Педагогика Макаренко

[Sergey]

Чуть менее девяносто лет назад пока еще никому неизвестный Макаренко Антон Семенович вступил в должность заведующего колонии малолетних правонарушителей. Никто тогда не знал, что всего через несколько лет нищая колония превратится в богатую и процветающую (без помощи со стороны государства), а еще через несколько лет заведующий и воспитанники станут всемирно известными.

Неправильно говорить, что Макаренко исправил правонарушителей, нет. Это было бы неуважением к памяти этого человека. Потому что в колонии людей не исправляли - даже цели такой не было. Там людей воспитывали.

Макаренко - организатор и педагог создал такую среду, в которой колонисты воспитывали в себе и друг друге лучшие человеческие качества. Выпускники колонии имени Горького - настоящие люди, достойные люди, люди светлого будущего (которое, быть может, все-таки настанет). Трудолюбивые, ответственные, сознательные, хорошо образованные, самостоятельные.

Макаренко построил это чудо, нарушая все существовавшие педагогические правила и аксиомы, и с мнением специалистов-теоретиков не считался. Этим он заслужил дикую неприязнь со стороны начальства. В конце концов он вынужден был покинуть пост заведующего колонии имени Горького. К слову сказать, читая о педагогах того времени, я нашел немало сходство с педагогами нынышними. И если в наше время возникнет новый Макаренко, его прижмут очень быстро.

Антон Семенович был успешным практиком, а его оппоненты теоретиками. И там, где педагоги лишь разводили руками, Макаренко добиваля реального результата (Куряж тому наглядный пример). Однако, тем сильнее была неприязь, которую Макаренко вызывал у недоброжелателей. И хотя А.С.Макаренко был гениальным педагогом, никогда бы не узнать нам историю колонии имени Горького, если бы не еще один талант этого человека - писательство.

"Педагогическая поэма" и "Флаги на башнях" - это самые известные произведения Антона Семеновича.

* * *

На днях перечитывал "Педагогическую поэму" - может быть даже устрою небольшой разбор. Но пока интересно узнать, кто и что думает о Макаренко и его воспитательной системе? Прежде всего интересует мнение тех, кто читал произведения автора.

[Tytgrom]

Есть одно уточнение - большинство пацанов (насколько я помню девочки появились позже) были правонарушителями по неволе. Просто судьбою революции и гражданской войны они оказались на улице. И жизнь по четким правилам их устраивала.

И еще момент. Чаще всего "Педагогическую поэму" противопоставляют "Республике Шкид". Одна была школой выживания и самодисциплины, вторая школой творчества.
На меня большее впечатление произвела "Педагогическая поэма" ("Флаги на башнях" ИМХО послабее, но тоже впечатлили больше "Республики Шкид") Еще читала рассказы Макаренко о воспитании в семьях - если честно, понравились еще меньше. Когда семья живет по законам коммуны, то я не уверена, что это правильно.

[BOBA]

Макаренко построил это чудо, нарушая все существовавшие педагогические правила и аксиомы, и с мнением специалистов-теоретиков не считался. Этим он заслужил дикую неприязнь со стороны начальства.

А его прижали именно педагоги? а не по партийной линии? лобби педагогов было таким сильным? Есть мнение (у моей супруги, проф. педагога) - что Макаренко создал полувоенную по идеологии и дисциплине структуру.

И подчиняющиеся лично ему подростки не понравились партбоссам...

[Антуанетта]

Когда-то я читала, многое забылось, но один эпизод я помню.
Я стала читать, уже зная, что "Макаренко - талантливый педагог", т.е. представляя человека какого-то идеально, волшебно доброго и мудрого, типа такого как "дедушка Ленин", только в педагогике - и меня очень поразило, как в начале "Педагогической поэмы" он, педагог колонии, отметелил мальчика-быдло, построив его тем самым и заставив уважать. При всей действенности данного метода он в моем представлении как бы не совсем сочетается с идеальным методом воспитания. Впрочем в дальнейшем Макаренко подобное не использовал, но изначально, все же, видимо, силовой метод был необходим.

[Afa]

(задумчиво)
говорить с людьми на их языке - правильно. кинестетики, к примеру понимают, когда им в табло заедешь...

[BOBA]

Антуанетта, а как ты себе представляешь общение с беспризорником, воришкой?

[Tytgrom]

Он не отметелил. Просто в сердцах ударил И не мальчика, а 18 летнего бугая, который был и выше его и сильнее.
Он же потом эту ситуацию анализирует.
А мальчик был совсем не быдло. И за таковых Макаренко никого не считал. Он во всех умел увидеть личность. Просто жизнь улицы - это одни законы, а жизнь социалистического общества - другие. И ломка иногда проходит трудно
Это не был "силовой" метод. Это была демонстрация силы духа.
Ударить лидера кампании шпаны в присутствии всей тусовки - это не избиение.

[Антуанетта]

Что ж, нашла позабытый текст. Нашла цитаты по поводу того, чего не помнила.

Он не отметелил. Просто в сердцах ударил

"В состоянии гнева и обиды, доведенный до отчаяния и остервенения всеми предшествующими месяцами, я размахнулся и ударил Задорова по щеке. Ударил сильно, он не удержался на ногах и повалился на печку. Я ударил второй раз, схватил его за шиворот, приподнял и ударил третий раз.
Я вдруг увидел, что он страшно испугался. Бледный, с трясущимися руками, он поспешил надеть фуражку, потом снял ее и снова надел. Я, вероятно, еще бил бы его, но он тихо и со стоном прошептал:
- Простите, Антон Семенович...
Мой гнев был настолько дик и неумерен, что я чувствовал: скажи кто-нибудь слово против меня - я брошусь на всех, буду стремиться к убийству, к уничтожению этой своры бандитов. У меня в руках очутилась железная кочерга. Все пять воспитанников молча стояли у своих кроватей, Бурун что-то спешил поправить в костюме.
Я обернулся к ним и постучал кочергой по спинке кровати:
- Или всем немедленно отправляться в лес, на работу, или убираться из колонии к чертовой матери!
И вышел из спальни."

И не мальчика, а 18 летнего бугая, который был и выше его и сильнее.

"Четверо имели по восемнадцати лет, были присланы за вооруженный квартирный грабеж, а двое были помоложе и обвинялись в кражах."
"Задоров был большой и сильный юноша"
Да, действительно, крупный парень 18-ти лет, но это все равно очень молодой человек, юноша, и все равно воспитанник, находящийся в подчинении.

А мальчик был совсем не быдло.

"- Иди сам наруби, много вас тут!"
Ну, скажем так, дерзкий юноша.

Ударить лидера кампании шпаны в присутствии всей тусовки - это не избиение.

"Нужно правду сказать, я не мучился угрызениями совести. Да, я избил воспитанника. "

Вова, я вобщем-то не удивляюсь таким методам и не считаю их плохими. Просто словосочетание "педагогика Макаренко" изначально у меня ассоциировалась с чем-то другим. И действительно, он пришел к другому.

[Sergey]

Антуанетта

- Или всем немедленно отправляться в лес, на работу, или убираться из колонии к чертовой матери!

Да, и тут же отправился в лес - один вместе с этими же воспитанниками, которые ко всему прочему были с топорами.

И чуть позже он объясняет Екатерине Григорьевне, почему столь грубая акция возымела действие. Почему воспитанники не только не возмутились, не избили в ответ, но и уважать начали.

[Tytgrom]

Аньтуанетта, ты в реале это себе представь.. Посмотри фото Макаренко и просто представь сейчас подобную ситуацию.
Сидит кампания подростков на детской площадке, подходит к ним интеллигент в очках (пусть даже преподаватель школы, где они учатся) и говорит "А не хотите ли вы освободить площадку, а то детям гулять негде" И когда ему говорят "отвали, папаша" Он начинает бить сказавшего.
В том-то и дело, что Макаренко отреагировал не думая о последствиях, а не стал переправлять ребят во взрослые исправительные учреждения, что вполне мог сделать без всякого риска для себя.

Но он поступил "по-человечески". Там же дальше все это расписывается.
А "избил" - это термин самого Макаренко. Это его определение своих действий.
Я думаю, что от ударов даже синяков не осталось.

[Sergey]

Tytgrom

Сидит кампания подростков на детской площадке, подходит к ним интеллигент в очках (пусть даже преподаватель школы, где они учатся) и говорит "А не хотите ли вы освободить площадку, а то детям гулять негде" И когда ему говорят "отвали, папаша" Он начинает бить сказавшего.

Ну, в этой ситуации как раз бить странно.

Там несколько другое было.

Нищая страна, в которой голод и пережитки гражданской вонйы.
Нищая колония, где никто тебе не принесет ничего на блюдечке, все надо делать самим. И снег чистить самим, и дрова готовить самим.
И группа блатных воспитанников, которые живут и кормятся за чужой счет, а работать со всеми и для себя же не желают. При этом ведут себя развязано, оскорбляют воспитателей, и сами не чураются силовых решений (Калину Ивановича, если помните, отправили валяться в снег ни секунды не задумавшись).

Когда Задоров перешел черту, Макаренко приходит в ярость - от своего бессилия, от безобразия всей ситуации. Он показывает воспитанникам всю глубину своих чувств - насколько достали его их выходки. И затем ставит перед выбором - либо будете работать вместе со всеми, либо выметайтесь отсюда к чертовой матери. И колонисты лекго приняли его правоту. Куда легче, чем принял сам Макаренко или другие воспитатели.

[BOBA]

Нищая страна, в которой голод и пережитки гражданской вонйы.

То и вопрос, какие принципы-подходы Макаренко будут работать в нынешних условиях?
Например - ситуация педагог проти зажравшихся мажорных деток...
Макаренко грубо говоря в обмен на свободу давал "путевку в жизнь". Положение в жизни - не уголовника а !Целого! рабочего, а если выучиться то... Вообразим себе - ИНЖЕНЕРА!!!

[Sergey]

ВОВА

То и вопрос, какие принципы-подходы Макаренко будут работать в нынешних условиях?

Будут. Ничего сверхъестественного в тех приницпах нет. Наоборот, в условиях голода и разрухи надо быть Макаренко, чтобы наощупь сделать то, что он сделал.

Есть, кстати, профессор Кумарин, который пытался воспроизвести систему Макаренко в отдельно взятой школе:

В той же статье я коротко рассказал об одном из своих экспериментов, который мне удалось провести на Украине, когда я работал там в республиканском НИИ педагогики при умнейшем директоре Николае Дмитриевиче Ярмаченко. Заведующая отделом народного образования города Комсомольска Полтавской области Лидия Ивановна Бугаевская сама проявила инициативу. Под свою ответственность она “уломала” и секретаря горкома, и председателя исполкома, и заместителя министра просвещения Украины по науке. Мне и директору школы № 3 Василию Дмитриевичу Масному разрешили переделать типовой гигант на 1600 учащихся в школу-комплекс. К счастью, ломать стены или строить новые было не нужно. Здание было изначально разделено на три одинаковых блока (для начальных, средних и старших классов), к счастью, не изолированных друг от друга. Этот проект я до сих пор считаю самым удачным из тех, которые мне довелось повидать.

Поступили мы просто. Пересортировали (отделять младших от старших - глупость) классы в каждом из блоков и получили ТРИ средних школы с полным набором всех возрастов, от первоклассников до выпускников. Всех трёх завучей поставили директорами, организаторов внеклассной и внешкольной воспитательной работы - завучами, а сам директор Василий Дмитриевич стал административным директором. Лишних денег не понадобилось.

Первичные коллективы - разновозрастные отряды создали по месту жительства, т.е. как у Макаренко, по бытовому признаку. Командиров просто назначили - выбирать было рано, потому что, живя своим классом, дети, в масштабах школы, друг друга просто не знали. “Командовать”, разумеется, никто не умел - за десять лет привыкли только подчиняться классному руководителю, учителям, завучам, директору. Пришлось взрослых “начальников” прикреплять “комиссарами” - один “начальник” (классный руководитель) на три отряда. Конечно, все успели проникнуться замыслом на моих семинарах, открыли для себя совершенно другого Макаренко, увлеклись. Прошло две-три недели и дело пошло!

На первых порах главной задачей был надзор (хорошее слово, лучше, чем безнадзорность!). Важность этой задачи поняли и командиры, а интересная педагогическая игра их просто захватывала. На глазах рождалось разновозрастное братство. Самый маленький перестал бояться, что во дворе его могут отлупить, отобрать все копейки на школьный обед, просто, ни с бухты-барахты влепить затрещину. Каждый чувствовал, что защита рядом, а защитники, даже из числа бывших насильников, ходили гоголем и с гордостью докладывали на утренних рапортах,- обязательно директору,- что за прошедшие сутки в их отряде не было никаких “ЧП”. Случалось и, к сожалению, нередко, что папа с мамой после совместного подпития устраивали в доме трам-тарарам, ребёнок вырывался из квартиры и бежал к командиру. Там ему вытирали слёзы и сопли, успокаивали чаем и оставляли на ночлег (сейчас придумали “социальных педагогов”, чтобы была ещё одна министерская иллюзия).

За какой-нибудь месяц,- что мы расценили как чудо,- скукожился бытовой вандализм, хотя до этого было, как в Москве: испражнялись в подъездах, били стёкла, расстреливали электрические лампы, бомбили телефонные аппараты, выворачивали почтовые ящики, крушили лифты, вышибали двери, настенная живопись была настолько откровенной, что ею можно было иллюстрировать новейшее пособие по порнографии. Много было и другого, но обо всём не расскажешь.

Финал оказался непредвиденным и очень для всех печальным. Увлекшись “СОБСТВЕННО ВОСПИТАНИЕМ”, очень похожим на подлинную жизнь, дети ослабили внимание к домашним заданиям и снизили средний процент успеваемости, святая святых “школы муштры и зубрёжки”. “Государственный образовательный стандарт” буквально раздавил наш энтузиазм. Он, конечно же, оказался важнее, чем коренные перемены в образе жизни детей, чем всё рыцарские добродетели: дружба и братство, защита слабых, совместный и крутой отпор ДЕДОВЩИНЕ, рэкету, вольному отношению к девочкам-подросткам, бытовому вандализму, токсикомании (так тогда именовалась наркомания), сквернословию, попыткам втянуть мальчишек в пьяную компанию, отлучить от коллектива. Василий Дмитриевич защитил с горя кандидатскую диссертацию и уехал в Умань заведовать кафедрой педагогики. Новый директор подчинился приказу и школа-комплекс опять стала школой-гигантом.

(С) Из статьи Макаренко, какого мы никогда не знали

[Антуанетта]

Посмотри фото Макаренко

Чем-то похож на героя Юрского (Викниксора) из фильма "Республика Шкид":

[BOBA]

Этот проект я до сих пор считаю самым удачным из тех, которые мне довелось повидать.
.......
Финал оказался непредвиденным и очень для всех печальным. Увлекшись “СОБСТВЕННО ВОСПИТАНИЕМ”, очень похожим на подлинную жизнь, дети ослабили внимание к домашним заданиям и снизили средний процент успеваемости

те грубо говоря - школа перестала выполнять свою функцию - учить.
Что же удачного было в этом проекте?

Под свою ответственность она “уломала” и секретаря горкома, и председателя исполкома,

Это не вполне "сейчас"...

[Sergey]

ВОВА

те грубо говоря - школа перестала выполнять свою функцию - учить.

Откуда следует, что именно перестала?
А вот что воспитывать начала - это факт.

Что же удачного было в этом проекте?

Он показал, что другие формы организации воспитания в школе - по принципам позаимстсованным из опыта Макаренко - возможны.

Это не вполне "сейчас"...

Но и не вполне тогда, потому что без всякой гражданской войны, голода и разрухи.

[BOBA]

Снизили процент успеваемости... За 2 месяца. Ага? Если б еще год дали - подняли б на место? Вопрос...
Разновозрастные группы - как их учить? сидит учитель математики, перед ним детки с 4-ого по 10-ый класс... и? У Макаренко разновозрастные группы от того были, что деток было мало. И учителей...

[Sergey]

BOBA

Снизили процент успеваемости... За 2 месяца. Ага?

А ты себе хорошо представляешь, сколько это в масштабах школы - 2 месяца? Чуть меньше четверти. Одна-две крупных темы, 1-2 контрольных. И на основании этого нужно было срочно прекращать эксперимент, снимать с должности директора?

Разновозрастные группы - как их учить? сидит учитель математики, перед ним детки с 4-ого по 10-ый класс... и? У Макаренко разновозрастные группы от того были, что деток было мало. И учителей...

ВОВ, ты совершенно неправильно понял насчет групп.

Разновозрастные группы - это отряды, которые что у Макаренко, что здесь созданы не для учебных задач. Если ты это так себе представляешь, что десятикласник сидит за одной партой с шестиклассником, то сильно ошибаешься. Учатся дети по прежнему в классах со сверстниками. Отряды же для организации их времени и усилий во внеурочное время.

[Антуанетта]

Sergey
Мне тоже не очень понятно. То есть ребята находились в разновозрастном отряде во внеурочное время? И все бандюганы туда добровольно шли, общаться с младшими, вместо того, чтоб пойти по своим делам? Или это интернат был?

[Sergey]

Антуанетта
Я бы тоже хотел узнать подробнее. К сожалению, Кумарин слишком много уделил внимание критике всего и вся (даже если вполне справедливой) и слишком мало внимания уделил описанию эксперимента.

Возможно, есть другие статьи Кумарина на эту тему - было бы интересно почитать.

Еще интересно было бы найти информацию про деятельность Семена Афанасьевича Калабалина. Это ученик Макаренко (в книге Карабанов), который принял решение идти по стопам учителя. Он также впоследствии был заведующим разных детских домов. К сожалению, подробностей известно мало.

[BOBA]

Разновозрастные группы - это отряды, которые что у Макаренко, что здесь созданы не для учебных задач. Если ты это так себе представляешь, что десятикласник сидит за одной партой с шестиклассником, то сильно ошибаешься. Учатся дети по прежнему в классах со сверстниками. Отряды же для организации их времени и усилий во внеурочное время.

Хорошо. Учебного процесса не касаемся, касаемся внеурочного времени... Вспомню себя - шел после школы домой, там бабушка, домашние задания, 2 приятеля по школе - я ходил в гости к ним, они - ко мне... это средняя школа... ну и - кто там организует мои усилия во внеурочное?

[Tytgrom]

Так это хорошо, когда бабушка и приятели. А когда никого? Папа неизвестен, мама вся в работе. А бабушки и дедушки в 200 километрах, а то и дальше.

И беспризорников сейчас тоже немало..

[Sergey]

BOBA

Вспомню себя - шел после школы домой, там бабушка, домашние задания, 2 приятеля по школе - я ходил в гости к ним, они - ко мне... это средняя школа... ну и - кто там организует мои усилия во внеурочное?

ВОВ, сейчас, конечно, не те условия, что тогда. А все-таки подумай, как воспитанники Макаренко ухитрялись совмещать учебу (вполне успешную, кстати, говоря, т.к. неграмотных и малограмотных ребят натаскали на рабфак, а потом и институт) с работой в кузне, свинарне, конюшне, на полях, в швейной мастерской, в сапожной мастерской, в столярной мастерской и т.д. и т.п. А это только работа, кроме нее еще театр (собственный и вполне основательный), чтение, игры, гимнастика по военному образцу и другая культурная программа.

Как видишь, очень насыщенная и разнообразная программа жизни.

Есть ли необходимость так напрягать детей? Может и нет, да только один нюанс. Ты со своей бабушкой и двумя приятелями сидел на шее у родителей, а колонисты Макаренко не только обеспечивали сами себя, но и изрядно обогощали себя же и колонию.

И с коммуной имени Дзержинского та же история. Пока одни крутили пальцами у виска и смеялись над тем, что дети смогут делать такую сложную технику, как фотоаппараты, коммунары отрыли первый в Союзе завод по производству ФЭДов.

Так что, ВОВ, из того, что лично у тебя было неплохо - это не значит, что жизнь твоя не могла быть лучше, интереснее и насыщеннее. И с большей пользой для себя и окружения.

[Ирис]

.................................................. ........

[Tytgrom]

Комментарий к отрывку из Республики ШКИД, который выложила Ирис.
Так как Ирис отрывок удалила, то оставляю решение за автором темы - можно найти этот отрывок (там речь тоже о краже) или удалить этот пост


Пасторальная картинка. Интересно насколько серьезной была угроза перевести в Лавру или в реформаториум.
Ну и понятно, что если бы кража повторилась, то угроза была приведена бы в исполнение.
Если перевод действительно страшное дело, то понятно почему краж больше не было.

Т.е. в принципе решение одинаковое, что у Макаренко, что у Викниксора
"Или вы живете по нашим законам или валите отсюда" Простой выбор из двух вариантов.

[BOBA]

Сергей, все ж это художественная литература. Т.е. немного вымысел, немного фантастика. Это строго говоря не отчет, и не метод-пособие...

И, читая книгу я могу временно отождествляться с героями, во первых, или - как бы смотреть извне - быть невидимым никому зрителем. Так сказать - превращаться в приведение. И вот эту точку самоосознания читателя тоже надо фиксировать. Я например никогда не был в этой книге беспризорником... А, наверное, сттоило б.

[Sergey]

ВОВА
Ну, не веришь худ.лит., почитай, к примеру, воспоминания воспитанников. Вот, к вспоминает С.А. Калабалин:

↓↓ Тиф в колонии

В семи километрах от Полтавы, точно отпрянув от большой дороги, кишевшей бандитами, четыре обглоданных кирпичных домика затаились в лесу. Ни окон, ни дверей, ни печей...

Мы, первые воспитанники, тоже не обещали ничего утешительного. Сами о себе говорили: «Мы – пропащие организмы».

Только один Антон Семёнович был глубоко убеждён, что мы не «организмы», а люди, которые могут всего добиться.

– Вы сами на себя наговариваете, - говорил он. - Зачем оскорбляете своё человеческое достоинство неверием в себя?

– Но из нас ничего порядочного не выйдет, – оправдывались мы.

– Выйдет. Обязательно выйдет. Только не рисоваться своим прошлым надо, а верить в это самое «выйдет». Сердито верить и бороться. Я твёрдо знаю: никуда весною вы не уйдёте. Я только зимы боюсь, а весну жду, как своего помощника, как друга.

И действительно, весною никто не ушёл. За зиму коллектив окреп, мы изобрели увлекательную отрядную систему. Почти все первые колонисты стали первыми командирами и ядром будущего большого колонистского коллектива.

Воспитатели во главе с Антоном Семёновичем делили с нами все невзгоды жизни, и за это мы их полюбили. Негласно мы оберегали их от шнырявших кругом бандитов: караулили их квартиры, дозорные следовали за ними, когда они ходили на хутора в надежде достать продукты.

В феврале 1921 года в колонии нас было тридцать два человека. Это был самый тяжёлый февраль за всю мою жизнь – холод и голод. Мимo колонии по большаку Харьков-Полтава шли люди из центральных губерний России, спасаясь от голода и тифа. Воспитатели выходили на шлях и делились с детьми своим скудным пайком, а матерям отдавали что-либо из одежды. Мы видели это и по их примеру тоже часто выносили на шлях свою фунтовую «пайку» хлеба и пшённую кашу.

Тиф накрыл и нас. За неделю свалились почти все ребята и воспитатели. Не сражёнными остались только Антон Семёнович, воспитательница Елизавета Фёдоровна, повариха Ефросинья Фёдоровна, завхоз Калина Иванович и я.

Антон Сёменович и Калина Иванович пилили дрова, а я их колол и топил печи. В спальню к больным, кроме Антона Семёновича, Елизаветы Фёдоровны и меня, никто не имел права заходить.

Антон Семёнович ходил по хуторам, добывал молоко и сушёные фрукты для больных. Как это ему удавалось, трудно сказать. Граки ничего не хотели продавать «босякам», а если и удавалось кого уговорить, так не за деньги, а в обмен на вещи. Антон Семёнович отдал своё пальто и потом несколько лет ходил в шинели.

Елизавета Фёдоровна, как могла, лечила ребят, а мы с Антоном Семёновичем оставались на всю ночь с ними. Кормили их, читали им книжки, рассказывали сказки. Бывало, Антон Семёнович своей шинелью прикрывал наиболее слабенького и сам ложился рядом, чтобы теплом своего тела отогреть его. Так иногда поступал и я.

Потом нам удалось определить наших больных в полтавские тифозные бараки. Все ребята выздоровели и вернулись в колонию. Калина Иванович по этому поводу умилялся:

– Ты подумай – не сдались, выжили, паразиты! Какой-нибудь сытый буржуй подох бы, ей богу. А с нашими тифа не справилась. Та, куда ёй, подлой, – подавилась на наших. Вот таким – и я был в молодости...

– Паразитом, Калина Иванович? – сострит какой-нибудь бывший тифозник.

– Ну-ну!.. Ты, шкет, вот я задам тебе «паразита». Экий невоспитанный! ...

И Калина Иванович начинал шевелить казацкими усами, делая вид, что рассердился.

Как-то солнечным апрельским днём мы сидели на лавочках и вспоминали лихие дни зимы. Антон Семёнович вдруг заговорил вслух, будто не замечал нас:

– Да, хорошо, что ребята переболели тифом. Вместе с ним ушла и другая страшная болезнь... Но, неужели обязательно надо пережить страдание, чтобы избавиться от таких пороков, как воровство, разбойная удаль, дикая грубость? А ведь факт, все переболевшие и лицом стали краше, и какими-то стали более светлыми, чистыми.

Мы все недоумённо глядели на него. Он улыбнулся.

– Вы удивлены? А я, дорогие мои мальчики, и сам ещё не совсем разобрался в том, что произошло. Только вижу – произошло, а что оно такое, – не знаю. И почему – не знаю, но произошло. Это не только я заметил. Вот и Семён как-то сказал мне: «Знаете, Антон Семёнович, после тифа наши ребята какие-то другие стали, добрые, нежные, что ли». Так ты сказал, Семён?

- Так, – смущённо подтвердил я.

Антон Семёнович продолжал:

– Первые недели после выздоровления вы были слабые, тихие, беспомощные. Теперь вы налились свежими соками жизни, силой и бодростью. Но всё это было у вас и до болезни, однако было каким-то грубым, циничным. Выходит, тиф впитал в себя всю эту грубость, циничность и сгинул вместе с ними. Что ж, хлопцы, так держать!.. Эх, и люблю же я весну! Умная эта выдумка – природа!

Мы сами чувствовали в себе обновление. И готовы были ещё раз переболеть любым тифом, лишь бы стать лучше и ближе к дорогому нам человеку и чтобы он радовался, глядя на нас.

↓↓ Украденная курица

Помню эпизод, происшедший в 1921 г. Год был тяжёлый, голодный. Нашей колонии приходилось испытывать большие трудности и лишения. Особенно было тяжело с продовольствием. И вот в это время одна воинская часть подарила колонистам сто пятьдесят копчёных кур. Вдруг выяснилось, что одна курица пропала из погреба. Подозрение в хищении могло пасть на доложившего о пропаже колониста Ивана Колоса, заведовавшего погребами и складами колонии.

Антон Семёнович верил в честность Колоса и, чтобы выяснить, кто совершил воровство, приказал дать сигнал общего сбора. В течение трёх минут шестьдесят четыре колониста встали в строй развёрнутой линией. Антон Семёнович вышел к нам из своего кабинета. Ошпарил всех нас своим возмущённым взглядом и заговорил:

— Я думал, что у меня есть коллектив, коллектив товарищей, уважающих себя. Нет. Вы ещё не люди, вы микробы, способные пожирать друг друга. До какой подлости и низости мы дошли с вами, что сами же у себя тащим! Да ещё что — подарок воинов, самих впроголодь живущих и в бой идущих. Ну, не черви ли после этого мы с вами? Так нет же, — я-то вором, ни микробом не хочу быть. Я — человек! И моё презрение к воровству поможет мне найти вора. Слышите? Стоять так! Я буду подходить к каждому из вас, а вы смотрите прямо в глаза!

Антон Семёнович направился к правому флангу, и мне пришлось первому посмотреть в глаза. Примерно в середине шеренги он вдруг закричал:

— Выйди из строя! Мерзавец! Тебе больше всех есть хочется?! Ты более нас голоден?! — разносил Антон Семёнович выхваченного из строя нашего товарища по кличке Химочка.

- Я не ел её,— закричал Химочка,— я спрятал курицу!..

От этих слов Химочки мы оцепенели. В голове каждого из нас промелькнула мысль: как же Антон Семёнович узнал вора? Гипнотизер, — так заключили многие.

Тем временем Химочка принёс курицу, завернутую в лопухи.

— Так вот,— обратился Антон Семёнович к Химочке,— ешь! Раз ты её уже взял, прятал её где-то, как хорёк, мы её отдадим тебе на полное растерзание.

Химочка не спешил выполнять распоряжений, медлил, отнекивался.

Антон Семёнович подал команду:

— Колония! Стоять смирно до тех пор, пока Химочка съест курицу!

И сам стал рядом со мной с правого фланга.

Думается мне, что эта минута стоила самого большого напряжения не Химочке, не нам всем, а самому А. С. Макаренко. Он этой командой включил и нас в острый конфликт. Активно включил. На чью же сторону станут эти «серые человеки»?! Разум, общественный интерес взял верх над частным. Мы глазами требовали от Химочки исполнения приказа Антона Семёновича. Химочка начал кушать, а мы все почувствовали облегчение и стали ласково, улыбками подбадривать неудачного воришку...

Во время обеда кто-то из ребят подошёл к Химочке с насмешкой.

– Ты, неверно, наелся курятины, — отдай мне свой борщ!

Через минуту этот шутник уже был в кабинете, и Антон Семёнович журил его:

— Твой товарищ ради всех нас понёс тяжкое испытание. Немного найдётся среди нас готовых совершить такой подвиг, как съесть курицу перед строем своих товарищей как наказание. Химочка вырос в моих глазах, а ты ослеп. Подумай, чудак-человек!

— Я уже подумал, Антон Семёнович. Грубо это у меня получилось. Как вы думаете, простит мне Химочка?

— Не знаю, попробуй, и зарекись?..

Какой хороший сгусток чувства жизни!

Переписываясь с товарищами по колонии, я поддерживал связь и с Химочкой. В одном из писем, перед самым началом войны, в 1941 г., жена Химочки писала мне: «Всем хорош Ваня: и как муж, и как отец, и ответственный пост занимает, а вот, странное дело, курятины не ест...»

Немало осталось таких воспоминаний. И они очень в духе того, что пишет Макаренко в Педагогической поэме.

Так что на деле "немного фантастика" может оказаться еще и немного преуменьшением того, что реально делал Макаренко, но не счел необходимым упоминать в книге.