Письма с фронта (перед лицом смерти)

[Sergey]

Завещание бойца 1-го латышского добровольческого полка Б. Лурье

Прошу переслать его моей матери, Лурье, проживающей в г. Кирове, она эвакуирована из Латвии.
Я умираю за Родину, за коммунизм. Прошло два месяца ожесточенной борьбы с врагом. Для меня наступил последний этап борьбы - борьба за Таллин. Отступления быть не может.
Жалко умирать в 24 года, но в настоящей борьбе, где на весы истории всего человечества ставятся миллионы жизней, я свою также отдаю, зная, что будущее поколение и вы, оставшиеся в живых, будете нас чтить, вспоминать как освободителей мира от ужасной чумы. Что еще писать?

Мама!
Не огорчайся.
Я не первый и не последний, положивший голову за коммунизм, за Родину.
Да здравствует СССР и победа над врагом!
Товарищ, верь, взойдет она, Заря пленительного счастья. Фашизм будет уничтожен, И на обломках самовластья Напишут наши имена!

Комсомолец Латышского полка Вина Лурье
26-28 августа 1941 г.

[Sergey]

Записка и письмо партизанки В. Поршневой матери

Завтра я умру, мама.
Ты прожила 50 лет, а я лишь 24. Мне хочется жить. Ведь я так мало сделала! Хочется жить, чтобы громить ненавистных фашистов. Они издевались надо мной, но я ничего не сказала. Я знаю: за мою смерть отомстят мои друзья — партизаны. Они уничтожат захватчиков.
Не плачь, мама. Я умираю, зная, что все отдавала победе. За народ умереть не страшно. Передай девушкам: пусть идут партизанить, смело громят оккупантов.
Наша победа недалека!
29 ноября 1941 г.


Милая мамочка!
Пишу это письмо перед смертью. Ты его получишь, а меня уж не будет на сеете. Ты, мама, обо мне не плачь и не убивайся. Я смерти не боюсь... Мамочка, ты у меня одна остаешься, не знаю, как ты будешь жить. Я думаю, что Зоя тебя не бросит. Ладно, моя милая, доживай как-нибудь свой век. Мама, я все же тебе немного завидую: ты хоть живешь пятый десяток, а мне пришлось прожить 24 года, а как бы хотелось пожить и посмотреть, какая будет дальше жизнь. Ладно, отбрасываю мечты...
Писать кончаю, не могу больше писать: руки трясутся и голова не соображает ничего — я уже вторые сутки не кушаю, с голодным желудком умирать легче. Знаешь, мама, обидно умирать.
Ну ладно, прощай, моя милая старушка. Как хотелось бы посмотреть на вас, на тебя, на Зою, милого Женечку, если сохраните его, расскажите ему, какая у него была тетя. Ну все. Целую вас всех и тебя, мою мамочку.
Твоя дочь Вера.
30 ноября 1941г.
29-30 ноября 1941 г.

[Sergey]

Надпись подпольщицы П.Савельевой на стене тюремной камеры в Луцке

Приближается черная, страшная минута! Все тело изувечено - ни рук, ни ног...
Но умираю молча. Страшно умирать в 22 года. Как хотелось жить! Во имя жизни будущих после нас людей, во имя тебя, Родина, уходим мы... Расцветай, будь прекрасна, родимая, и прощай.

Твоя Паша.
Январь 1944 г.

[Sergey]

Завещание защитника Ленинграда капитана Г. П. Масловского сыну

Ну вот, мой милый сын, мы больше не увидимся.
Час назад я получил задание, выполняя которое живым не вернусь. Этого ты, мой малыш, не пугайся и не унывай. Гордись такой гордостью, с какой идет твой папа на смерть: не каждому доверено умирать за Родину. Приму все меры, чтобы это письмо переслали тебе, а ты с ним будь осторожнее, не пугай свою бабусю.
Славному городу Ленина - колыбели революции грозит опасность. От выполнения моего задания зависит его дальнейшее благополучие. Ради этого великого благополучия буду выполнять задание до последнего вздоха, до последней капли крови. Отказаться от такого задания я не собирался, наоборот, горю желанием, как бы скорее приступить к выполнению.
В ожидании машины роюсь в неугомонных мыслях, с молниеносной скоростью задаю сам себе вопросы и тут же даю ответ. Одним из первых вопросов будет такой: Какие силы помогают мне совершить мужественный поступок? Воинская дисциплина и партийный долг. Правильно говорят: от дисциплины до геройства - один шаг. Это, сын, запомни раз и навсегда. А пока есть время, надо отвинтить от кителя ордена, поцеловать их по своей гвардейской привычке. Рассказываю тебе обо всем подробно, хочу, чтобы ты знал, кто был твой отец, как и за что отдал жизнь.
Вырастешь большим - осмыслишь, будешь дорожить Родиной. Хорошо, очень хорошо дорожить Родиной.
У меня есть сын. Жизнь моя - продолжается, вот почему мне легко умереть. Я знаю, что там, в глубоком тылу, живет и растет наследник моего духа, сердца, чувства. Я умираю и вижу свое продолжение. Сын, ты в каждом письме просил и ждал моего возвращения домой с фронта. Без обмана: его больше не жди и не огорчайся, ты не один. При жизни нам, сынка, мало пришлось жить вместе, но я на расстоянии любил тебя и жил только тобой. Вот и сейчас думается, хоть я буду мертвый, но сердце продолжает жить тобой, даже смерть не вытеснит тебя из моего скупого сердца.
В своем прощальном письме прошу командование определить сына воспитанником Суворовского военного училища, желательно в Ленинградскую область - это для того, чтобы он мог посетить Поддорский район, Сокольский сельсовет, потому что возле деревни Хлебоедово закончит жизненный путь его отец. Когда начнется мирная жизнь, возродятся колхозы, сын будет шефом колхоза деревни Хлебоедово.
Прощай, мой сын, прощай, дорогая жена!

Поля, Юра! Жена, сын! Радость вы моя, кровь моя, жизнь моя! Люблю, люблю до последней капли крови!
Выполняйте мое завещание.
Целую, искренне любящий Гавриил.
4 января 1944 г.

[Sergey]

Письмо пятерых военнопленных из гестаповского застенка города Киева

Дорогие друзья, мирные жители, бойцы и командиры. Мы, узники фашизма, сейчас находимся за три часа от смерти. Нас пять человек: Виктор Селезнев, Иван Кириллов, Петр Афанасьев, Андрей Кошелев и Володя Данилов.
Сидим в смертной темнице уже девять дней. Попали в плен в момент оккупации Киева... Нас терзали, пытали, казнили... Мучили два месяца подряд. Пытались узнать много из военной тайны. Но честные воины, русские воины знают, что Родина дороже жизни.
Если мы пятеро погибнем, то за нас отомстят миллионы наших товарищей. Прощайте, скоро мы погибнем, но погибнем геройской смертью.
Прочтите эту записку и сообщите родным, что русские погибают смертью храбрых.
Возле виселицы в минуту перед смертью споем «Интернационал». Да здравствует Родина! Да здравствует Кр. Армия!

Витя Селезнев. Ржев, Кирова, 14.
Иван Кириллов. Калинин, ф-ка Ворошилова, д. 5, кв. 20.
Кошелев Андрей. Хреновое, Воронежская область.
Петр Афанасьев. Ст. Оскол, Советская, 3.
Володя Данилов. Тамбовская обл., дер. Негорелое.

Прощайте.
Данилов.
Конец 1941 - начало 1942 г.

[Sergey]

Обращение младшего политрука мотострелкового батальона И. Г. Балабанова

Дорогие товарищи!
Я сделал все, что мог. Приняв командование батальоном после ранения командира, я продолжал наступление и выполнил приказ командования, Я с гордостью смотрел смерти в лицо, потому что во мне билось большевистское сердце. Мне смерть была не страшна. Я презирал ее... Я бился так потому, что любил свой народ, свою родину, свою партию... Умирая на поле боя, я должен сказать своим друзьям по оружию в Отечественной войне, что во мне не было трусости и паники. Громите фашизм до полного уничтожения — вот мое боевое пожелание. Будьте героями Отечественной войны, чтобы история помнила вас как отважных защитников русской земли. Надеюсь, что вы, мужественные воины России, отомстите за мою смерть фашистам.
Сообщите моим родителям о том, как я жил и умер.

Прощайте, боевые дорогие друзья!
Балабанов Иван Григорьевич.
28 января 1942 г.

[Sergey]

Завещание красноармейца С. Волкова

Мое завещание.
Товарищи бойцы, командиры и политработники!
Идя в атаку, я обязуюсь до последнего вздоха биться за честь и независимость моей матери-Родины. Сам я беспартийный. Но если в бою прольется моя кровь, считайте ее кровью коммуниста. Смерть и всеобщее презрение фашистским палачам, осквернившим нашу священную землю! Дорогие братья по оружию! Если я погибну в этом сражении, назовите меня коммунистом.
Да здравствует великий советский народ!
Передайте привет жене Марусе и дочери Тане.

С. Волков.
Не позднее 12 февраля 1942 г.

[Sergey]

Записка защитника Москвы красноармейца А. Виноградова

Нас было 12 послано на Минское шоссе преградить путь противнику, особенно танкам. И мы стойко держались. И вот уже нас осталось трое: Коля, Володя и я, Александр. Но враги без пощады лезут. И вот еще пал один - Володя из Москвы. Но танки все лезут. Уже на дороге горят 19 машин. Но нас двое. Но мы будем стоять, пока хватит духа, но не пропустим до подхода своих.
И вот я один остался, раненный в голову и руку. И танки прибавили счет. Уже 23 машины. Возможно, я умру. Но, может, кто найдет мою когда-нибудь записку и вспомнит героев.

Я - из Фрунзе, русский. Родителей нет. До свидания, дорогие друзья.
Ваш Александр Виноградов.
22 февраля 1942 г.

[Sergey]

b]Записка матроса-пулеметчика А. В. Калюжного[/b]

Родина моя!
Земля русская!
Я, сын ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце, уничтожал гадов, пока в груди моей билось сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Врагу не бывать в Севастополе!
Моряки-черноморцы! Уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал.

Калюжный.
20 декабря 1941 г.

[Tytgrom]

В Мышкине мемориал памяти павших построен на основе писем одного из мышкинцев своей жене и детям.
Письма без пафоса, вполне бытовые, о мелочах, но впечатление очень сильное.