглазая продавщица, приклеивала на витрину только что вырезанные снежинки. Да какие затейливые!
- Надо же, какие отличные снежинки у Вас получились, как из настоящей сказки! Вас, видно, кто-то научил?
- Ой, да что Вы, - заулыбалась явно польщенная похвалой девушка, - никто не учил, само собой получается.
- А для моего сына не вырежете несколько штук? Я таких красивых делать не умею. Вот он обрадуется! А то он сейчас болеет у меня.
- Конечно, с радостью! – отозвалась девушка, - один момент! Она взяла ножницы и бумагу. Татьяна с восхищением следила за ловкими пальчиками.
- Да Вы прямо настоящая волшебница! Огромное спасибо Вам от нас с Ванюшкой.
- Не за что! Знаете, я очень люблю детей, и с удовольствием сделала эти снежинки для Вашего сынишки! Пусть он скорей поправляется!
- Как мне хочется Вас отблагодарить! Какая жалость, что сейчас я не могу этого сделать, но при первой же возможности зайду к Вам с маленьким подарком – от нас с Ваней. Она погрустнела и замолчала.
- У Вас что-то случилось? – мягко спросила девушка и посмотрела на Татьяну с таким участием, что та не выдержала и невольно выложила ей всю свою утреннюю историю, без утайки и прикрас.
- Вот и все. Поэтому теперь я безработная…
- Подождите… Как Вас зовут? Меня – Маша.
- А я – Таня, можно на «ты».
- Вот и хорошо, что не надо церемониться. Танюш, ты ведь сказала, что у тебя ребенок болеет. Разве ты не на больничном?
- На больничном, врач мне выписала, да что толку-то? Нам ведь все равно не платят.
- Послушай, погоди минутку! У меня есть один хороший знакомый юрист. Я прямо сейчас позвоню ему и спрошу, что в твоем случае можно сделать.- Она вытащила мобильник и набрала номер.
- Роман, здравствуй! Извини, что беспокою во время работы, но не мог бы ты помочь мне маленькой консультацией? Скажи, в каком случае можно уволить человека на больничном?
Татьяна вслушивалась в разговор изо всех сил, с таким напряжением и вниманием, как будто от этого разговора зависела вся ее дальнейшая судьба.
Маша только кивала головой и повторяла:
- Понятно, спасибо. Все поняла, - она закончила разговор и повернулась к Татьяне, улыбаясь.
- Ну вот, ни о каком увольнении не может быть и речи.
- Как это? Ведь меня уже уволили. Да и мой больничный не считается. При устройстве на работу меня об этом предупреждали.
- Танюш, давай так. Ты идешь домой, спокойно лечишь своего малыша, ни о какой работе не думаешь, а думаешь только о том, как поставить сынишку на ноги. После того, как он поправится, и врач выпишет тебя на работу, делаешь ксерокопию больничного, пишешь в двух экземплярах заявление о том, что находилась на больничном по уходу за ребенком, один экземпляр заявления с подколотым к нему документом отдаешь вашей секретарше, а на втором требуешь поставить число и ее подпись с надписью, что твое заявление с листком нетрудоспособности она получила. Этот второй экземпляр, что с подписью секретарши, убираешь подальше и спокойно выходишь на работу. Это твое железное алиби. Никто не имеет права уволить человека во время болезни, если только он сам не напишет заявление об увольнении по собственному желанию. Надеюсь, ты не писала?
- Нет, - растерянно отозвалась Татьяна, - ничего я не писала, - меня выгнали и все. Она не могла поверить в то, что все оказалось так просто.
- Ты что, совсем законов не знаешь, что ли? – улыбнулась Маша.
- Ну…почему же, - смутилась и покраснела до ушей Татьяна, - но нам же в отделе кадров так сказали, а они лучше знают, наверное…Я ж не одна такая…Всем девчатам не платят…
- Вообщем, давай так. Вот тебе три тысячи, - Маша полезла в кошелек, доставая оттуда купюры, - отдашь, когда сможешь. Под Новый год оставаться без денег не есть «гуд», это неправильно и плохо! Вспомни, как встретишь Новый год, так его и проведешь, готовься к празднику, лечи Ваню, приходи в себя, а потом дальше будем думать, как и что. Ок? – улыбнулась девушка.
Татьяна стояла в полном шоке от всего происходящего, не в силах вымолвить ни слова.
Ситуация менялась так стремительно, что она не успевала пропускать через себя происходящее и не знала, как реагировать.
- Ну что ты, Тань? – рассмеялась Маша.- Ты сама назвала меня волшебницей, вот я и творю чудеса. И знаешь, мне чертовски это понравилось!
Да, а в магазин-то за чем приходила? Что купить хотела?
- За спичками. Спички кончились.
- Ага, понятно! Вот тебе упаковка. Ну, давай, до встречи! Это мой мобильный, - Маша протянула листок бумаги с записанным номером телефона. Если что – звони! А у тебя какой номер?
Татьяна на автомате назвала одиннадцать цифр своего мобильника, взяла спички, вытащила шесть рублей мелочью, протянула Маше. Медленно пошла к выходу, потом резко остановилась, вернулась назад, прямо взглянула в зеленые глаза девушки, которую видела впервые в своей жизни, и вдруг, неожиданно для себя самой, поклонилась ей в пояс.
Потом опрометью выскочила вон, боясь, что разрыдается от нахлынувших на нее чувств прямо на глазах своей новой знакомой...
***
Роман вышел от Зверева, опустился к себе в кабинет, накинул куртку и вышел на улицу.
Далекое солнце сияло на ярко-синем хрустале неба.
- Как холодно, - подумал Роман. Вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой, закурил.
Сколько раз это простое действие успокаивало его, вот и сейчас сбивая пену ненужных, поднимавшихся изнутри эмоций: раздражения на Красовскую и Зверева, который только что дал четко понять Роману, « кто в доме хозяин».
«Увяз коготок – всей птичке пропасть», - почему-то вдруг вспомнилась нехитрая поговорка.
- А что ты хотел? Как будто не понимал, что добровольно шагнул однажды в капкан с жирной приманкой. Пришло время – капкан захлопнулся. Да, собственно, он захлопнулся давно, ты и сам об этом знаешь, - невеселые тяжелые мысли ворочались, как булыжники, в голове юриста. Но вдруг сорвались и поскакали одна за другой в прошлое, в весну шестилетней давности, когда еще до звонка будильника, вскакивал он с постели, переполненный радостным предчувствием грядущего дня.
Тело просто пело под хлесткими струями ледяного душа, мечты потихоньку воплощались в реальность. Его адвокатское бюро «Шанс» набирало обороты, потекли тоненькой струйкой клиенты, пошли дела, начали появляться деньги. А благодарные за помощь люди все чаще возвращались просто так, чтобы пожать ему руку и сказать человеческое «спасибо».
Именно эти моменты Роман ценил дороже всего. Деньги тоже радовали, но искренняя благодарность в глазах тех, кому он смог решить непростые проблемы, доставляла неизъяснимое наслаждение.
Когда и какое слабое звено в цепочке разорвалось? Где пряталось начало конца его мечты?
Роман лихорадочно вспоминал…
Хроническая нехватка времени…Там не успел сдать вовремя отчет в налоговую, тут не решил проблему с пожарниками, не разрулил назревающий конфликт с арендодателем, забыл о перечислениях в пенсионный фонд…
Копилась куча не отвеченных писем, а ему все недосуг, все откладывал эти мелочи – потом, потом, сейчас такое интересное дело!
И в результате, как снег на голову, посыпались один за другим предписания, штрафы, как предвестники приближающегося несчастья, завертела-закрутила Романа бюрократическая машина, выжала все соки, да и выплюнула.
Что ж, винить было некого, кроме самого себя.
Роман вспомнил, как долго и муторно закрывал потом свою контору, какую кучу времени поубивал в разных очередях, чтобы в итоге поставить жирный крест на своей мечте только из-за собственного раздолбайства.
Тогда и вошел в его жизнь «Рубеж» Зверева, ставший, как в прямом, так и в переносном смысле, запретной чертой, за которой осталась его свобода…
Роман едва замечал, что пачка сигарет почти пуста, а сам он промерз до последней косточки. Нужно было возвращаться к делам.
Он зашел в отдел кадров и попросил инспектора пригласить к нему на завтра Иволгину.
- В 10.00 удобно будет, Роман Александрович?
- Согласуйте с ней, потом скажете мне. Я завтра на месте целый день.
Он вернулся к своим бумагам. Каждая из них требовала внимания. Но мысли разбегались в разные стороны и сосредоточиться никак не удавалось.
Первым вопросом, который требовал решения, было увольнение Иволгиной.
В принципе, Роман нисколько не сомневался, что убедить женщину написать заявление по собственному желанию будет для него проблемой. Он прекрасно знал, как в таких случаях построить беседу, что и каким тоном сказать, за какие струнки зацепить.
Сколько их, таких, прошло через его кабинет?
Романа всегда поражало лишь одно – как покорно они писали эти заявления, даже не пытаясь хоть что-то сказать в свою защиту, как сразу признавали свое поражение перед лицом «всемогущего» начальства.
- Чего же они все так боятся? – думал Роман, глядя, как трясущимися пальцами переписывает заявление с образца об увольнении очередная «жертва» Зверева.
- Совсем не знают своих прав? Вряд ли. Не то сейчас время. У каждого Интернет, чуть ли ни на каждом шагу можно получить юридическую консультацию…
Так что же тогда не так с этими людьми, которые, кажется, готовы чуть ли ни по первому приказу «палача» сложить свою голову на эшафоте?
Ответа на этот вопрос у Романа не было.
***
Без пяти десять в дверь нерешительно постучали.
- Войдите, - крикнул Роман.
Дверь приоткрылась, и на пороге возникла хрупкая фигурка, нерешительно застывшая у входа в кабинет.
- Татьяна Николаевна Иволгина? – улыбаясь, спросил Роман.
- Да, это я. Вы меня вызывали сегодня к десяти утра.
- Проходите, пожалуйста, я Вас жду. Давайте пальто, вот так. Присаживайтесь.
Лицо женщины залила краска. Было видно, что она совсем не привыкла к мужским ухаживаниям, и чувствовала себя неловко. Только глаза грозового неба смотрели прямо на него.
Тоненькая фигурка опустилась на краешек кресла для посетителей.
Что-то в ней было не так. Она явно отличалась от общей массы продавцов, с которыми приходилось сталкиваться Роману. Присутствовала в ней какая-то грация простоты, а где-то глубоко пряталась что-то неощутимое, чему Роман пока никак не мог дать определения.
- Кажется, это шкатулка с сюрпризом, - подумал Роман, - ну, да ладно, разберемся.
- Татьяна Николаевна, Вы уже, наверное, догадываетесь о причине, по которой я Вас пригласил.
- Возможно, - последовал односложный ответ.
- Как бы это сказать помягче…- Роман сделал паузу, - Вы понимаете, что Ваше поведение в отношении коммерческого директора было недопустимым?
- В чем? – опять только короткий вопрос и никаких попыток оправдаться.
Интересно, она что, решила «включить дурочку»? – пронеслось в голове у Романа.
- Как в чем? Вы оскорбили в присутствии всех работников честь, достоинство и деловую репутацию Ирины Андреевны.
- А у нее есть честь, достоинство и деловая репутация? – серые глаза смотрели в упор.
Вопрос повис в воздухе.
Она как-будто играла с ним в пинг-понг, легко бросая ему назад шарики ответов на его вопросы.
- А Вы сами как думаете?
- Я думаю, что у каждого человека должно быть чувство собственного достоинства, унижать которое не имеет права никто, будь то коммерческий директор или любой другой человек, занимающий даже самый высокий пост.
Ничего себе ответ для продавщицы. Где она этого набралась? Да она, кажется, совершенно не боится меня, - вдруг удивился Роман неожиданно проскользнувшей догадке.
Совсем не так вели себя остальные, вызванные на «ковер» к начальству. Они тушевались, что-то едва мямлили и соглашались со всем, что им навязывалось в ходе разговора.
- Так что прикажете с Вами делать, Татьяна Николаевна? Вы же понимаете, что теперь, - Роман сделал ударение на этом слове, - оставаться работать в «Рубеже» Вам не имеет смысла.
- Не понимаю. Почему? – внимательный взгляд спокойных серых глаз.
Что-то шло не так, как всегда, не так, как должно было идти. Роману никак не удавалось взвалить на Иволгину чувство вины, подвести ее к согласию с тем, что он говорил, и получить нужную ответную реакцию.
Она не чувствовала себя виноватой!
С одной стороны, его злило такое поведение Иволгиной, а с другой, он начинал проникаться невольным уважением к этой простоволосой женщине, одетой в грубый вязаный свитер и толстую драповую юбку. Она смотрела ему прямо в глаза, сидя на краешке кресла прямо, как тростинка, с высоко поднятой головой.
- Вам, что, нравится у нас работать? – решил сменить тактику Роман.
- Нет. Но на сегодняшний день у меня нет выбора. Вы же знаете, как неохотно берут на работу женщин с маленькими детьми, которые, к тому же, имеют свойство иногда болеть, как сейчас болеет мой сын.
- Сколько ему лет? Он серьезно болен? С кем он сейчас?
- Четыре годика. Спасибо, намного лучше. Я оставляю его с соседкой, когда мне приходится куда-то уйти, - она спокойно, без суетливости, отвечала на его вопросы.
- Я желаю, чтобы Ваш сын поправился как можно скорее.
- Спасибо. Доктор сказала, что сама заглянет к нам в новогодние праздники, чтобы посмотреть, как идут его дела. А так, на прием нам только 11 января. Возможно, за это время Ваня поправится, и я смогу выйти на работу с больничного.
- Но Вы понимаете, что по условиям договора у нас в фирме нет такого понятия как «больничный»? Вас разве не предупреждали об этом в отделе кадров при трудоустройстве? Отсутствие даже одного продавца в смене нарушает нормальный ритм торгового процесса и сказывается, соответственно, на продажах.
- Предупреждали. Только Ирина Андреевна сама выгнала меня с работы, значит, она считает мое отсутствие не столь важным. А для меня здоровье моего ребенка в тысячу раз важнее торгового процесса.
К тому же, я думаю, всегда можно взять в штат подменного продавца.
И еще… - замолчала ненадолго Иволгина, - у меня было время поискать ответы на вопросы по поводу моего увольнения, о котором мне объявила Красовская, - оно незаконно. Поэтому я собираюсь выйти на работу после того, как закроют больничный лист.
- Татьяна Николаевна, разве Вы не понимаете, что Вам будет очень нелегко продолжать работу после того, что произошло в магазине?- намекнул Роман на ее конфликт с Красовской.
- А может быть, все будет нормально, - улыбнулась каким-то своим мыслям женщина.
- И что Вы намерены со всем этим делать?
- С чем – «этим»? Я продолжу работать, как и раньше, а в случае оскорблений в мой адрес, буду писать жалобы. Знаете, у меня телефон с диктофоном, и я всегда смогу использовать необходимые записи в нужное время. К тому же, в магазине везде стоят видеокамеры и всегда можно отследить, как и кто вел себя в той или иной ситуации. Так что, получится, что я как бы озвучу немое кино, - улыбнулась Иволгина.- Любопытный фильм может получиться, не находите?
- Вы собираетесь жаловаться в трудовую инспекцию или еще куда-то обращаться?- быстро спросил Роман.
- Нет, пока, - Татьяна сделала ударение на этом слове, - я никуда не собираюсь. Я собираюсь вылечить Ваню, выйти на работу, получить причитающуюся мне зарплату и деньги по больничному листу и нормально работать дальше. Это все.
- Может быть, у Вас и сейчас в кармане работает записывающее устройство, - попробовал пошутить Роман, улыбаясь.
- Может быть, - в ответ улыбнулась Татьяна. Есть ко мне еще какие-нибудь вопросы, Роман Александрович? А то мне пора идти.
- Нет, все предельно ясно. Спасибо за то, что нашли время придти на беседу. Желаю здоровья Вам и Вашему сынишке. И – с наступающим Вас Новым Годом!
- Спасибо.
Она встала, он подал ей пальто и вскоре остался в кабинете один.
***
Роман вернулся за стол, посмотрел на приготовленный образец заявления на увольнение и вдруг с ненавистью и силой скомкал его в кулаке и швырнул в мусорную корзину.
Дверь открылась – на пороге стояла Красовская.
- Доброе утро, Роман Александрович.
Он прекрасно понимал, что она пришла за информацией.
- Я сейчас видела Иволгину, она уходила. Все нормально?
- У Иволгиной – да! У нее больничный лист по уходу за ребенком, и она собирается выйти на работу после новогодних праздников, раньше ее на работу, как я понял, не выпишут.
- Как это? А заявление на расчет?
- Вы знаете, она мне сказала, что увольнение не входит в ее планы. Вот такие дела, Ирина Андреевна. Она отказалась писать заявление.
- И Вы, с Вашим огромным опытом, ничего не смогли сделать в этой ситуации?- улыбка, точно приклеенная, висела на ярко накрашенных губах Красовской, делая ее чем-то похожей на клоуна.
- Представьте себе, - развел руками Роман, - не смог!
Мало этого, она даже заявила, что в дальнейшем будет записывать на диктофон все разговоры с Вами во избежание конфликтов, - проговорил про себя, но почему-то не стал озвучивать Роман последнюю фразу.
- Знаете, Ирина Андреевна, а Иволгина оказалась «крепким орешком»! И больше всего меня удивило то, что она не чувствовала ровным счетом никакого страха и никакой вины за свое поведение. Вела себя настолько спокойно и уверенно, как будто ничего особенного не произошло, и мы просто мирно беседуем о текущих производственных проблемах…
Лицо, а потом и шею Красовской, медленно заливало краской. Она явно не была готова к такому повороту событий. Привыкшая шагать по головам, видеть в людях серую массу и тупое молчащее быдло, выполняющее все ее приказы и прихоти, она никак не хотела признать свершившийся факт.
- Так что же нам теперь с ней делать, Роман Александрович? Что посоветуете? – она смотрела на него в ожидании ответа, поджав тонкие ярко-красные губы, змеившиеся на лице.
- А что тут можно сделать? Предлагаю дождаться выхода Иволгиной на работу, а там уже действовать по обстоятельствам. Больше нам просто ничего не остается.
- Понятно, - процедила сквозь зубы Красовская, собираясь уходить.
- Да, Ирина Андреевна, - как будто-то какой-то чертенок за плечом подзуживал Романа, - может быть, стоит попробовать вести себя с продавцами более корректно? Насколько я понял из разговора, Иволгина больше не намерена терпеть оскорблений. Может, попробовать для разнообразия заключить с работниками мировую и перейти от войны к миру? – улыбнулся Роман.
- Да Вы в своем уме?!! – вдруг взорвалась Красовская, - это Вы говорите мне?!! По-Вашему, я должна скакать на цырлах перед этой плебейкой, которой цена в базарный день три копейки! Да что она имеет в жизни, кроме своего сопливого мальчишки-сына? И она еще будет диктовать, как мне вести себя в собственном магазине?!
У Красовской перехватило дыхание, и она нервно закашлялась.
- Не надо так расстраиваться. Хотите чаю? Просто я считаю, что спокойное деловое общение принесет пользу нашему общему делу. Негативные эмоции плохо способствуют хорошей работе, Вы же это понимаете?
- На что Вы намекаете? По-Вашему я не умею обращаться с людьми? Да это не люди, а стадо баранов и, если не стоять над ними с кнутом, они и пальцем не шевельнут, а о продажах можно забыть!
Роман смотрел на эту женщину и чувствовал глубокое отвращение к ее личности и жизненным ценностям, среди которых деньги и власть над другими человеческими существами затмили и вытеснили все остальное. Он четко понимал, что за словами Красовской стоит его шеф, точно также мыслящий и чувствующий, точно так же готовый на любую сделку с совестью ради прибыли. Они оба поклонялись одному всесильному в их мире богу – деньгам. Людям в нем отводилась лишь роль инструмента для зарабатывания прибыли и, когда один инструмент приходил в негодность, его попросту выбрасывали за ненадобностью, заменяя следующим.
И никто из них не хотел понимать, что без этого «инструмента», нормальная жизнь бизнеса невозможна. Да и зачем им это понимать? За воротами очередь желающих найти работу. Кризис…
- А ты-то сам не такой же точно «инструмент» в руках своего шефа, пока еще выполняющий нужную ему функцию? – пронеслось в голове у Романа, - сколько еще останется до того момента, пока и тебя не вышвырнут за ненадобностью или неудобством применения?
Бог мой, какая-то маленькая женщина, мать-одиночка, и та не побоялась защитить, как сумела, свое человеческое достоинство, а я, здоровый мужик с головой, руками и ногами, глотаю все подряд ради этих вонючих денег Зверева. Может, пора перестать себя успокаивать и признаться, что ты сам ничем не лучше этих двоих и давно с ними в одной упряжке, которая несется галопом по человеческим жизням, ломая и корежа их?..
Роман вновь узнал этот внутренний голос, который постоянно не давал ему покоя, каждый раз нашептывая в ночи одно и то же. Но теперь он вдруг набрал силу и зазвучал во всю свою мощь.
Красовская продолжала что-то кричать, размахивая руками, но он ее почти не слышал.
-…не оставлю! Так и знайте! – конец фразы резко ударил по сознанию, и заставил Романа выйти из ступора.
- Ирина Андреевна, - устало проговорил Роман, - мне надо работать.
- Ах, работать? – ехидные нотки разъедали воздух, точно кислота, - Вы, наверное, за своими трудами с Иволгиной совсем забыли, что сегодня Николай Петрович отпускает весь офис после обеда, потому что вечером в нашем ресторане корпоративная встреча Нового Года? А сейчас уже без пятнадцати два. Так что не забудьте, начало в 17.00, - она повернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
***
- Стерва!- невольно вырвалось у Романа,- сейчас побежит жаловаться шефу, это известно, а шеф станет долбить по темечку, как дятел, мол, надо, Рома, постараться, я тебя кормлю, пою… Тьфу, пропасть!
Он выключил компьютер, оделся и отправился домой.
Дома, не раздеваясь, лишь расстегнув куртку, достал из секретера документы по своему бывшему адвокатскому бюро «Шанс» и сидел, рассматривая каждую бумагу, вспоминая, как и что делал тогда, как жил, как чувствовал…
Неожиданно затрезвонил мобильник.
«Тореадор, скорее в бой», - зазвучала воинственная мелодия. Звонил шеф…
- Рома, добрый день, - голос звучал устало, - чистишь перышки к празднику?
- Здравствуйте, Николай Петрович, - да, вот навожу блеск и сияние на собственную персону, чтобы покорить всех дам «Рубежа» сегодня вечером, - отшутился Роман.
- Пора бы уже обзавестись одной дамой сердца, - усмехнулся в тон ему Зверев.
- Вы так считаете? Гм… А, может, действительно пора? Есть у меня одна на примете, хотел бы с ней Новый Год встретить…
- Ого! Скрытный, оказывается, какой, - шеф был явно заинтригован, - так приглашай ее и приходите вечером в ресторан вместе.
- Да, неудобно, Николай Петрович, вечеринка ведь корпоративная.
- Брось, ты же знаешь, многие напару придут. Почему бы тебе не пригласить свою женщину?
- Ладно, считайте, что уговорили. Если моя дама согласится, придем вдвоем, - ответил Роман.
- Ну, вот и отлично!- голос шефа потеплел, - когда у человека на семейном фронте и в личной жизни порядок, то и на работе с проблемами справляться легче. Особенно, когда между людьми есть взаимопонимание, так ведь?
- К чему это ты клонишь, старый волк? - подумал Роман и ответил:
- Безусловно, Николай Петрович.
- Вот и я про то же. Сейчас праздники отшумят, займемся наведением порядка в «Рубеже», особенно, в кадровой части.
- Что Вы имеете ввиду? – не понял Роман.
- Да вот, хотел сегодня вчерне с тобой эту тему обсудить, вернулся в офис, а тебя уже и след простыл.
- Так ведь…- начал, было, объяснять причины своего отсутствия Роман.
- Знаю, знаю, сам дал разрешение уйти после обеда, - шеф помолчал немного, а потом продолжил, - будем, Рома, весь коллектив супермаркета менять. Гнилой он. Так что, ты пока отдыхай, сил набирайся, а после праздников – за работу! Ну, давай, до встречи в ресторане, - и шеф отключился.
- Полный конец обеда, - невольно вырвалась у Романа фраза одного из героев любимого им Макса Фрая, - вот подарок, так подарок! Спасибо, Дед Мороз, лучшего для меня ты и придумать не смог бы! Это ж увольнение почти 20 человек!
Настроение, и так паршивое после очередной истерики Красовской, упало до минус единицы.
Теперь уже не одно, а целый шквал незаконных увольнений, под которые, он, юрист, должен будет подводить правовое обоснование, прикрывая задницу шефа.
Лихорадочно закрутились мысли в голове.
Что делать? Как убедить Зверева не делать того, что он задумал? Нет, это бесполезно, его не переубедишь… Как вообще все это проворачивать? За неоднократное неисполнение обязанностей? Нет, не пойдет. Выдавливать людей, выплачивая только «белую» часть зарплаты? Тоже не то. А может, аттестация? Да, пожалуй, это самый лучший вариант в такой ситуации. Сами сразу разбегутся, побоятся не сдать экзамена…
Тьфу, как же все это мерзко!
Роман взмок в теплой куртке. Скинул ее, открыл холодильник, достал одну из банок ледяного пива, припасенных по случаю Нового года, выпил в три глотка.
Все его нутро протестовало против такой «работы», душа оторопела и сжалась в комочек где-то глубоко внутри…
И вдруг волна ярости и ненависти поднялась из самых глубин, и накрыла Романа с такой силой, что он изо всех сил впечатал кулак в боксерскую грушу, давно уже болтавшуюся в комнате без дела. Удары сыпались один за другим. Он бил не спортивный снаряд, он бил Зверева, Красовскую и…себя самого…
- Ну, дед Мороз, погоди! – повторял и повторял раз за разом Роман фразу из известного мультика.
***
Ресторан торжественно и призывно сиял огнями. Сверкали хрусталем люстры, отражаясь в зеркалах, бокалах и посуде на столиках. Электрические гирлянды переливались, мигали разноцветными лампочками, словно играя под музыку ансамбля музыкантов, которые вовсю старались для гостей Зверева.
Весь зал танцевал! Разгоряченные шампанским, праздничной атмосферой и предстоящим Новым Годом, люди в упоении отдавались ритму музыки, вплетая свои тела ей в такт. Улыбки, смех, новогодние поздравления смешались вместе и наполнили зал единой энергией праздника. Казалось, невозможно усидеть на месте, ноги сами несли в круг.
Женщины были неотразимы в своих новогодних нарядах, их лица светились счастьем пойманного мгновенья редкой радости, улыбки отражались в их украшениях и яркой новогодней мишуре.
Мужчины, в строгих вечерних костюмах и при галстуках, уже потихоньку начинали сдавать позиции внутреннему ребенку, отпуская эмоции на свободу.
Роман со своей спутницей вошли в ресторан. Было уже без пятнадцати семь.
Тут же навстречу заспешил швейцар, расплываясь в улыбке:
- Добрый вечер, Роман Александрович, вас уже заждались, - говорил он гостям, помогая раздеться, а сам все косил глазом на женщину, которую впервые за столько лет работы в «Рубеже» привел с собой их юрист.
- Добрый вечер дорогим гостям! Ваш столик рядом со сценой, - навстречу уже спешила, улыбаясь, заведующая рестораном, умная, хваткая женщина, которая давно пыталась выпросить у Зверева ресторан в аренду, только вот никак не могла сговориться с шефом о цене.
Она повела Романа с его спутницей за столик, который сейчас пустовал. Начальство тоже танцевало.
Взгляды всего зала сразу устремились на эту пару. Всем было страшно интересно, что за незнакомку привел с собой 32-летний неженатый юрист.
Тут же, как из-под земли, вырос официант, готовый к обслуживанию гостей.
- С наступающим Новым Годом!
- Андрей, спасибо, - перебил Роман, - можно я поухаживаю за своей дамой сам? – улыбнулся он.
- Без сомнения, - официант слегка поклонился и также бесшумно исчез.
Не успел Роман открыть бутылку с шампанским, и разлить вино в бокалы, как за столик вернулись шеф и Красовская.
- О! Здравствуйте!- разгоряченный танцами шеф, улыбался одной из самых своих обаятельнейших улыбок, - дорогой Роман Александрович, немедленно представьте нам свою волшебную фею! И поделитесь секретом, в какой сказке Вы нашли эту красавицу? – Зверев во все глаза смотрел на спутницу Романа, во взгляде явно читались восхищение и одобрение выбором юриста.
- Знакомьтесь, - улыбнулся Роман, - Татьяна Иволгина, продавец нашего супермаркета…
***
Улыбка медленно сползала с лица Зверева по мере того, как мозг обрабатывал полученную информацию и искал решение, как с ней поступить. На Красовскую больно было смотреть. Она буквально окаменела, застывшая кроваво-красная улыбка намертво приклеилась к ее лицу.
К чести шефа, он быстро справился с собой и, наполняя бокал Красовской, задумчиво проговорил:
- Итак, она звалась Татьяной… Предлагаю выпить за знакомство, хотя мы все как-будто бы знакомы, не так ли? - он адресовал свой вопрос Иволгиной.
- Да, Николай Петрович, - улыбнулась та, - уже почти два года я работаю в «Рубеже». Но так близко встретиться с Вами не доводилось. Зато с Ириной Андреевной мы виделись почти каждый день.
Красовская, услышав свое имя, задергалась на стуле, не зная, как ей реагировать на происходящее.
- Извините, мне нужно ненадолго выйти, - едва выдавила она из себя, поднялась и поспешно покинула зал.
- Ну, значит, выпьем за более близкое знакомство, - шеф чокнулся с Татьяной своим бокалом. Я рад, что наш Роман Александрович смог разглядеть в Вас ту женщину, которую я сейчас вижу перед собой. Вы неотразимы!
- Спасибо, - зарделась Татьяна.
Она была действительно необычайно хороша в новом наряде, который они с Романом вместе выбрали всего за час до своего появления в ресторане. Длинное серебристое платье выгодно подчеркивало глубину серых глаз и хрупкую, точно девичью, фигурку, а нитка жемчуга на шее и такие же сережки великолепно гармонировали с белоснежной улыбкой. Волосы струились настоящим водопадом от плеч до самого пояса. Трудно было не залюбоваться Татьяной, и шеф все никак не мог оторвать от нее глаз, безнадежно выискивая в ней ту серенькую безликую продавщицу, которая стояла за одним из прилавков его супермаркета.
- Ну, гости дорогие, за вами, как за опоздавшими, тост! Давай, Роман Александрович, начинай!
Роман поднялся с бокалом в руке.
- Позвольте блиц-поздравление. Сегодня, поздравляя всех с наступающим Новым Годом, я не хочу смотреть в прошлое. Мой взгляд устремлен в будущее. Я хочу пожелать каждому из присутствующих новых шансов в жизни и выхода на новые рубежи! – С этими словами он до конца осушил свой бокал.
Татьяна и Зверев, внимательно слушавшие его, тоже выпили – каждый за свое…
- Новые шансы и новые рубежи, говоришь? Любопытный тост, Рома… А поподробнее не мог бы сказать, что именно ты вкладываешь в эти понятия и с чем их связываешь?
- Скорее, с кем, Николай Петрович, - загадочно улыбнулся Роман и посмотрел на свою спутницу.
- Ну, так поделись! Мы с тобой, чай, не чужие, сколько лет вместе бок о бок. Вроде раньше особых секретов друг от друга не держали, - он улыбался, но даже улыбка не могла скрыть его напряжения в ожидании ответа.
- Не хотел я об этом говорить сегодня, Николай Петрович, думал, после праздников. Но... раз Вы настаиваете… Решил я опять свое дело открыть, возродить свое адвокатское бюро «Шанс». Вот Татьяна пообещала помощницей мне стать, - он с нежностью коснулся ее пальцев. - У нее высшее финансовое образование, будет, кому за налогами и бухгалтерией смотреть, на которых в прошлый раз я, собственно, и свернул себе шею. Да и потом, работая с Вами, столько бесценного опыта набрался и ума-разума, что грех не попробовать. Пора уже мне от Вашей юбки, вернее, брюк, - улыбнулся Роман, - отрываться, становиться на свои собственные ноги. Не держаться же за Вас, как за костыль, всю оставшуюся жизнь? Вот такие мои планы на будущее, если коротко, - закончил он.
Зверев в ответ только крякнул и налил себе коньяка.
- Вон оно, значит, Рома, как поворачивается…Мда…- он опрокинул рюмку одним махом и тут же налил другую. – Не ожидал, совсем не ожидал от тебя такого поворота, - шеф закурил в раздумье.
- Все течет, все изменяется, Николай Петрович. Думаю, Вы поддержите меня в моем решении и дадите свое отцовское благословение.
Шеф быстро взглянул на Романа, точно пронзил лазерным лучом, пытаясь добраться до сокровенных мыслей юриста.
- А как же наши посленовогодние планы, о которых мы с тобой сегодня днем говорили?- спросил он.
- Что поделаешь, - ответил Роман, - незаменимых людей нет, сами знаете. Найдется и на мое место хороший человек. Тем более, сейчас кризис, работе каждый рад.
- Вот, значит, как ты рассуждаешь…Найтись, оно, конечно, найдется, да только не каждый со мной сработается, тебе это известно…
Это действительно Роману было известно лучше, чем кому бы то ни было. А уж из тисков Зверева вырываться порой приходилась, оставляя в них куски собственного мяса.
- Да и… сами понимаете, - продолжил Роман, многозначительно посмотрев на Татьяну, - новая жизнь настойчиво стучится в двери и требует новых решений.
- Новая жизнь, говоришь..- он тоже внимательно посмотрел на Иволгину, - выходит, у вас уже все решено?
- Выходит так, Николай Петрович…
- Ну, что же, за ваше счастье, за твой новый «Шанс», - и он опрокинул очередную рюмку коньяка, никого не приглашая разделить с ним свой тост.- Ладно, вы, молодежь, идите потанцуйте, а я пойду немного проветрюсь на свежем воздухе…
***
Роман с Татьяной возвращались из ресторана. Под плавно кружащими снежинками тишина и ночь бесшумно подкрались к ним на кошачьих лапах вплотную, окутали со всех сторон намеками на новые тайны, отгородив этих двоих от всего остального мира.
- Татьяна, - первым нарушил молчание Роман, - я бесконечно благодарен Вам за помощь…Если бы ни Вы, я бы, наверное, еще долго не решился уйти от Зверева…
Женщина взглянула на него и ответила:
- А знаете, почему я приняла Ваше приглашение пойти в ресторан?
- Нет, но очень хотел бы узнать.
- В тот день, когда Красовская выгнала меня с работы, я случайно, через совершенно незнакомую мне девушку, тоже получила помощь от неизвестного человека. Эта девушка, как фея из сказки, поделилась со мной деньгами, даже не зная, кто я, но главное, она при мне позвонила своему знакомому юристу, которого, кстати, тоже зовут Романом, и он дал ей консультацию по моей проблеме, рассказав, как мне поступить в сложившейся ситуации. И не то, чтобы я не знала, что больничный дает мне полное право не ходить на работу и защищает от увольнения, формально знала, конечно, только последние годы после смерти матери, мужа и свекрови, были для меня настолько тяжелы, что моя личность оказалась глубоко задавленной, смирившись с тем, что происходит, а разум, точно опутанный какой-то липкой паутиной, перестал здраво функционировать, верно фильтровать и оценивать информацию. Я невольно впустила в себя все внешние установки, исходящие от того мира, в котором оказалась, мира «Рубежа». А тот телефонный разговор и слова далекого незнакомого человека стали для меня своего рода набатом или гонгом, что ли, звук которого вдруг разбудил мое спящее сознание. Я как будто очнулась, осознав, что происходит вокруг – увидела всю мерзость, в которую загнала сама же себя, своим неверием в собственные силы, и, позволив превратить себя в часть безропотного стада Зверева и Красовской…- она замолчала, видно, переживая заново прошлые метаморфозы.
А потом добавила:
- Именно поэтому я откликнулась на Ваше приглашение, интуитивно почувствовав, что с Вами происходит что-то подобное.
- Танюша, а ту девушку, которая звонила юристу, случайно звали не Машей?
- Да! – удивленный взгляд.
- А она случайно работает не в маленьком пристанционном магазинчике?
- Да, именно там, - удивление Татьяны росло, - а как Вы догадались? Или… Может быть…
Догадка обрушилась на них одновременно.
- Так Вы тот юрист?
- Так Вы та девушка, которой нужна была консультация? – воскликнули они в один голос и остановились, как будто только что увидели невидимые нити, когда-то так причудливо связавшие их.
- Невероятно! – первым пришел в себя Роман, - ведь когда Вы ушли из моего кабинета, мысли о том, что даже маленькая женщина не побоялась защитить свое человеческое достоинство, а я, здоровый мужик, все держусь за свой страх, подтолкнули меня к моему решению…
- А если бы не тот Ваш ответ Маше для меня, неизвестно, сколько бы еще я продолжала жить жизнью бессловесного животного, - продолжила Татьяна.
- Наверное, Высшие Силы все-таки существуют, - улыбнулся Роман, - которые, столкнув нас, помогли нам обоим обрести твердость духа, найти опору и единомышленника друг в друге.
- Пожалуй, так и есть, - согласилась Татьяна и, чуть помолчав, добавила, - как причудливо тасуется колода…
Они медленно шли рядом и молчали, слова были не нужны, они слишком хорошо чувствовали друг друга.
Прощаясь с Татьяной у дверей ее пятиэтажки, Роман спросил:
- Можно мне будет встретить Новый Год с тобой?
- Я только что мечтала об этом, - без женского кокетства и ужимок честно ответила та.
***
В первый рабочий день, сразу же по приезде в офис, шеф вызвал юриста к себе. Не привыкший ходить с Романом вокруг да около, он сразу выложил ему свое предложение.
- Значит так, Рома. Я тут за праздники крепко подумал и решил вот что – как только Иволгина выходит с больничного, переводим ее в замы главбуха. Зарплату положу соответствующую, всю белую, не обижу. А если увижу, что она смышленая девочка, то и премии будет от меня получать. Тебе официальную часть увеличиваю вдвое, ну и бонусы тоже, соответственно. С начала года. Что скажешь?
Роман молчал, раздумывая, как лучше ответить шефу.
- Николай Петрович, - я Вам очень благодарен за такую высокую мою оценку, но видимо, мне не удалось до конца донести свою мысль. Мы с Татьяной все уже решили. Возрождаем «Шанс».
- Возрождайте, - закивал головой шеф, - я не против. Даже и время нужное готов тебе предоставить. Если куда там понадобиться поехать – езжай, препятствовать не буду. На все дам «зеленый свет», Рома. Работайте оба пока в «Рубеже», получайте деньги, ведь без них – никуда, сам знаешь, а там видно будет.
- Сжатие челюстей - семьдесят атмосфер, не меньше, - подумал Роман про себя, а вслух сказал:
- За двумя зайцами погонишься, ни одного не догонишь, Вы же знаете, Николай Петрович. И потом, какой из меня мужчина, если я свои решения начну менять, как перчатки? Вы сами меня учили – принял решение – бей в одну точку, иди вперед, никуда не сворачивая. Ведь так?
- Так-то оно так, но ведь я вам по-отцовски помочь хочу! Ни больше, ни меньше.
- Понимаю и благодарен, - начал снова гнуть свою линию Роман, - только…я уже озвучивал, что пора мне попробовать без костылей обходиться. А потому, Николай Петрович, вот, два заявления на расчет, мое и Иволгиной.
Шеф взял в руки заявления, перечитывая одно из них раз за разом, как будто все не мог поверить своим глазам. Впервые в жизни его тактика не сработала! Он готов был платить ТАКИЕ деньги, а Роман совершенно не желал оценить этого щедрого подарка! Какое-то сраное свое бюро ему дороже ради его, Зверева, расположения и поддержки!
Мысли шефа метались, впервые за многие годы, он не понимал, что же на самом деле происходит и почему.
- Может, я мало предложил, Рома? - напрямую спросил шеф, - так ты озвучь свои условия, договоримся.
- Не в деньгах дело, Николай Петрович, - названная Вами сумма даже слишком высока за мои услуги «Рубежу», но попробуйте все-таки услышать меня – я хочу добиться успеха САМ, без помощи и поддержки.
- Я понимаю, понимаю тебя. Только смотри, не сделай ошибки. Не каждому дано построить успешный бизнес. Для этого нужны определенные качества характера, а у тебя их нет. Ты не обижайся на меня, старика, я ведь тебе всю правду, как собственному сыну, говорю. Парень ты умный и знающий, не спорю, только в бизнесе этого мало, Рома. Там жесткость, а, зачастую, и жестокость нужна, чтоб акулы не порвали. А в тебе этого нет. Провалишь ты свой «Шанс», поверь!
Давление шефа становилось все сильнее. Роман чувствовал, что глубокая, едва сдерживаемая внутренняя пружина готово вот-вот разжаться и наотмашь ударить противника. Но Роман прекрасно понимал, к чему может привести открытая война, и сдержал себя усилием воли.
- Ну вот! Вместо поддержки, на которую рассчитывал, получил полное Ваше неверие в мои силы, - улыбнулся Роман, - теперь уже тем более нет пути назад. Вы меня взяли на «слабо». Решение я принял и менять его не стану. Отрабатываю положенное по закону и – в собственное плавание. Как говориться «делай, что должен, и будь, что будет!»
- Даже так? Ну, что ж, - кажется, начал сдавать позиции шеф, - раз я тебя убедить не смог, остается только подписать ваши заявления.
Зверев чувствовал себя глубоко оскорбленным в своих лучших чувствах, такой «подлянки» от своего юриста он никак не ожидал, посчитав, что все сказанное в ресторане было блефом, распусканием павлиньих перьев перед красивой женщиной и всплеском эмоций под воздействием выпитого. Убедившись в том, что Роман не собирается менять свою позицию, он счел его предателем и неблагодарным подлецом.
- Больше не задерживаю, - он поставил визу на обоих заявлениях. С сегодняшнего дня вы оба свободны. Можешь идти в кадры, оформлять увольнение, - шеф протянул ему подписанные бумаги.
Роман не верил своим глазам. На каждом заявлении стояло: «Отделу кадров. В приказ. Уволить 11 января ____г.» и размашистая подпись.
- Спасибо, - коротко поблагодарил Роман.
Зверев ничего не ответил. Юрист встал и пошел к выходу. За его спиной повисла тяжелая, ледяная, угрюмая тишина…
***
Время мчалось вперед, как скорый поезд, набирая и набирая обороты. Мелькали, точно телеграфные столбы за окном, дни и ночи, сутки проскакивали для Романа и Татьяны, как минуты, когда они с головой погрузились в работу по возрождению адвокатского бюро. У Тани едва хватало времени на сына, и Роман зачастую насильно оттаскивал ее от рабочего стола, говоря:
- Не забывай, ты, прежде всего - мама.
И она, улыбаясь, счастливо прижимала Ванюшку к себе, играла с ним и рассказывала вслух его любимую сказку «Маленький принц».
Свою квартиру Роман переобустроил под офис, а сам, после скромной росписи в ЗАГСе, переехал к ней. Он продал свой «Форд», чтобы купить необходимое офисное оборудование и, разъезжая на старенькой семерке, распевал вовсю свои любимые песни. Настроение неизменно было отличным. Даже бессонные ночи и дикая нагрузка первого года не могли его изменить. Жизнь наполнилась ощущением праздника и полета, точно развернулись огромные крылья за спиной, которые уверенно несли его к своей мечте! И мечта вырастала на глазах, превращаясь в реальность.
Разрывались телефоны, своим чередом шли дела в суде, Роман выигрывал одно дело за другим и благодарности клиентов не было конца. Они приводили своих родственников, рекомендовали Романа своим знакомым, которым тоже требовалась помощь. Слухом земля полнится, и вскоре его известность как грамотного и успешного юриста, вышла за пределы города и района. Все чаще раздавались звонки из области с просьбой взяться «за дело». Не хватало времени, чтобы помочь каждому, и еще через пару лет, после переезда в офис в центре города, Роман взял себе в помощь нескольких человек, которые «закрывали» дела из другой местности. «Шанс» стремительно набирал обороты, считаясь в городе лучшим адвокатским бюро. Цены в нем были дифференцированные – работяг фирма защищала с большой скидкой.
Уже можно было иногда и вздохнуть свободно, перевести дух, позволить себе немного расслабиться и отдохнуть. Дело было налажено, все шестеренки крутились, как надо, не скрипя и не ломаясь. В бумагах был полный порядок – там царствовала Татьяна, со всей скрупулезностью и тщательностью финансиста выполняя свою работу. Она постоянно сидела в «Консультанте», чтобы не пропустить ни одной новости в сфере бухучета и налогов.
И снова приближался Новый Год.
Роману очень хотелось сделать жене приятное, и он пригласил ее на тридцатое в ресторан.
- Ой, как здорово, с огромным удовольствием выйду в свет! – радостно засмеялась Татьяна, - вот спасибо тебе!
- А можно ты оденешь то серебристое платье, в котором была три года назад на вечеринке Зверева?
Она внимательно взглянула на мужа и кивнула.
- А в какой ресторан пойдем? – заинтересованно полюбопытствовала Татьяна.
- Может, туда же, где встречали свой первый? Теперь, насколько я знаю, бывшая заведующая арендует его, так что интересно было бы взглянуть, что теперь там и как.
- Действительно любопытно, - согласилась Татьяна, - значит, решено!
В восемь вечера они приехали в ресторан. После ремонта его внутреннее убранство преобразилось. Он стал менее помпезным, зато более уютным, что очень располагало к отдыху. На каждом столике стоял изысканный светильник в виде небольшой свечи, разливая вокруг мягкий теплый свет. Похожие светильники крепились к стенам. Сервировка столиков была безупречна. Елка сверкала и переливалась тысячами огней, распространяя по залу ароматный запах свежей лесной хвои. Зеркальные шары спускались с потолка, отражая своими гранями сияние огней и света.
Гости уже веселились вовсю. Повсюду слышались смех и радостные восклицания.
Так же, как и несколько лет назад, хозяйка ресторана проводила их за столик сама. Это был столик на двоих, по специальному заказу Романа, он стоял почти под самой елкой, укрытый от внешнего мира ее ветвями, так что они чувствовали себя точно в лесной сказочной избушке. Время остановилось. Так здорово было чувствовать себя только вдвоем и в то же время среди людей.
Играла музыка, и Роман с Татьяной кружились в танцах, смеясь, давая своим уставшим телам долгожданный отдых, и, одновременно заряжая их энергией праздника от всего танцующего зала.
- Как здорово! – она как девчонка, хлопала в ладоши и счастливо смеялась.
- А завтра рванем на лыжах? - улыбнулся Роман.
- На нашу горку? Вот Ванюшка обрадуется!
Их счастливый вечер длился и длился, пока Татьяна не попросила:
- А пошли гулять? Так хочется вдохнуть свежего воздуха.
- Конечно, моя дорогая женщина, это великолепная идея!
Они направились к выходу, унося с собой чудесные воспоминания о проведенном вечере.
- Интересно, как поживает Николай Петрович, - вдруг ни с того, ни с сего вспомнила Татьяна, выходя на ночную улицу и сталкиваясь нос к носу со Зверевым.
- С наступающим Новым Годом, - слегка растерялась она.
- И Вас, мадам, также, - слегка поклонился тот. Вы все также неотразимы!
- Здравствуйте, Николай Петрович, - Роман протянул бывшему шефу руку.
- Здравствуй, Рома. Как дела? – он демонстративно проигнорировал приветствие юриста, закладывая руки за спину.
- Потихоньку, - Роман не стал акцентировать внимание на враждебном жесте Зверева, - пока нет причин для жалоб. «Шанс» идет в гору, - он спокойно опустил протянутую руку в пальто.
- Наслышан, - сухо ответил шеф.
- А как у Вас, что нового в «Рубеже»? – подключилась Татьяна.
Порядок в «Рубеже». Правда, я сменил сферу деятельности. Все магазины, склады и ресторан вот, сдал в аренду. Живу спокойно, никаких нервотрепок с нерадивым персоналом.
- Наверное, это очень прибыльно? – спросил Роман.
Да, деньги текут рекой, - ответил Зверев, только в глазах его не видно было искорок радости и тех прыгающих чертиков, которые так когда-то хорошо были знакомы юристу.
- И кто у Вас теперь остался?
- А всего народу – десять человек – бухгалтерия, юрист, который сидит на договорах, да водитель. И те норовят разбежаться. Вы тогда, Рома, своим уходом как будто спровоцировали всех на увольнение, заявления посыпались одно за другим. Поди, к черной гадалке ходил? – язвительно спросил шеф.
- Бросьте, Николай Петрович, когда мне было по гадалкам ходить, да и зачем? Никогда я такими глупостями не занимался. От Вас такое даже слышать смешно!
- А как сыновья? – решил он перевести разговор на другую тему.
- А! Ну их! Разве от вас, молодых, помощи дождешься на старости лет. Вот Ирина Андреевна Новый Год в больнице будет встречать. Инсульт у нее. Единственный преданный человек оказался. Сгорела, можно сказать, на работе. Пока магазины закрывала, пока арендаторов искала, все нервы, знаешь ли…
- Жаль, - только и смог выдавить из себя Роман.
Ну да ладно, мне пора, пойду, глоток-другой коньячку пропущу по случаю праздника, на ресторан свой посмотрю, на людишек. Прощевайте-с, - он сухо попрощался и ушел.
- Да…- протянул Роман, - как неприятно все это…
- Ромаш, помнишь, три года назад ты говорил блиц-тост? Помнишь, что сказал тогда? - спросила вдруг Татьяна.
- Помню, да. Я сказал, что устремлен в будущее.
- Верно! Так зачем ты сейчас позволяешь прошлому тащить себя обратно своими ржавыми крючьями? Ты ни в чем не виноват и никогда не был виноват перед Зверевым. Что от него ушли люди и ему не на ком стало демонстрировать свою власть – это вполне закономерное явление, даже, если мы с тобой и стали его катализаторами. Это бы все равно случилось – рано или поздно. Потому что те, кто работал на Зверева, все равно – ЛЮДИ, а не скот, они не смогут терпеть с собой такого обращения вечно. И ты знаешь это не хуже меня! – закончила Татьяна.
- Какая ты у меня умница, - он обнял жену и поцеловал серые глаза, прикрытые заснеженными ресницами.
Они и сами не заметили, как вышли за черту города и оказались у реки. Ярко-красный солнечный круг торжественно нес себя навстречу первому дню Нового Года, неторопливо выплывая из-за вершин деревьев.
- Какой потрясающий восход солнца! – заворожено проговорил Роман.
- Я…я хотела тебе что-то сказать сейчас, - тихо отозвалась Татьяна.
- Слушаю тебя! – он повернулся к жене, не в силах отвести очарованных глаз от наступавшей в мире красоты.
- Знаешь, а у нас, кажется, скоро будет малыш, - она покраснела, смущенно улыбаясь.
- Да ты что!!! Вот это подарок! Спасибо, родная! Как же давно я об этом мечтал! – он подхватил Татьяну на руки и закричал в небо:
- Как же я счастлив! Ярило-Бог! Благослови!
Солнечные лучи протянулись с верхушек деревьев и нежно тронули своими золотыми пальцами этих двоих, освещая и благословляя жизнь, которая била в них животрепещущим ключом....
http://trudowoeprawo.blogspot.com/
__________________
Не важно, как ты ударишь, а важно, КАКОЙ ДЕРЖИШЬ УДАР. Будешь идти – ИДИ, если с испугу не свернешь. Только так побеждают! (с) Рокки
Последний раз редактировалось Любовь; 12.01.2010 в 00:16.
|