"Эпиграф к жизни"

[Irina]

Перед полётом
(диалог)

– Я игла,
Ни жива,
Ни мертва –
Я стальна.

– Отойди от окна.
Отойди от окна.

– Это камни дрожат.
Это струны визжат.
Я на лезвии тонком
Стального ножа.
Посмотри, посмотри,
Умирает трава…
Ты мертва,
И я тоже, наверно, мертва.

– Ты устала,
И ночь, как нарочно, темна,
Отойди от окна,
Отойди от окна.

– Ты мертва.
Ты права.
Стала серой трава.
Это плавится пол.
Я уйду. Я ушла.
Красный свет – до бела.
Белый свет – до красна.
Ты осталась одна.
Я осталась одна.
Это старый секрет.
Раскалённый паркет
Снова жжёт до утра.
Мне пора!
Мне пора!

– Отойди от окна.
Появилась луна.

– Появилась луна!
Зеркала! Зеркала!
Стала лёгкой весна.
Это трепет крыла.
А меня повела
За собою трава.
Я жива! Я жива!
И меня больше нет…
Остывает паркет…

– Отойди от окна!
Это злая луна!
Что-то бьётся в окно –
Как темно!

– Небо бьётся в стекло,
Как большое крыло.
Мне пора.
Посмотри, как светло.
Весна 1981 г.

Лист
(автобиография)

Я начался, когда воды вели войну…
Может они не поделили весну?...
Потом помирились и, забыв о войне,
Медленно шли по мокрой ветке ко мне.
Вздыхали шёпотом, кончив не лёгкий путь:
«Теперь мы – кровь твоя…
не бойся и будь!»

Потом наступило длин-н-н-ное тепло…
Я чувствовал: солнце по жилам моим текло.
Я был и помнил: я ничего не боюсь!
И в каждой клетке бился тяжёлый пульс.

Холодные капли упали на кожу мою…
От луж отрывались лучи и летели на юг.
И воды застыли во мне – я бескровен и жёлт.
И ветер на смену усталому ливню пришёл.
Ушедшие воды шептали: «Не бойся и будь…»
Теперь я и сам отправляюсь в назначенный путь…

Меня разбудила память о воде.
Здесь лёгкие лунные струны в разбитом дожде…
Лето 1981 г.
***

Стремительно и звонко
В приливах декабря
Струною горизонта
Пронизана заря…
И падают снежинки
В серебряную мглу,
И чёрные пластинки
Ложатся под иглу…
Её стальное жало…
Разбита полумгла,
И голос Окуджавы
Уходит в зеркала…
Но только тише, тише!
Давайте помолчим,
А то мы не услышим,
А то не сохраним…
Забыла – растеряла –
В дороге растрясла…
Но тишину поймала
И в комнаты внесла…
И чёрные пластинки
Ложатся под иглу,
И падают снежинки
В серебряную мглу…
Зима1979г. – весна 1982 г.
Сквозь сон

Тихий пол устало дышит –
Тень от ветра на стене…
Это всё из детских книжек –
Белый, белый, белый снег…
Белый, белый, белый снег…
Это было всё во сне…
Только солнце стало серым,
Слепнут ставни целый день,
И кому какое дело
До сосновых деревень?...
Я хочу на белый снег,
Чтобы было как во сне,
Чтобы было как не было,
Чтобы не было как было…
1981г
Зима

Холодно и колко
Лезвие зимы.
Белые осколки –
Из высокой тьмы.
И уже заснежен
Город наугад.
Там шаги скрипят,
Снег устало режут…

Тише!
Я на крыши
Сыплю снегопад!
Зима 1981г.


На чердаке

Шаткие стены,
Ржавые гвозди,
Ненадёжный дощатый пол…
Как дождевые капли – звёзды
Падают в дырявый подол.
По коленям текут и ниже,
Обжигая босые ступни…
Их горячие лужи лижет
Ветер из чёрной чужой весны.
1981 г.


Город
1

Опять настанет вечер,
И день сойдёт с ума,
И бросятся навстречу
Огни, мосты, дома…
Так красны светофоры,
И так черна вода,
И снова мокрый город
Запутан в провода.
Осень 1981 г.


2

Высохшие русла улиц
Впадают в сухое озеро площади,
Старые деревья к нему
Тонкие тянут ветви…
И водосточные трубы,
Полные синего льда,
У нежилых домов…
Дыхание окон
За белыми стёклами
Стынет…
Зима 1981 г.


3

О, глаза моих мудрых сфинксов,
О, колонны моих дворцов!
О, улыбки моих богинь,
Запрокинувших ввысь лицо!..
Их глаза когда-то светились,
Кожу их согревало тепло,
Но на землю они спустились,
И над ними время прошло…
Зима 1986 г.


4

Усталые глаза немытых окон
Закрыты занавесками без цвета,
И наяву в бессонном мозге дома
Маячит сутолока пыльной плоти,
Вечерние шумы квартир стандартных,
Зияющие зыби тёмных лифтов,
Рунические знаки на камнях…
1988 г.







Зеркало

Теперь я знаю, что мне делать –
Мне ничего не надо знать –
Лишь перед зеркалом стоить
И все движенья
Отраженья
В своих движеньях
Отражать.
В своих движеньях
Отражать
Мне непонятные движенья…
Я – отраженье отраженья,
И все тревоги и мученья
Придуманы не мной,
А той,
Что там – за гладкою стеной…
Весна 1980 г.




***

Здесь сумерки, здесь холодно и пусто,
А на полу следы, а в окнах снег.
И проводов разорванные путы –
Как волосы на головах калек…
Усталый день сочится сквозь портьеры,
Течёт по раме, словно по стволу,
Как капли с потолка сырой пещеры
Кончается, теряясь на полу…
Там, за окном, вне потолка и пола,
Вне стен, застывших, как надгробный плач, –
Горячий шар, усталый и тяжёлый,
Как за день разорившийся богач.
Лучи его цепляются за ветки,
И рвётся свет – как косится трава…
И небо, словно смятую салфетку,
Устало сбросят с краешка стола.
Осень 1981 г.




Картина

Ну вот и всё. Остались только тени.
Сейчас будет дождь. Лучи у ног горят.
Да из-за рамы старенькой глядят
И тянутся навстречу мне сирени…

Ну вот и всё. Остался только ветер –
Он там на кончиках ветвей дрожит.
И яблоко, как август на рассвете,
На чуть примятой скатерти лежит…

Ну вот и всё. Пройдёт остаток лета.
Солёным ливнем хлынет с крыши день.
А со стены сияет белым светом
И тянется навстречу мне сирень.
Июль 1983 г.
***


Высокого солнца горячее жало,
И сонные сосны смолой истекали,
Босые ступни по иголкам ступали,
И лето на хвойной тропинке стояло…
О, было высоким и светлым начало!
Оно на холсте разноцветном осталось.
Но лето померкло, свернулось, сломалось…
Ушёл мой художник…
И солнце упало…
Февраль 1987 г.










Выход

Из тюрьмы своей боли
На землю смотреть…
Загудели сосновые колокола.
Встали травы, как дети, и учатся петь.
На июльских стволах появилась смола.

А на клавишах листьев и струнах ветвей
Ветер быстрые пальцы свои разминал.
И, не выплакав горькую тяжесть дождей,
Синий купол, как храм осквернённый, стоял.

Из тюрьмы своей боли на землю смотреть,
Из окна пустоты за решётками лжи…
Но июль, как ребёнок, и пробует петь,
Безыскусно и робко, от чистой души.
Лето 1983 г.



Прелюдия


Осень устала и уронила руки.
Тысячи бледных ладоней легли на асфальт
И онемелыми пальцами первые звуки
Вынули и разбудили огромный рояль.
Первыми начали снега белые клавиши,
Чёрные клавиши луж подхватили звук,
Ветви застыли и, со слезами не справившись,
Плачут в ладошки красных от холода рук.
И воссияли дерев просветленные лики,
Полные нежности, дрогнули пальцы листвы
И отцвели, словно лета последние блики,
И унесли их тяжёлые воды Невы.

Не отзвучали Прелюдий последние звуки –
В чистое белое небо они вознеслись,
Благословенны на долгие-долгие муки
И благодарны за вечную радость и жизнь.
Осень 1983 г.


Полдень

Разбужен солнцем-звонарём
Огромный колокол июля.
Больные травы за окном
Седые головы пригнули.

Набат разносится вокруг,
Гудит тяжёлая тревога,
И стони лопуховых рук
В молитве вскинула дорога…

И надо всю её пройти
И терпкий лопуховый запах
В сухих ладонях пронести
И потерять в еловых лапах.

И, в лес войдя, смотреть назад,
Как травы сонные застыли,
Как зноя рухнувший набат
Согнал сухие волны пыли.

Но влага терпкая в лесу
Смывает пыль и пот с лица,
И проступают сквозь росу
Цветов раскрытые сердца.
Лето 1983 г.








***

Благодарю печальную судьбу –
Я языком старинных книг согрета,
Я много лет спала в своём гробу
Из хрусталя и солнечного света…

Я бью хрусталь,
Я свет руками рву!..
И падаю в холодную траву…
Январь 1986 г. – март 1987 г.



Петропавловская крепость

Стекает дождём колокольный звон
По мокрым телам колонн.
И мысль – вырывающийся стон –
И древнее слово: «Полон».
И бесконечный тягучий сон.
Туман. Колокольный звон.
Февраль 1987 г.



Вариации на китайские мотивы

Под свирелей звонких обаянье
Кружат меж колонн большие птицы,
То спускаясь, то летя под своды…
Карлик Цзянь в вишнёвом одеяньи,
Дух лесной, озёрный и свободный,
Дар волшебный нёс императрице:
Мозг дракона в раковине алой –
Драгоценность из речной пещеры –
Красоты и силы небывалой –
Чудный свет – сиянье древней веры.
Март 1987 г.




Слово
1
Как парус ветром –
Слово смыслом полно,
Свежо и ново!
И высоко летит по белым волнам –
Сияет Слово!
Но только слишком страшно дотянуться,
Когда не плоско.
И даже если можем прикоснуться –
То лишь к обноскам…
11 февраля 1986 г.




2

Несформулированность мысли,
Её мучительная темень:
Казнимый лоб висками стиснут,
И капли падают на темя.
И, суетливые, как люди,
Толпятся в очередь слова,
Осоловелые от буден,
Воюют за свои права…
Но мысль болезненно жива,
И профанации не будет!
Февраль 1987 г.




3

Беспомощны застывшие слова
Поэтов, поражённых немотой,
Как жёлтая осенняя листва,
Как камни под водой…
Февраль 1987 г.

4

Меж пальцев – волосы Земли – трава –
Болит её большая голова,
Гудят её тяжёлые слова,
И чёрная душа её права.
Март 1987 г.


5

Как под тугим бинтом
Боль остра и сильна –
Стянута тонким льдом
Чёрная глубина.
Слово – как лёд – на слом,
И ледоход – весна…
Февраль 1987 г.

6
Сонет

Сонет ускользающей формы
Разлил неслиянные строки –
Из ясной и солнечной нормы
По брезжащей смутной дороге.

Сонет ускользающей формы
Разбрызгал блестящие рифмы,
Забылся, забился, отбился
От ритма.

Сонет ускользающей формы
Не помнит структуры сонета.
Без сводов толпятся колонны –
Столбы отражённого света.

Сонет ускользающей формы
Уводит по скользкому кругу…
Обрыв …
_______ 1988 г.



***
В этих мутных потоках без времени и без исхода,
Без истока, в движеньи, застывшем по кругу,
Измождённые Каины – в смутном преддверьи восхода,
В обретеньи начал, в обретеньи друг друга.
Ослепляясь в бессмысленных пыльных соитьях,
Сотворённые канули в столпотворенье,
Прерывая и путая тонкие нити,
Покоряясь волнам кругового движенья…
1988-1989 г.г.






***

Пульсация стуков рассыпанных звуков…
Кипение капель в глазах…
Открытые крышки колодезных люков…
Холодные пальцы и страх…

В деревьях коричневых соки и стоны,
И вздохи Дриад на ветвях,
Их корни питают земные законы
И красный цветок в небесах…

Густой и зелёный, пронзителен воздух,
Болото стоит на стеблях.
Но путь бесконечен, и солнечен посох,
И свет на раскрытых губах…
1988 г.






***


Лист солнца лёг на ласковую плоскость.
Застыло лето. Затаился ветер.
Дрожит в руках прозрачная полоска
Слияния ручьёв воды и света.
Мы – солнечные лики лёгких листьев,
Мы – белые пустые сновиденья –
Летим лучами в чистых руслах смысла…
Мы – сущие; вы – призраки, вы – тени.
Вы – конные жестокие солдаты,
Решительно вы снитесь сонным судьям…
Мы – сущие, мы – солнечные пятна –
Играем вами, сумрачные люди.
1989 г.

***
…
Земля погружается в воду,
Когда
Вдыхает земную природу
Вода.
Оставленные оболочки
Земли…
И Небо расставило точки
В пыли…
Мы чувствуем – близится Осень,
Мы ждём…
Мы к Небу молитвы возносим –
Поём.
В последних пределах дыханья
И сил
Мы чувствуем шествие тайных
Светил.
1988 г.
Памяти Геннадия Фадеева
1
Как бьётся рыба в солнечном снегу
Не утихающей от жажды боли
В искрящейся прозрачной чешуе!
А в красных плавниках сияет солнце,
В коричневых глазах зияет зыбь…
О! Золото краснеющей золы
Заживо выжгло жажду в чёрный снег,
В бездонную густеющую выпять.
Впитать, напиться, утолиться, выжить,
И выжаться,
И вжаться
В пульс покоя…
В свободное сиянье глубины…
1988 г.
2 Аквариум

Здесь за стеклом голубоватым
Струится золотой песок – мерцает…
И белых раковин раскрыты лона…
И Белый Свет сквозь тело вод зелёных
Спускается и наполняет
Невидящих воспоминаньем слабым…

Мы помним редкие пустынные просторы,
Где лёгок и свободен каждый атом
В своём движеньи вскользь и сквозь растворы
Себя в себе вне стен голубоватых
Границ прозрачных наших стёкол,
Вне внутренних глубинных водных токов,
Живительных для наших жабр, чешуек нашей кожи,
Для глаз невидящих и ртов молчащих,
И плавников, так призрачно похожих
На руки наших предков, возносимых
Над нашей сферой в сферы крыл поющих и скользящих…

А Там – в звучащих сферах, нам не достижимых,
существ летящих –
Исполнено мелодией молчанье,
И плаванье исполнено полётом,
И крылья, поражённые отчаяньем,
С шипеньем рассекают нашу воду…
1989 г.
3

Когда уходишь в эти залы
Золы разбитого стекла
Белее,
Белее
Волн, влачащих волю,
В аллеи каменных садов
И снов
Белее…

Когда уходишь в эти залы
Золы краснеющих пружин
Кривей и круче,
Кривее
Кружных путей твоих…
Сонетов раскалённых крики
Сжимают руки,
И круги сужаются…
Ты веруешь в разлуку,
В развязку,
В звук
И взрыв
В конце туннеля
Спирали новой…
Ты веруешь…
И снова
Крутит, кружит
Жизнь.
Жить.

Белеет, блекнет
Слово.
И свет
Зовёт в слияние кругов,
Где души…
1988 г.





4

Свобода без границ и вех –
по силам.
Но мы вкусили сладкий грех.
Вкусили…
Из праха создан – снова в прах
всецело…
И чертит грех границы – страх
и тело.
О! Отпустите дорогих
из боли
Лететь сквозь стены стёкл двойных
над полем…
Закрыты раковины глаз
в ущельях,
И волны облекают нас
вращеньем…
1988 г.



5

Ушедшие с тоской оставят Дом.
И в глубине цветка родится Осень,
Раскроет веер-паутину – восемь
Путей-дорог с девятым лепестком…

Ушедшие с тоской оставят Дом.
И в глубине цветка родится Слово
Безмолвное, как Глаз, принять готовый
Всех повернувшихся к нему лицом.

А в опустевшем Доме вместо окон –
Открытое пространство Тишины.
По половицам спутанным потоком
Пульсируют оставленные сны…
И разговор дверей полуоткрытых,
И вздохи стен в пределах потолков…
Чердак – порог… И бесконечный выдох
Хранит в себе все девять лепестков…
1988 г.
6
Лёгкий призрак слабых оболочек,
Мягких форм шуршащее движенье –
В жизнь – из Хаоса Великой Ночи,
В явь из сна, в себя из Единенья…

Выживают детские печали –
Плач по сну от самого Творенья
Белым Светом – Белыми ночами,
Тёмным днём, на Дне, в Воде Забвенья…

Рост росы. Рождение обмана.
Грань зеркального стекла стакана.
Твёрдый звон разбрызгивает гибель
В мелкие осколки, в пыль и выбель.
И в такой тоске струятся воды –
Словно беспредельная Свобода…
Душный дождь – Стена – и без возврата
Памяти, покоя, света, Свята…
1989 г.

Перед храмом

1

Сквозь суету свечей, зажжённых в храме,
Сквозь шелест несвященнических ряс –
Дрожащий голосок слепого Ками…
И Лик Небес, взирающий на нас –
Назад и Вниз, где Крест и распят Спас…

Сквозь суету, сквозь железноязыкий
Болтливый перезвон колоколов
Хулитель хлопот на свободе дикой
Гоняет ветер диски облаков –
Из круглых сфер исходят эти лики,
Спускаются кругами с дисков плоских…

На белые безумные берёзки
Бранится нищий, с паперти сойдя…

Бредёт и бредит в боли шум дождя,
И бередит раскрытый рот Собора,
И капли проливает в волны хора…
1988 г.
2

В глазах холодных храмы и холмы,
Изгиб реки и пустота Вселенной,
Спокойное теченье Тишины,
Движение потоков – неизменно.

В глазах холодных – светом голубым
Бесформенные вечные знаменья.
Их знание – убийственно живым,
И в них сокрыто тайное значенье.

Живая кровь пульсирует и жжёт,
В ней эти льдины обретают формы.
Остры края, и полынья зовёт
В туннель, в бездонный омут чёрный…

Великое Ничто… И смерти нет…
И жизни нет… И пустота без края.
Принявших Зов ведёт холодный Свет.
Бессильна кровь, горячая, живая.
1988 г.


3

В высокие звонкие стебли
Пролиты небесные соки,
Умолкли былые молебны,
Уснули пустые дороги.
Покинуты церкви и избы,
И небо струится, как знамя,
Знамение, Знание присно
Над немощными головами.
Не может, не помнит, не видит,
Не знает родства и не ищет,
Как ветер, из плоти он выйдет,
Блаженный, свободный и нищий…
Высокие стебли колышит,
Тревожит бесплотные души…
Имеющий уши услышит,
Как голос зовёт вездесущий…
1988-1989 г
4
Глаза пророков – чёрные воронки –
Затягивают краски и слова,
Затягивают линии и формы…
И рвутся крыльев солнечные плёнки,
Без воздуха повисла синева,
И капли крови, голубой и чёрной,
Глядят в открытый солнечный провал.
За ними – сила, в их руках – знаменья,
В них проступает Свет Преображенья.
В слияньи с тем, что горячей огня,
В начале вечно длящегося Дня.
1989 г.

.

***
Для них Закон не свят без приговора
и без суда,
И в окончаньях длинных разговоров
стоит вода.
Они творили эту боль, как небыль,
как страшный сон.
Земля трясётся, и пустое небо
им шлёт ворон.
Они всё время «думали о благе»
чужих детей,
Они всё время поднимали стяги
своих сетей,
И каждый раз на предрассветный ветер,
несущий свет,
Они стремительно бросали сети
своих побед.

Узлы забот завязаны в границах…,
но без границ
Им Знак Судьбы просвечивает в лицах,
горит вне лиц…
Весна 1989 г.
https://stihi.ru/2014/10/30/4374