Сон и бодрствование

[ALLINA]

Иеро:

В принципе, есть йоговская техника вечного бодрствования. То есть полного отказа от сна вообще. Я некогда даже решил её практиковать и у меня всё получилось. Типа месяц без сна... Но потом стало ясно, что в современной цивилизации эта техника не способствует адекватности, а идти в монастырь мне не захотелось.



***
логонетик не делал специальных упражнений, что бы канализировать и структурировать "глюки", которые возникают при длительном отказе ото сна. По сути в какой-то момент начинаются сновидения наяву, которые идут паралельно с восприятием. И может быть так, что реальное восприятие и глюки станут просто неотделимы друг от друга. Сама подумай, о какой адекватности тут может идти речь. И крышняк по такому дело поедет не хуже чем от сильных галлюциногенов.

Если же использовать особую йоговскую технику, то ничего подобного не происхолдит, но многие параметры тонуса бодрствования заметно снижаются. Растёт время реакции, снижается возможность концентрации. Долго о чём-то конкретном думать крайне сложно, про математику лучше не вспоминать, память опять таки будет работать весьма специфично, может потеряться хронологичность и то что было когда-то давно будет воспоминаться как буквально вчерашнее событие... И это норма, как мне рассказали те, кто мне эту технику в своё время дал.
Да, в остальном вроде всё нормально, много чего делать вполне реально, но вот жить так в городе будет не то что бы хорошо.

Дж.Ч. Пирс:

В двадцать три года я каждый день ходил на занятия в уни­верситет, а затем на работу в ночную смену. По восемь часов шесть раз в неделю на банковском автомате проверял чеки. Мне с трудом удавалось совмещать эти занятия, я пребывал в полусонном состоянии до тех пор, пока будучи уже в от­чаянии не обнаружил, что могу руководить работой адской машины практически во сне. Всю ночь я действовал по теперь уже знакомому мне методу неконфликтного поведения, что помогало мне как бы автоматически запускать проверяющую чеки машину. Это было высокоскоростное приспособление, и я нередко допускал дорогостоящие ошибки. Однако с по­мощью неконфликтного поведения я смог выполнять свои функции оператора и одновременно отдыхать благодаря моей безоговорочной вере в силу феномена неконфликт­ного поведения. И я действительно спал, вполне нормально и даже видел сны, хотя и с открытыми глазами, и выполнял свои функции. Телом моим управляло неконфликтное поведе­ние, даже во время перерывов на кофе (в которых я, кстати, не нуждался).
Место, где я работал, было банковской расчетной палатой, и каждую ночь там накапливались тысячи чеков для обработки. Каждому оператору полагалось прерываться на шестидесятом или сотом чеке для того, чтобы подвести баланс или убедиться в том, что в процессе работы не было сбоев, или в том, что оператор из дочернего отделения банка, снабжающий нас чеками, тоже не ошибся. Ошибка величиной в один цент могла застопорить работу оператора до момента выявления неверного ввода - даже если бы на это потребовалась целая ночь и весь следующий день. Поскольку ошибки случались часто, выявляющая ошибки программа двигалась вверх и вниз по ряду машин, помогая отследить их. И вдруг я, абсолютный новичок в этом деле, стал отра­батывать за ночь на несколько тысяч чеков больше любого другого работника, вообще без ошибок, с идеальным балан­сом к концу каждой смены!
Сразу же на меня стали смотреть как на чудо-мальчика. Чего никто не знал, так это, что я никогда не закрывал каж­дый индивидуальный пакет чеков, как это требовалось. На самом деле, я не закрывал и не проверял свой баланс до конца ночи, когда завершалась смена, потому что сделать это озна­чало для меня пробудиться и тем самым разрушить естествен­ный ход событий и в результате ошибиться. Приблизительно за три месяца я обработал больше чеков, чем кто-либо, при­чем совершенно без ошибок. Всем окружающим это казалось абсолютно невероятным, даже моему начальнику - «сила» поз­волила делать работу настолько качественно, что мне даже дали надбавку к зарплате.
Однако подлинной наградой для меня был мой сон и тща­тельно скрываемый мой секрет. Но однажды утром мой началь­ник обнаружил, что я подвожу баланс только к концу смены. Он был в таком бешенстве, словно я надругался над его мате­рью. Но выявление одной ошибки, возможно содержащейся тех четырнадцати или пятнадцати тысячах чеков, могло бы занять целый день. Несмотря на то, что в итоге ни одна погрешность не была выявлена, мне пригрозили немедленным увольнением в случае, если я не буду подводить баланс согласно существующим требованиям. Мои объяснения показались туманными и неубедительными, и работа под неусыпным надзором не оставила мне другого выхода, как подчиниться. В результате я начал делать ошибки, стал обрабатывать куда меньше чеков и спать на всех занятиях в институте.
Подведение баланса заставило бы меня усомниться в правильности моих действий, что немедленно вернуло бы меня обычное конфликтное состояние. Неконфликтное поведение дает нам свободу от сомнений, но происходит это только тогда, когда мы для начала освобождаемся от сомнений любого рода - поистине парадоксальная ситуация, поскольку уверенность появляется только тогда, когда человек свободен от сомнений и безоговорочно принимает одновременное, а не последовательное развитие событий. В этом случае сами события уже не являются предметом проверки логикой в любой форме.
.................................................. .................................................. ..............

[Tytgrom]

Многое зависит от нагрузки на мозг - именно он отдыхает во время сна. Если можно отключать его "по частям", сохраняя отдельные участки в режиме бодрствования - один вариант (как раз автоматическая проверка чеков - это отключение большинства функций мозга), но я не уверена, что он не приводит к истощению мозговой деятельности при длительном применении.