О природе человека

[Iruncha]

Сообщение от if

Это пассаж к этому предложению?

Не, то был не комментарий, это реакция, на какой-либо раздражитель.

[if]

Сообщение от Afa

это к удивлению. по мне - лимфатическая система удивительней. канализация, заодно умеющая и жрачку доставить - прелестное ж решение. и не удивляет ведь ниппельность оной. а здесь изоляция, постепенное развитие двух изолированных систем и вдруг удивляются, что не привыкшая к незнакомым клеткам иммунная система пытается их уничтожить. гм. то о параноидальности иммунки учёные не знали, проблемы трансплантологии их не трогали

Книга-то про мозг, и автор - специалист по мозгу. Это фигура речи, не более. Для человека, который всю жизнь профессионально занимался темой, всё описанное не "удивительно" в значении, что он сидит и думает, "как же так вышло", это, скорее, в значении "интересно, примечательно".

Это придирка к словам. Претензия не засчитывается. ))

[Afa]

пусть так.

[if]

2. КОРА ЛЮБВИ

Основные неврологические противоречия поведения человека были заложены в структуру нервной системы ещё во времена возникновения мозга рептилий. Первый ассоциативный центр рептилий сформировался в крыше среднего мозга на основе нескольких органов чувств, которые имели развитое представительство в этом отделе. В крыше среднего мозга рептилий оказалась сосредоточена разнообразная информация о состоянии собственного организма и окружающего мира. При оценке ситуации в крыше среднего мозга происходит сравнительный анализ соматической, сенсомоторной, слуховой и зрительной информации. Это легко сделать, поскольку сведения от различных органов чувств собираются в одном центре. Здесь происходит комплексный анализ многих факторов одного явления, что позволяет выбрать наиболее адекватную поведенческую реакцию.
…
Впоследствии увеличение размеров крыши среднего мозга создало необходимый клеточный субстрат для развития памяти. Индивидуальный опыт животного стал базой для сравнения событий, разнесённых во времени. Впервые возникли реальные основы для индивидуализации поведения, построенной на сравнении различных событий.
…
Параллельно у рептилий сформировался ещё один ассоциативный центр, который использовался для выполнения совершенно иных задач. В его основе лежит бурная эволюция половой обонятельной системы, которая у рептилий часто называется якобсоновым, или вомероназальным, органом. Она впервые возникла в связи с выходом древних амфибий на сушу. Система является наземным хеморецепторным органом. После достижения независимости от водной среды разделение обонятельной системы на воздушный и водный органы обоняния формально отпала. Однако этого не произошло, поскольку вомероназальный орган стал системой половой хеморецепции. Она позволяет находить партнёра, заранее определять его готовность к спариванию, идентифицировать конкурирующих особей и следы других животных.
…
Таким образом, новая обонятельная система трансформировалась в половой центр с собственными слоистыми структурами у наружной стенки полушария переднего мозга. Появление кортикальных зачатков переднего мозга, обслуживающих аналитическую систему органа полового обоняния, изменило весь ход неврологической эволюции позвоночных. Появился не инстинктивно-гормональный, а нейральный центр управления репродуктивными стратегиями. Это приобретение дало его обладателям важнейшее преимущество — ситуационную адаптивность полового поведения. Глобальный контроль над репродукцией сохранился за гормональными центрами промежуточного мозга. Однако впервые в истории позвоночных появилась возможность его адаптации к изменяющейся ситуации. Такая адаптивность могла быть осуществлена только на основе центров, интегрирующих половые обонятельные сигналы с остальными органами чувств. Небольшие кортикальные центры идеально подошли для этих целей.
…
Ассоциативные зоны среднего мозга не могли долго конкурировать с половыми интегративными центрами переднего мозга. Это связано как с огромным потенциалом увеличения размеров переднего мозга, так и с генерализованным влиянием на поведение половых гормонов. Постепенно основные ассоциативные функции перешли к переднему мозгу, что привело к появлению архетипа центральной нервной системы млекопитающих и человека. Средний мозг сохранился у млекопитающих как коллектор наследуемых инстинктивных форм поведения.
…
Следовательно, эволюционный путь мозга млекопитающих был обусловлен переднемозговым ассоциативным центром рептилий. Появление ассоциативных связей на базе обонятельного полового центра заложило основы возникновения корковых структур млекопитающих. На основе рептилийной репродуктивно-интегративной структуры переднего мозга сформировался неокортекс, или новая кора, — ассоциативный центр совершенно нового типа. Он стал выполнять функции контроля за работой уже сложившихся сенсорных систем. У современных млекопитающих и человека неокортекс может составлять от 20 до 70% массы мозга. Его роль в поведении животных и человека трудно переоценить. В этой структуре переднего мозга находятся высшие аналитические центры зрения, вкуса, слуха и сенсомоторной чувствительности. С помощью коры осуществляются контроль за произвольными движениями и ассоциативный анализ окружающего мира.
…
Мозг млекопитающих сформировался не для торжества интеллекта или социального поведения, а как вынужденная мера приспособления к агрессивной и сложной среде обитания. Он возник как устройство для решения сиюминутных пищевых, репродуктивных и конкурентных проблем. Просто их было так много и они были столь неожиданными и сложными, что никакой набор наследуемых инстинктивных программ поведения не мог исчерпать их многообразия. Прямолинейное следование самым лучшим инстинктам — путь к вымиранию. Надо было создать такой способ обработки информации, который бы смог адаптировать животное к любой сложной ситуации. Если главной целью любого организма на этой планете является размножение — перенос собственного генома в следующее поколение, то появление ассоциативного центра на базе структур управления половым поведением выглядит вполне оправданным.
…
Не вызывает сомнения, что для осуществления биологических целей существования гоминид ничего эффективнее придумать невозможно. В конструкцию мозга заложен простой биологический алгоритм, направленный на решение проблем добывания пищи и размножения. Всё остальное представляется только временными средствами или несущественным побочным продуктом этих мероприятий. Любые социальные ценности и правила не имеют никакого значения и легко приносятся в жертву высшей цели — самовоспроизводству. Это биологический взгляд на проблему полового происхождения ассоциативных центров мозга человека. По сути дела, именно инстинктивно-гормональные цели архаичных приматов закреплены в многочисленных законах, религиях и правилах поведения. Они являются результатом естественной эволюции животных и очень далеки от попыток рассудочной деятельности и мышления.
…
Таким образом, наш романтичный, ранимый, творческий и эстетствующий разум стал вторичным продуктом половой специализации участка переднего мозга архаичных рептилий. Эволюция посмеялась над нашим мышлением, заставив решать любые задачи через волшебную призму половых биологических целей. Все наши предпочтения в одежде, пище, круге знакомств и профессиональных интересах проходят фильтр половой оценки. Инстинктивные механизмы оценки половой конкурентности каждого действия человека нарушаются редко и не свойственны тем, кто не пользуется собственным мозгом.
…
По этой причине в пубертатный период основной движущей силой подростка становятся половые проблемы, подчиняющие весь мозг двум задачам — размножению и доминантности. Когда этот период заканчивается, наступает фаза гарантированного выращивания собственных генокопий, которая вновь подчиняет сознание старой биологической цели.
…
У большей части обывателей реальный мир чётко разделён на две составляющие. С одной стороны, имитационные социальные взаимодействия, которые не только не способствуют выживанию и размножению, а, напротив, обременяют ненужными заботами. Сюда относятся необходимость поддержания социальных отношений, соблюдение повседневных правил поведения и законов. С другой стороны, единственной реальностью обыватели считают жестокую и бесконечную борьбу за еду, размножение и доминантность. Вполне понятно, что эти естественные для приматов занятия повсеместно завёрнуты в более или менее красивую упаковку этнических традиций, верований предков, заботы о потомстве и «вечных ценностях».
…
Такое несоответствие демонстрируемых и реальных ценностей постоянно приводит к социальным конфликтам. Декларируя всеобщую справедливость и честность, коварная обезьянья кора большого мозга планирует воспользоваться этими заблуждениями и получить биологические преимущества у наивных конкурентов. Поскольку это постоянный и повсеместный процесс, система двойных стандартов стала общим местом во всех видах человеческих отношений. Постоянный межгосударственный обман и примитивное враньё, называемое политикой, никого не удивляют, а доказывают вторичность и имитационность социальных ценностей в человеческом сообществе.
…
Существуют две скрытые в мозге системы контроля поведения. Одна из них досталась нам от обезьяньих предков и никакого отношения к тому, что мы называем человеческим обществом, не имеет. Это явно доминирующий принцип контроля поведения, история которого насчитывает десятки миллионов лет биологической эволюции. Она называется инстинктивно-гормональной системой и является основой принятия простых решений в повседневной жизни большинства людей. Интуитивность, врождённая доступность и биологическая надёжность результатов делают инстинктивно-гормональную систему контроля поведения самой распространённой на этой планете. Разница в практическом применении сводится к адаптивным способностям конкретной нейральной конструкции. Большой мозг позволяет умело адаптировать небольшой набор врождённых принципов в бесконечное многообразие индивидуальных особенностей поведения.
…
Инстинктивно-гормональные принципы принятия решений обычно скрыты как от самого человека, так и от внешнего наблюдателя. Они всегда немного изменены и спрятаны под несколькими биологическими и социальными масками. Во-первых, принятие интуитивного решения построено на основании личного опыта человека. Он всегда оригинален. Во-вторых, скрытые личные правила соблюдения или умелой имитации социальных законов модифицируют природу решения и скрывают истинные побуждения. В-третьих, огромная индивидуальная изменчивость структурной организации мозга вносит бесконечное разнообразие в конкретные решения.
…
Публичная имитация соблюдения социальных законов, подражание благородным поступкам в сочетании со скрытой инстинктивно-гормональной мотивацией поведения дают превосходные материальные результаты. В этом случае мы имеем дело с классической адаптацией, которую осуществляет прекрасно приспособленная к этим занятиям кора полушарий большого мозга.
…
Для новой коры такие отвлечённые понятия, как порядочность, честность, долг и ответственность, имеют лишь условное значение. О них вспоминают только в острой ситуации, когда публичное обсуждение подобных тем может привести к биологически значимым потерям. Людей, живущих разумно, очень немного, а их роль в сиюминутной жизни любого государства исчезающе мала.
…
Изменчивость человеческого мозга, позволяет иногда появляться настоящим мыслителям. Он способен регулярно думать не только о пище, размножении и доминантности. Если подобная деятельность не приводит даже к отсроченным биологическим результатам, то можно предположить, что вы столкнулись со здравомыслящим интеллектуалом или душевнобольным человеком. Подобный типаж будет вынужден соблюдать некий набор обезьяньих правил, хотя бы из чувства самосохранения. Скрытая активность, направленная на решение рассудочных, а не биологических задач, обычно выдаёт таких странных людей. Справедлив и обратный вывод, поскольку публичные борцы за общечеловеческие ценности обычно являются тщательно замаскированными бабуинами. Все различия сводятся к индивидуальной изменчивости полей и подполей, предопределяющих индивидуальные особенности мозга и поведения.
…
Существуют две основные причины появления рассудочного меньшинства. С одной стороны, это индивидуальная изменчивость мозга. С другой — продолжительный искусственный отбор мозга человека по особенностям поведения. Любая, даже самая примитивная, социальная система приматов формируется для решения биологических задач. Однако эти задачи невозможно решить без взаимодействия между особями и формирования небольшого числа простых правил, позволяющих сохранять преимущества сообщества. В состав таких правил входит регуляция питания, размножения, защиты, миграции и иерархических взаимодействий между отдельными особями. Следовательно, пользоваться мозгом, который приспособлен решать только пищевые и половые задачи, крайне затруднительно. По этой причине в архаичном сообществе постепенно сложились разнообразные социальные приёмы снижения агрессии, внутривидовой конкуренции за пищу и половой гиперактивности. Эти правила были столь значимы для эволюции наших предков, что сохранились до наших времён в виде не очень гуманных традиций и социальных ограничений.
…
Вариант контроля за корой любви построен на социально-коммуникационном подходе. Его сущность состоит в том, что в рамках любой религиозной модели отказ от плотских утех приносил человеку доминантные преимущества. По сути дела, демонстрационный отказ от животных принципов существования поощрялся как духовное подвижничество. Это немного странно выглядит, поскольку к подвигу относят элементарную половую и социальную сдержанность. Духовным достижением считается героическое выполнение несложного свода правил, немного отделяющих нас от самых примитивных животных этой планеты. Ценность подобных подвигов условна, так как в религиях сохранена внешняя форма поступков, но давно утрачено их рассудочное содержание. В настоящее время их суть сводится к извращённым формам демонстрации собственной исключительности. При этом в основе действий лежат инстинктивное снижение расходов на содержание собственного мозга и подмена личной ответственности следованием правилам и внешним обстоятельствам.
…
Истязая плоть и голодая, мы можем добиться некоего контроля за инстинктивно-гормональными формами поведения. Однако это не универсальный рецепт контроля за корой. Голод и физические лишения снижают эффективность работы мозга, а теологические цели особой пользы человечеству не приносят. Думающей части населения всегда хотелось поубавить биологических целей поведения и простимулировать рассудочные. Иногда эти проблемы решались не с помощью введения половых ограничений, а наоборот. Римская империя рождала мыслителей и учёных в среде разнузданного разврата, когда происходило пресыщение неокортекса биологическими наслаждениями. Это неплохой способ, но подобные затраты очень сильно истощают и выхолащивают способность к синтетической деятельности.
…
Человечество выработало системный подход к решению проблемы — искусственный отбор, который проявляется в неосознанном сортинге людей, направленном на культивирование особей, необходимых в данный период развития сообщества.

[Afa]

По этой причине в архаичном сообществе постепенно сложились разнообразные социальные приёмы снижения агрессии, внутривидовой конкуренции за пищу и половой гиперактивности. Эти правила были столь значимы для эволюции наших предков, что сохранились до наших времён в виде не очень гуманных традиций и социальных ограничений.

можно даже уточнить.
всякие способы снижения агрессии существуют у кошек, собак. найти можно по ключам язык тела, умиротворяющие сигналы. кстати - повальная приязнь к существам с большой круглой головой и большими круглыми глазами оттуда ж. сигнал "я маленький щеночек".

[if]

3. РАЙСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

Почти все мировые религии объединяют две неплохие идеи, говорящие о том, что в незапамятные времена мы вышли из рая, а после смерти в него вернёмся. Если, конечно, будем себя хорошо вести. Получается своеобразное воспоминание о будущем, которое проверить совершенно не возможно, но в которое очень удобно верить, особенно в условиях странноватой реальности.
…
Многократно воспроизведённое во всех религиях воспоминание о райской жизни имеет под собой некоторые биологические основания. Начало этой истории уходит в прошлое на 20–25 млн лет. Тогда наши архаичные предки напоминали небольших мартышек и вели соответствующий образ жизни. Одновременно существовало большое разнообразие более или менее специализированных мартышкообразных существ, которые населяли огромные территории. Широкая распространённость небольших приматов стала субстратом для адаптивного отбора в самых разных условиях обитания.
…
Среди многообразия биотопов, заселённых нашими далёкими предками, были как экстремальные, так и благоприятные условия существования. По-видимому, в Восточной Африке сложилась оптимальная среда для процветания приматов, которая подразумевает получение множества биологических благ с минимальными затратами. Нерукотворный обезьяний рай в Восточной Африке возник в результате естественных изменений ряда природных условий, которые просуществовали около 10–15 млн лет, а затем исчезли.
…
Данный период эволюции приматов сыграл в формировании человеческого мозга ключевую роль. Судя по сохранившимся остаткам черепа наиболее древних приматов, можно предположить, что эпоха перехода на калорийную и нежную пищу началась около 25 млн лет назад. Признаки редукции зубной системы египтопитека (Aegyptopitecus zeuxis) и проконсула (Proconsul africanus) косвенно подтверждают это предположение.
…
Более всего на роль рая подходят мелководные прозрачные реки с медленным течением, заливы с изрезанной береговой линией, устья рек и прибрежные леса в тропическом климате. Вполне понятно, что тёплые реки, богатые микроорганизмами, привлекают множество мелких беспозвоночных, питающихся ими рыб и птиц, гнездящихся на берегах и в кронах деревьев. Если перечисленных пищевых ресурсов довольно много, а сезонные изменения почти незаметны, то мы получаем природный рай. В нём, как в религиозных фантазиях, достаточно протянуть руку, чтобы насладиться зрелыми фруктами, и зайти в воду, чтобы закусить икрой.
…
Самым принципиальным и архиважным является то, что в райский период становления мозга человека впервые возник продолжительный переизбыток доступной и высококалорийной пищи. Существование бесконечного источника пищи автоматически снижает давление естественного отбора и запускает механизм бесконтрольного увеличения видового разнообразия. Вероятность репродуктивного успеха любой мало-мальски жизнеспособной особи стала очень велика, а малосовместимые с жизнью отклонения могли сохраняться неопределённо долго. Подобные условия обычно способствуют как появлению гигантской индивидуальной изменчивости, так и массовому выживанию особей с выраженными соматическими патологиями и небиологичными формами поведения.
…
Без значимого действия отбора сформировались две основные тенденции поведения: усложнение внутривидовых взаимоотношений и нацеленность на репродуктивный успех. При этом базовым стало половое поведение, которое усложнялось как социальными отношениями, так и ритуализацией поведения. При избытке пищи иерархические отношения в стаях приматов становятся единственным способом регуляции размножения. Вполне возможно, что миллионы лет существования древних приматов в практически райских условиях глубоко канализировали как физиологические, так и внутригрупповые процессы.
…
Результатом райского периода эволюции наших предков стал большой набор адаптивных соматических конструкций тела приматов, пищеварения и мозга. Эти необычные морфологические приобретения навсегда изменили нашу анатомию, мотивации поведения и предопределили дальнейшие пути развития мозга. В райский период древние приматы питались фруктами и животной пищей, обитавшей под слоем воды, где не важны слух и обоняние, но абсолютно необходимы развитое зрение и прекрасная координация движений. При этом они передвигались в воде на задних конечностях. Такая адаптация имеет биологический смысл, поскольку можно зайти относительно глубоко в воду и оставить над водой передние конечности. Это был первый шаг на пути перехода к человеческой двуногости.
…
При передвижении в неглубокой воде даже современные приматы встают на задние конечности. Зайдя в воду, шимпанзе и гориллы балансируют и добывают приглянувшуюся пищу свободными передними конечностями. Подобные условия были и во времена ранних австралопитеков. Детальные наблюдения учёных за бонобо показали, что на земле современные приматы тратят на бипедальность 2%, а в неглубокой воде — 90% времени.
…
Быстрая утрата клыков показывает, что райская пища была необычайно нежна. Наиболее разумным объяснением этого феномена является переход на питание водными беспозвоночными, рыбой, икрой и яйцами птиц. В сочетании с фруктами эта пища не требовала развитой зубной системы. Мягкую пищу можно было практически не пережёвывать, что спустя длительное время привело к упрощению зубной системы. К сбору небольшой по объёму, но калорийной пищи приматы были прекрасно подготовлены долгим обитанием на деревьях. Они уже могли некоторое время сохранять баланс при передвижении на задних конечностях и схватывать пищу руками как в воде, так и на птичьих базарах.
…
Следует напомнить, что зачаток коры переднего мозга архаичных рептилий возник на основе полового обонятельного центра. Он использовался для интегративного контроля процессов размножения, а затем стал основой новой коры большого мозга млекопитающих. Через 50–60 млн лет после этого события далёкие предки человека вступили в райский период эволюции. В то время половые взаимодействия между особями вновь стали основой отбора и эволюции поведения приматов. Вполне понятно, что второй длительный цикл направленной эволюции репродуктивных отношений лёг на благодатную неврологическую основу. Кора и так была сформирована для эффективного осуществления репродуктивных задач, что упростило и ускорило переход от простой половой конкуренции к ритуализации и социализации механизмов отбора.
…
Несчастный мозг райских обитателей оказался под давлением жесточайшего социально-полового отбора своих собственных владельцев. Такая специализация нервной системы в сочетании с бипедальностью и редукцией зубной системы ничего хорошего малоголовым приматам не сулила. Их ждало закономерное и быстрое вымирание при любых изменениях внешней среды обитания. Но нашим далёким предкам немного повезло. Видимо, райские приматы были многочисленны и очень многообразны, что в процессе эволюции повышает вероятность выживания. Они сохранились благодаря изменчивости и адаптации нервной системы к исключительно благоприятным условиям обитания.
…
На первый взгляд кажется, что прекрасные условия обитания и неограниченное самовоспроизводство должны привести к закономерному результату — упрощению организации. Так обычно и случается в традиционной биологической эволюции. С приматами этого не произошло, так как сексуально-романтическая эволюция райского периода дала весьма неожиданные плоды. Жестокий и очень сложный внутривидовой отбор за право размножения запустил новые механизмы церебральной эволюции. Миллионы лет упорного отбора мозга по половым критериям сформировали новый тип внутривидовых отношений — социальную структуру сообществ приматов.
…
Последствия этих процессов трудно переоценить. Впервые стали эволюционировать не зубы, когти и форма тела, а мозг, свойства которого могли передаваться в следующее поколение только при соблюдении неких социальных условий. Начался искусственный отбор мозга по проявлениям его свойств в повседневном поведении. Вполне понятно, что убогость половых и социальных критериев была бесконечна, но сам факт феномена подобного отбора стал краеугольным камнем в эволюции нашего мозга. До райских приматов ни одно животное не имело инструментов для отбора самих себя по социальным, а не по биологическим критериям. Под социальными критериями следует понимать не сегодняшние отношения людей, а некий аналог стада высших приматов. Социализация такого стада заключается только в том, что члены группы могут удержаться от непрерывной природной агрессии и уничтожения себе подобных. По-видимому, совместное обитание давало столь большие преимущества, что внутривидовую конкуренцию удалось снизить до приемлемого уровня. Дальнейший отбор закрепил существование социальных внутривидовых взаимодействий у выживших популяций.
…
Плодами этого отбора стали два важнейших явления в поведении приматов, предопределивших весь дальнейший эволюционный путь. Во-первых, появились особи, ценность которых состояла в эффективном сохранении стабильных отношений в постоянном сообществе. Это означает, что под действие отбора попали социально значимые формы поведения, которые начали быстро эволюционировать. Во-вторых, на репродуктивные преимущества членов сообщества стали влиять как индивидуальные особенности мозга, так и соматические кондиции.
…
Эта эволюция началась тогда, когда стал заканчиваться райский период истории формирования человеческого мозга. С изменением природных условий и пищевой базы райского периода началось массовое вымирание предков австралопитеков. По-видимому, многочисленные находки отдельных существ возрастом от 9 до 5 млн лет говорят не столько об обнаружении неких переходных форм, сколько о многообразии видового состава приматов во времена пищевого изобилия. Почти все беззаботные жители рая довольно быстро вымерли. Только небольшая их часть покинула обедневшие пищей районы традиционного обитания и выжила в новых условиях.
…
Вполне понятно, что эти процессы происходили не мгновенно. Когда пищи становилось меньше, архаичные антропоиды были вынуждены перемещаться на значительные расстояния. Наши далёкие предки двигались вслед за сменой мест размножения рыб и птиц. Они мигрировали по гигантскому пищевому полю, стараясь передвигаться вслед за пищей. Дальние бипедальные миграции привели как к удлинению, так и к глубокой морфологической перестройке нижних конечностей. Выживанию в новых условиях способствовали особенности мозга, приобретённые в райский период. Способность поддерживать групповые отношения в сочетании с длительным индивидуальным развитием позволяла и вынуждала находить коллективные решения многих биологических проблем. Таким образом, около 4,5 млн лет назад по вполне понятным биологическим причинам возникла группа двуногих приматов, которая следовала за исторически сложившимся пищевым ресурсом. Совершенно ясно, что самостоятельно мигрирующих видов было много, а одна из этих групп могла дать начало хорошо исследованным австралопитекам. Организация ранних австралопитеков вполне соответствует перечисленным выше задачам. Australopithecus afarensis были ростом от 100 до 140 см, массой около 30 кг, бипедальны и обладали развитыми руками. О гоминидном развитии головного мозга не могло быть и речи. Массы мозга 350–400 г вполне достаточно и для решения простых задач поиска пищи, и для поддержания стабильности примитивного сообщества.
…
Самое значимое изменение мозга было обусловлено продолжительным периодом праздности и репродуктивно-социальной специализации. По сути дела, в райский период исчезла острая необходимость эволюционного совершенствования дистантных и контактных рецепторных систем и соматической адаптивной перестройки тела наших далёких предков. Почти полтора десятка миллионов лет биологические требования к слуху, зрению, обонянию не изменялись, что привело к структурной консервации периферических частей этих анализаторов и снижению их роли. Если животному не требуется в конкурентной среде добывать себе дефицитную пищу, то для выживания функциональный порог работы любого органа резко снижается. По причуде эволюции анализаторная система, породившая неокортекс, постепенно стала вспомогательной, а основные анализаторные функции перешли к зрению.
…
Потерю полового обонятельного контроля за репродуктивными формами поведения можно считать эволюционной удачей. В период полового созревания наше поведение обычно не похоже на буйную активность оленей в период гона или собачьи свадьбы. Эта утрата предопределена отсутствием сезонности размножения приматов и превалированием зрительной системы над другими органами чувств. В райский период за нашим зрением окончательно закрепилась роль ведущей анализаторной системы. Это важнейшее событие связано с определённой специализацией поисков пищи и репродуктивной конкурентной средой райского периода.
…
Развитие корковых центров зрительной системы стало важнейшим событием в становлении гоминид. В затылочной области нашего мозга находятся три основных зрительных поля, позволяющих нам анализировать окружающий мир. Эти центры столь велики, что в коре мозга приматов могут занимать до 20% общей площади поверхности. Благодаря размерам зрительных центров смог возникнуть зрительный тип образного мышления. Реконструируя окружающий мир, мы мыслим зрительными образами, представляя окружающую природу, предметы, животных и людей. Для животных-макросматиков картина мира складывается из обонятельных сигналов, у летучих мышей и дельфинов — из отражений сигналов их локационных систем, а у электрорецепторных рыб — из напряжённости электромагнитных полей. Без зрения как ведущей системы афферентации мы бы не реализовали свои ассоциативные способности, послужившие началом становления рассудочного мышления. Вместо рефлекторно-умозрительного воссоздания окружающего мира при помощи запахов или звуков мы начали реконструировать внешний вид конкретных явлений. Видимо, именно с этого времени наше мышление стало образным, а память — преимущественно предметной. Умозрительные манипуляции с образами конкретных живых существ и окружающей среды легли в основу развития памяти, предсказания событий и рассудочной деятельности.
…
В райский период развития эволюционный отбор был направлен на несколько ключевых форм поведения австралопитеков, которые послужили источниками современных отношений между людьми. Важнейшим направлением действия отбора была способность отдельных особей жить в сообществах. Это потребовало снижения агрессии и соблюдения минимального уровня социальных контактов. Дальнейшее развитие этого направления поведения привело к созданию сложной структуры отношений и появлению социальных инстинктов. Для успеха в этом деле внутривидовые взаимодействия играют решающую роль, что предопределило быстрое усложнение звуковых коммуникаций и формирование правил организации простейших социальных систем. Другим направлением эволюционного прогресса было совершенствование и усложнение процесса размножения. Удлинение сроков выращивания потомков способствовало развитию общественных инструментов внегеномного сохранения социальных инстинктов. На структуре головного мозга эти события начали сказываться только тогда, когда рай исчез, а забытые проблемы поиска пищи стали основой борьбы за биологическое выживание.

[if]

4. ПИЩЕВАЯ МЫСЛЬ

После райского периода архаичные предки человека оказались в экстремальных условиях существования. Когда эпоха блаженства отошла в прошлое, начался новый цикл эволюции нервной системы приматов, приведший к появлению человека. Самой главной проблемой стала элементарная добыча пищи, для которой не было соматических приспособлений в виде клыков, специализированных конечностей или особо развитых органов чувств. По сравнению с другими животными, ранние австралопитеки представляли собой довольно убогий результат райского периода развития. Казалось бы, лишённые обоняния и глуховатые двуногие приматы, не имея возможности воспользоваться плохими зубами, были обречены на вымирание. Эти недостатки в организации рецепторов и соматического строения усиливались затейливой репродукцией, которая сформировалась в эпоху праздности и избытка пищи.
…
В активе австралопитеков были простенькие социальные отношения: только возникший механизм внутривидового искусственного отбора и соматическая чувствительность нежных конечностей собирателей деликатесов. С таким богатым эволюционным багажом большая часть ранних австралопитеков исчезла из-за отсутствия привычной пищи, хищников и быстро возникшего каннибализма. Для становления этой формы питания сложилась вполне подходящая обстановка. С одной стороны, сложилась огромная и многообразная популяция плохо защищённых, неагрессивных, расслабленных и развращённых объектов питания. С другой стороны, существовали довольно крупные австралопитеки, которые могли, по обезьяньей традиции, давно и успешно охотиться на своих ближайших родственников. Очевидно, что переход к каннибализму и дальнейшее увеличение размеров тела решили пищевые проблемы части популяций после райского периода процветания. Оценка возраста находок массивных австралопитеков показала, что они успешно занимались каннибализмом около 1 млн лет.
…
Судя по археологическим находкам, каннибализм в далёком прошлом был широко распространённым явлением. Этот традиционный приём увеличения разнообразия источников пищи и примитивный способ повышения личной доминантности сохранился до настоящего времени у многих народов. Постепенно каннибалы утратили свои соматические преимущества над прогрессирующими гоминидами и сошли с эволюционной сцены.
…
Недостаток белковой пищи вызвал к жизни самый жестокий, но эффективный внутривидовой отбор. Этот процесс был прямым продолжением биологической эволюции, когда цена выживания одной группы гоминид требовала бескомпромиссного уничтожения другой. В такой конкурентной среде размеры популяций австралопитеков быстро сократились, а выжившие формы были обладателями далеко не райского мозга. Пройдя фильтр истощения ресурсов, каннибализма и изощрённой внутривидовой конкуренции, мозг райских развратников существенно преобразился. По-видимому, он сохранил райские особенности сложного полового поведения и следы групповой социализации. Основными приобретениями стали навыки относительно большого, чрезвычайно хитрого и бесконечно жестокого мозга. Мозг массой 450–500 г давал существенные преимущества в адаптации поведения к конкретным условиям, а опыт внутривидовой конкуренции вооружил австралопитеков способностями предсказания результатов активности как животных, так и своих сородичей.
…
Надо отметить, что переход от райской жизни к суровым условиям нехватки пищи и конкурентной среды сопровождался не только каннибализмом — самым простым и доступным способом компенсации недостатка белковой пищи. Когда пищи на отмелях стало не хватать, ранние гоминиды перешли к её поиску под водой. Это вполне понятный путь, который следует за сбором того, что лежит на поверхности или очень доступно. Для этого руками австралопитеки должны были находить и хватать невидимую добычу. Такая охота на ощупь требовала развития и манипуляторных способностей, и центров их управления. Руки архаичных собирателей даров природы должны были стать не столько сильными, сколько подвижными и чувствительными. Для того чтобы ясно представить себе сложность решения подобных задач, достаточно попробовать половить руками вьюнов, сомов или раков. Эти объекты охоты не видны, и приходится полагаться на расчёт, чувствительность рук и скорость движений. Для этого необходимы хорошее пространственное моделирование происходящих событий и предсказание поведения объектов охоты.
…
При такой ловле добычи развиваются не только чувствительность и реакция, но и главное условие становления человеческой сенсомоторной системы — образы невидимых, но ощущаемых объектов. Реконструкция в головном мозге незримого, но тактильно исследованного в воде объекта стала основой для развития как ассоциативных центров манипуляции, так и соматической чувствительности рук. Именно для решения таких задач нужна высокая специализация неокортикальных сенсомоторных полей постцентральной области головного мозга. Выживание особей с такими свойствами способствовало увеличению как ассоциативных отделов мозга, так и способностей прогнозировать грядущие события.
…
Когда наши предки неожиданно сами стали предметом охоты для интеллектуально похожих приматов, под действие отбора попали такие способности, как объективная оценка поведения конкурирующих особей и групп, а также прогнозирование будущего. Только в условиях неврологического равенства охотника и жертвы начинается интенсивный искусственный отбор по рассудочным преимуществам. Важнейшим фактором профилактики каннибализма было увеличение числа особей в обособленно живущих группах австралопитеков. Небольшие семейные объединения были беззащитны перед каннибалами и съедались первыми. Это быстро привело к укрупнению сообществ и неизбежно вызывало появление новых форм социальных взаимодействий.
…
Самой существенной частью проблемы больших групп австралопитеков стали дефицит пищи и социальный механизм её перераспределения среди 50–70 особей. В условиях жесточайшей конкуренции у наших предков сформировался необычный неврологический субстрат, обеспечивающий обмен пищей как с родственными, так и с неродственными особями. Именно эта форма поведения превалировала в формировании стабильных неродственных групп и послужила причиной развития лобных областей мозга человека.
…
Быстрое формирование лобных областей активно началось в переходный период от поздних райских австралопитеков к гоминидам и продолжается до настоящего времени. За относительно короткий исторический период увеличилась вся лобная область, а особенно её вентральная часть, наиболее вероятной причиной роста которой могла быть важнейшая биологическая функция контроля пищи. У большинства позвоночных пищевым поведением управляют два центра промежуточного мозга, расположенные в гипоталамусе. Одно ядро гипоталамуса вызывает ощущение сытости и тормозит пищедобывательную активность животных. Альтернативой центра насыщения является другой участок гипоталамуса, отвечающий за появление чувства голода. У приматов в регуляции пищевого поведения значительно большее значение, чем перечисленные структуры, имеет лобная доля.
…
Впервые в эволюционной истории млекопитающих при помощи больших лобных областей мозга достигнута возможность обмена пищей не с детёнышами или репродуктивными самками, а между неродственными особями, объединёнными в социальную группу. Лобные области стали той тормозной системой головного мозга, которая позволила начаться искусственному внутривидовому отбору по новым эволюционным принципам. Для выживания наших социализирующихся предков было важнее сохранить умение делиться пищей, чем навык её успешной добычи и поедания в одиночку. Начался скрытый искусственный отбор по социальному поведению, который создал новое направление в эволюции лобной области человека. Следовательно, лобная область палеоантропов увеличилась в результате внутрипопуляционного искусственного отбора, так как разрушение социальной структуры сообщества было равносильно вымиранию.
…
Сам факт передачи пищи другой особи, если это не собственный детёныш, среди животных встречается нечасто. Пищевые ресурсы, особенно высококалорийные, обычно лимитированы окружающей средой и являются полем активной конкуренции. Избыток пищи — единственная гарантия выживания и размножения. По этой причине за важный источник энергии всегда ведётся бескомпромиссная борьба. В животном мире прекращение внутривидовых конфликтов из-за пищи может быть связано с её переизбытком или с выращиванием детёнышей. В последнем случае инстинктивный перенос собственного генома в следующее поколение является конкурентным инстинктом, который временно приостанавливает соперничество за пищу. Однако у предков человека сложились необычные условия недостатка пищи в среде, требовавшей сохранения социальных отношений с неродственными особями. В такой ситуации обычная забота о потомстве могла трансформироваться в социальный обмен пищей.
…
Важнейшим следствием доступности калорийной пищи (райский период) является возможность бесконечно долго заботиться, воспитывать и обучать сразу нескольких разновозрастных потомков. Выращивание детёнышей превращается в многолетний процесс, что во много раз повышает вероятность сохранности и переноса в следующее поколение собственного генома. Только избыток пищи на протяжении миллионов лет гарантировал поддержку отбора, направленного на удлинение периода созревания детёнышей до репродуктивного возраста.
…
Те самки, которые лучше и дольше заботились о своих детях, успешнее осуществляли воспроизводство себе подобных. Их потомки выживали и размножались даже при жизни родителей, что обеспечивало направленный отбор генома особей, способных подавлять инстинктивную агрессию и конкуренцию за пищу. Напомню, что забота о потомстве и способность делиться пищей обусловлены организацией лобных областей неокортекса. По этой причине именно тормозные лобные центры мозга и стали быстро увеличиваться.
…
Следует отметить, что, как все эволюционные новообразования мозга, лобные области являются нестабильными структурами. Это означает, что поля и подполя лобной доли неокортекса индивидуально более изменчивы, чем моторные или первичные сенсорные области. Крайние поведенческие следствия количественной изменчивости лобных областей проявляются в патологических формах поведения.
…
При больших размерах лобной области материнский инстинкт трансформируется в бессмысленную назойливую заботу и контроль за поведением детей. Стоит подчеркнуть, что выраженная любовь к детям обычно сочетается с высокой социальной адаптированностью и неконфликтностью конкретных людей.
…
С другой стороны, индивидуальная изменчивость лобных областей может приводить и к прямо противоположному результату. При небольших размерах вентральной области лобной доли материнский инстинкт может быть выражен слабо или отсутствовать. В этом случае наблюдается игнорирование потомков, нежелание их обслуживать и воспитывать. Как правило, отсутствие выраженной заботы о потомстве сочетается с асоциальным поведением и широкой немотивированной агрессией. Для таких самок в репродуктивный период характерны гиперсексуальность и склонность к конфликтным ситуациям. Эти варианты поведения самок встречаются намного реже. Для понимания путей эволюции лобных долей не менее интересно сочетание отказа от заботы о потомстве с выраженной асоциальностью. Вполне понятно, что если в неокортексе конкретной женщины нет морфологического субстрата для реализации инстинктивной заботы о потомстве, то мало-мальски социализированного поведения ждать от неё тоже не приходится.
…
Следовательно, лобные области, тормозящие агрессию и позволяющие делиться пищей, стали формироваться у женщин. Именно на них был направлен отбор, действовавший через выживаемость потомков. Парадокс и вечная несправедливость состоят в том, что женщины стали эволюционным источником интенсивного развития лобных областей, но ими не воспользовались. Из-за постоянного генетического обмена у мужчин лобные области неизбежно появились, но они не рожали детей и не воспитывали их десятки лет. Возник значительный по размерам отдел мозга, который не мог быть инстинктивно использован по прямому назначению, в результате чего самцы стали применять ресурс лобных долей не по назначению.
…
Следовательно, в определённый период самцам было чем думать, но не понятно — о чём. Ситуация усугублялась доставшейся от низших приматов широкой мужской полигамией, которая снижает ответственность за конкретного потомка. Часть появившегося орбитального неокортекса использовалась самцами для обмена пищей, что стало основой социальной стабильности гоминид. Впоследствии центры контроля обмена пищей стали использоваться в качестве ассоциативного центра, который привёл к началу технологического прогресса человечества.
…
Таким образом, в результате направленного искусственного отбора сформировались лобные области, необходимые для поддержания устойчивой социальной структуры сообщества нового типа. В нём делились пищей с неродственными особями, избегали конфликтов и совместно решали некоторые проблемы выживания. Это приобретение мозга имело выраженный половой диморфизм. Первоначально искусственный отбор действовал только на женщин, так как длительное выращивание детей требовало обмена пищей не только в инстинктивный период размножения. Мужской части популяции увеличенные лобные доли достались от женщин из-за генетической общности, но использовать их по прямому назначению было невозможно. В результате возник избыток невостребованного неврологического субстрата, который стал основой для ассоциативного мышления. Следовательно, мужские преимущества творческого мышления являются «женским подарком». Репродуктивный диморфизм стал источником неравноценного использования новообразованных лобных долей мозга: у женщин он направлен на выращивание детёнышей, а у мужчин — на что угодно. Именно эта свобода тормозных лобных областей у мужской части населения стала стратегическим субстратом для дальнейшего прогресса человечества.

[if]

5. ИНСТИНКТЫ БЕЗ МОЗГА

В головном мозге ранних гоминид сложилась ранее не существовавшая эволюционная ситуация. С одной стороны, из поколения в поколение наследуются значительные по объёму структуры головного мозга. Однако, в отличие от неврологических образований других животных, эти области не несут в себе инстинктов или их компонентов, обеспечивающих врождённые формы адаптивного поведения. При формальном анализе структуры очевидно, что появляется некое энергетическое обременение мозга в виде гигантских невостребованных скоплений нейронов с неясными биологическими функциями. С другой стороны, наличие большого, но незаполненного морфологического субстрата мозга необходимо для запоминания множества правил, приёмов и запретов поведения, возникающих в любом мало-мальски стабильном сообществе.
…
Сообщество поздних австралопитеков стало переносить из поколения в поколение как врождённые, так и благоприобретённые формы поведения. Научение неким социальным правилам, которые можно назвать своеобразными «групповыми инстинктами», стало неотъемлемой частью выживания сообщества. Такое отделение социальных форм поведения и их инстинктивно-мозгового субстрата произошло в эволюции впервые.
…
Возникновение независимого от генома особи наследования части поведения стало гигантским шагом как в снижении роли генетически детерминированных инстинктов, так и для дальнейшей эволюции головного мозга человека. По сути дела, окружающие условия или новое социальное правило могли за одно-два поколения радикально изменить значение любой формы поведения. Этот механизм позволял невероятно быстро приспосабливаться к изменяющейся среде, мигрировать и адаптировать социальные отношения.
…
Собственно говоря, никакого развития общественного сознания никогда бы не возникло, если бы не сформировались области мозга, постепенно программируемые после рождения особи. Окружающая среда, заполняя мозг правилами сообщества, формирует оптимальные условия как для социального развития, так и для морфологической эволюции центральной нервной системы.
…
Основная скрытая проблема независимой от инстинктов части мозга людей состоит в бесконечной свободе её заполнения. В зависимости от правил сообщества, семейных традиций и культивируемых законов в неё можно заложить любые полезные правила поведения и агрессивные нелепости.
…
Попытками создания искусственных социальных инстинктов интуитивно занимались в СССР. На протяжении 70 лет более или менее удачно удавалось перемешивать врождённые формы поведения, системное принуждение, старые и вновь придуманные социальные принципы отношений. Это дало отличные результаты в развитии новых типов гуманистических отношений между людьми. Однако медленное накопление в управлении страной активных особей с архаичными биологическими инстинктами разрушило социалистическую систему.
…
Дополнительные трудности в контроле за инстинктами, прививаемыми подросткам, формируют внутрисемейные отношения. Они существуют параллельно социальной системе любого государства или религиозного сообщества и обычно конфликтуют с ним. Личные интересы людей обычно не совпадают с общественными социальными правилами, что приводит к скрытым противоречиям.
…
Домашнее воспитание состоит в том, что молодая особь копирует слова, поступки, а затем и ценности, скрыто или явно культивируемые в семье. Поскольку этот процесс начинается очень рано и продолжается от четверти до половины жизни, его воздействие нельзя недооценить. Воспринятые в детстве социальные инстинкты поведения сохраняются всю жизнь, даже если человек не может ими пользоваться на протяжении многих лет. Это говорит как о важности раннего периода развития для восприятия существующих социально-инстинктивных форм поведения, так и о его уязвимости.
…
Семейные отношения — эффективный способ передачи системных социальных инстинктов. Стремясь радикально изменить приёмы и формы отношений, в СССР создали вторую систему переноса социальных инстинктов. Именно по этой причине одним из основных приёмов воспитания нового сообщества стал принцип изолирования детей от традиционного семейного воспитания. Вся эта затратная возня с яслями, детскими садами, школьными продлёнками, детскими домами и пионерскими лагерями была просто необходима для выживания СССР. Именно системная забота о воспитании и образовании детей и подростков сделала возможным осуществление главной цели, заключавшейся в заполнении новыми социальными инстинктами мозга подрастающих октябрят, пионеров и комсомольцев — будущих коммунистов. Во всех формах внесемейного воспитания и образования основой была идеологическая составляющая, которая при всех своих недостатках и убожестве давала поведенческие плоды.
…
Скорость и эффективность насаждения новых социальных инстинктов были обусловлены ограничением питания и дефицитом всех компонентов нормального существования, что усиливалось постоянной угрозой физической изоляции. Только через десятки лет экономическая стабильность позволила внутрисемейному воспитанию конкурировать с общественным. Результат не замедлил сказаться — место гуманистических инстинктов коммунистической модели общества было мгновенно занято эгоистическими семейными ценностями.
…
Кроме семейных и государственных форм переноса социальных инстинктов в следующее поколение, существуют и традиционные биологические приёмы. Третья система переноса социальных инстинктов в свободные области детского мозга построена на традиционном для приматов подражании. Это чисто биологический процесс, опосредованный неизбежными контактами между людьми. Он происходит в семье, в общественных местах и через средства массовой информации. В его основе лежат половое поведение, конкуренция за пищу и стремление к доминантности. На бытовом языке такие отношения обычно называют воспитанием улицы. Вполне понятно, что собираемые человеческим мозгом в таких условиях социальные инстинкты особой гуманистичностью и общественной ценностью не отличаются. По сути дела, речь идёт о внутривидовой биологической конкуренции в локальной подростковой популяции. Следует отметить, что такая среда оптимально приспособлена для переноса наиболее древних социальных инстинктов. Это делает её особенно привлекательной для невольных обладателей архаичных конструкций мозга, которые неизбежно возникают в процессе самовоспроизводства любой популяции.
…
Таким образом, центры, возникшие в результате необычной эволюции головного мозга ранних гоминид, предназначены для обязательной загрузки социальными инстинктами. Эти инстинкты могут иметь семейное, социально-религиозное или биологическое происхождение. Запоминание формирующимся мозгом социальных инстинктов из всех перечисленных выше источников происходит неравномерно и крайне медленно. В конечном счёте социальное поведение конкретного человека определяется балансом между двумя блоками приобретённых в общении социальных инстинктов. Для удобства назовём один блок социально-биологическим, а другой — рассудочным.
…
Социально-биологический блок построен на скрытой реализации инстинктивно-гормональных форм поведения, рассматривает своего обладателя как биологический центр Вселенной. В этом случае все события воспринимаются с позиций личной выгоды и репродуктивно-социальных преимуществ. Второй — рассудочный набор методов анализа явления или события — сформирован на базе приобретённых социальных инстинктов. Он менее биологичен и направлен на решение как собственных, так и общечеловеческих (абиологических) проблем.
…
Каждое событие анализируется с двух позиций, что обычно не приводит к конфликту выбора, поскольку рассудочный блок социальных инстинктов в большинстве случаев невелик. Если нет реальной угрозы существованию особи или такая угроза отсрочена по времени, то преимуществами обладает социально-биологический комплекс инстинктов. Рассудочный выбор предполагает наличие непривычного сочетания развитой системы социальных оценок собственного поведения и интеллекта, которое в обычных условиях сформировать очень сложно. Рассудочный блок поведения зачастую успешно имитируется, оставаясь вторичным по отношению к традиционному устремлению к пище, размножению и доминантности.
…
Независимая от генома и морфогенеза мозга человека наследуемость социальных инстинктов позволяет быстро адаптировать их к новым общественным правилам или изменяющимся условиям внешней среды. За время жизни двух-трёх поколений можно радикально изменить сложившиеся отношения, ценности и правила любого сообщества. Высокая скорость адаптации поведения к местным условиям позволила освоить гигантские пространства и разнообразные естественные ресурсы. Многообразие наших предков, адаптированных к разным условиям обитания, стало бесценным субстратом для быстрой и эффективной эволюции мозга. Эти позитивные результаты отделения специализированных областей мозга от их геномных программ поведения привели и к отрицательным последствиям.
…
Наиболее катастрофичен для судьбы конкретного человека и порочен для повседневной жизни феномен незаметной трансформации привычек, верований, концепций и заблуждений в индивидуальную форму социальных инстинктов. Мозгу человека легче и удобнее пользоваться своим или чужим убеждением, религиозным законом или правилом, чем растрачивать драгоценную энергию на рассудочный анализ любого события и поступка. Эта позиция энергетически выгодна. При всей цивилизованности, обученности и социализированности человек предпочитает пользоваться животными принципами принятия решений.
…
В сущности, привлекательность следования культу состоит в том, что мозг перестаёт затрачивать энергию на поиск сложных решений, обдумывание поступков и изучение окружающего мира. Работа мозга упрощается до строгого соблюдения навязанных извне социальных инстинктов, которые не требуют особых интеллектуальных затрат. Блаженное недуманье активно поддерживается эндорфинами мозга.

[if]

6. ИСКУССТВЕННЫЙ ОТБОР

Появился новый тип отбора, который больше зависел от отношений между членами сообщества, чем от окружающей среды. Иначе говоря, внутрипопуляционная изменчивость поведения стала основой для отбора архантропов с требуемыми социальными качествами. На протяжении тысячелетий человеческой истории осуществлялся направленный внутривидовой отбор мозга по требуемым в данный момент поведенческим свойствам. При этом всем участникам процесса казалось, что они ведут захватнические или освободительные войны, восстанавливают или нарушают справедливость, борются за власть, земли и богатства. Сиюминутные и очевидные интересы людей казались причиной и следствием многих явлений. На основании анализа повторяющихся действий внимательные наблюдатели формировали философские школы, выявляли политические и экономические законы, определяли пути развития человечества — и всегда ошибались. Новые генерации таких людей успешно описывали законы для уже состоявшейся истории человечества, но выглядели бесполезными и беспомощными в предсказаниях будущего. Впоследствии анализ очередных наблюдателей показывал, что дело в мелких и потому неучтённых факторах, которые становятся совершенно ясны уже через 75–100 лет.
…
С точки зрения эволюции мозга можно ответить на несколько элементарных вопросов нашей истории и биологического становления современного человека. Человек относительно недавно приручил собак (около 30–40 тыс. лет назад), намного позднее — коз (8–10 тыс. лет), коров (8–9 тыс. лет) и лошадей (6,5–7,5 тыс. лет). После приручения мы начали интенсивный отбор домашних животных по необходимым свойствам. В одном случае нам требовался большой размер животного, в другом — его выносливость или длина шерсти, а в третьем — скорость роста. Кроме соматических характеристик, наших предков в собаках привлекали поведенческие особенности. У одних собак культивировали хорошее обоняние, у других — скорость движения, у третьих — охранные или охотничьи навыки. Специализация отбора домашних собак по характеристикам рецепторных систем и поведению очень роднит их эволюционную историю с нашим собственным искусственным отбором.
…
Попробуем рассмотреть источники изменчивости гоминидного биологического материала в момент начала искусственного отбора. К концу райского периода к обычной соматической изменчивости любого вида позвоночных добавился полиморфизм головного мозга. Первым источником изменчивости была масса мозга, которая могла индивидуально или популяционно различаться в 1,5–2 раза. Следует подчеркнуть, что изучение цитоархитектонических особенностей полей и подполей коры большого мозга человекообразных обезьян показало, что их изменчивость очень велика. Отдельные особи могут отличаться друг от друга по размерам специализированных полей и подполей мозга более чем в 2 раза. Такая изменчивость позволяет даже среди близко-родственных особей получать гигантское разнообразие вариантов адаптивного поведения.
…
Вторым источником полиморфизма популяций ранних гоминид стала социальная система наследования поведения. Независимая от генома передача инстинктивных по сути, но социальных по содержанию форм поведения стала как основой для быстрой адаптации ранних гоминид к изменяющейся среде, так и приспособлением для дальних миграций. Генетический и социальный компоненты передачи ключевых форм поведения — базовые принципы эволюционной изменчивости. Вполне понятно, что генетическая составляющая наследуемых форм поведения очень стабильна и подвергается изменениям медленно и ценой колоссальных физических потерь для каждого вида. Социально наследуемые формы поведения, рассмотренные выше, очень легко модифицировать в любом поколении. Следовательно, такая двойственность передачи различных типов инстинктивного поведения очень эффективна. С одной стороны, генетическая детерминация врождённых форм поведения позволяет сохранять консерватизм проверенных временем инстинктов, с другой — социальная адаптивность межличностных отношений позволяет модифицировать их для каждого нового поколения. Несмотря на различия в свойствах, обе версии наследования поведения играют огромную роль в производстве себе подобных — главной цели эволюции человечества.
…
В качестве основной движущей силы в отборе мозга можно рассматривать внутригрупповые отношения архаичных гоминид. Основная цель любой особи состоит в добывании пищи и размножении. При этом имеет значение способ получения ресурсов. Можно с риском и большими затратами добывать пищу или уметь экономно получать её от окружающих. Для решения задач переноса генома в следующее поколение необходимо соблюдать социальные правила, которые гарантируют репродуктивные контакты с самками.
…
На первом этапе эволюции эти особенности воспроизведения гоминид привели к важнейшему приобретению человечества — лобным долям мозга. Именно лобные области позволяют делиться пищей с неродственными особями и являются необходимым тормозным центром для поддержания низкой конфликтности в компактных популяциях.
…
В качестве примера действия системы искусственного отбора гоминид рассмотрим переходный период от австралопитеков и гоминид к архантропам. За 1,5–2 млн лет увеличились двигательные области мозга, связанные с координацией бипедального движения и тонкой манипуляцией передними конечностями. Причина таких изменений обусловлена переходом на новые и менее доступные источники питания. В дополнение к моторным областям у потомков австралопитеков существенно увеличились размеры вкусовых областей. Новая пища весьма отличалась от райской еды как по составу, так и по биологической ценности. По-видимому, часть добычи была токсична, а часть и вовсе несъедобна. Дифференцировка добычи по вкусу, цвету, запаху и запоминание последствий её поедания стали равносильны выживанию.
…
Следовательно, манипуляторные конечности, вкусовой анализатор и обеспечивающие их работу системы индивидуального запоминания навыков увеличили своё представительство в коре большого мозга. Казалось бы, для эволюционных изменений такого рода вполне достаточно простых объяснений. Кто не поймал вертлявую добычу или переел ядовитой закуски, тот и не оставил плодовитого потомства. Однако благодаря коллективному наследованию социальных инстинктов ситуация выглядит намного более сложной. Это подтверждается тем, что размеры орбитальных областей лобных долей увеличились относительно больше, чем сенсомоторные и вкусовые зоны коры. Такой рост тормозных центров лобной области, определяющих обмен пищей, индивидуализацию поведения и сохранение социальных инстинктов, говорит о ведущей роли скрытого искусственного отбора. Иначе говоря, чрезвычайно важные способности по добыванию лимитированной пищи и её вкусовому анализу играли меньшую роль, чем социальные отношения, которые стали критерием выживания и переноса генома в следующее поколение. Впервые в истории планеты было уравновешено видообразующее действие естественного и искусственного отбора. У поздних гоминид максимальный репродуктивный успех сопутствовал лишь тому, кто мог не только добыть много еды, но и умело поделиться пищей с другими особями. Индивидуальные способности формировать и поддерживать устойчивые отношения внутри группы стали целью искусственного отбора.
…
Если особь была очень успешна в добывании пищи, но ею не делилась, то её шансы на репродукцию и выживание в стае резко уменьшались. По-видимому, учитывая развитый каннибализм, любая утрата социальных контактов могла превратить самого удачливого охотника в аппетитную добычу. Искусственный отбор внутри популяций был направлен в первую очередь на закрепление социальных форм поведения, которые приносили непосредственную пользу всем живущим совместно особям. За относительно короткий промежуток времени мозг наших предков увеличился в объёме вдвое, достигнув массы 770–800 г. Таким образом, в период исторического появления архантропов произошло окончательное формирование методов искусственного внутривидового отбора, который превалировал над давлением внешней среды. Отношения внутри больших групп гоминид стали инструментом отбора, подобного которому по эффективной жестокости ещё не встречалось в эволюции. В результате увеличились абсолютная скорость возрастания массы мозга и асинхронный рост центров контроля социальных отношений.
…
В итоге наш мозг оказался в двойственном положении. С одной стороны, он унаследовал инстинктивно-гормональные ценности животного мира. Эти поведенческие корни делают из нас обыкновенных млекопитающих, которым безразличны социальные и духовные начинания наивного гуманистического сообщества. Звериный индивидуализм аморален и направлен на решение исключительно личных проблем биологического происхождения. С другой стороны, в результате искусственного отбора возникли развитые лобные области, которые, выполняя тормозные функции, позволяют поддерживать социальные отношения. Эти центры мозга наделили человека не только достоинствами, но и недостатками. Мы получили невероятное для биологического мира снижение агрессии, способность к обмену пищей с неродственными особями и возможность формирования длительных социальных контактов. Вторичными производными этих эволюционных приобретений стали гуманистические идеалы, сопереживание, покаяние и различные моральные правила. Платой за эти достоинства были пассивность, конформизм и скрытые социальные системы подавления проявлений индивидуальных особенностей поведения. Кроме очевидных личностных потерь, возникли и скрытые проблемы мышления. Самой значимой из них является двойственность сознания.

[if]

7. ДВОЙСТВЕННОСТЬ СОЗНАНИЯ

Вменяемый человек из собственного опыта знает, что обдумывание любого вопроса неизбежно приводит к нескольким решениям. Всегда существует необходимость выбора между альтернативными вариантами поступков, которые различаются по последствиям. Как правило, в повседневной жизни сущность выбора сводится к поиску компромисса между желанием совершать одни действия и необходимостью осуществлять совершенно другие.
…
Самые сильные, но скрытые человеческие желания и цели обычно происходят из нашего далёкого обезьяньего прошлого. Они являются продуктом инстинктивно-гормональной мотивации поведения и направлены на решение простых биологических задач. При этом не имеет значения форма, которую приобретают эти желания. Их реальное содержание может быть скрыто за самыми благородными и честными поступками или сильно отсрочено по времени. Тем не менее главными мотивами человеческого существования продолжают оставаться поиски пищи (денег), самки (размножение или его однополая имитация) и доминантность (максимальный иерархический статус в существующей популяции).
…
Универсальный набор желаний инстинктивен и характерен для всего искушённого человечества. При этом искренняя целеустремлённость к золочёному роллс-ройсу и дворцу на французской Ривьере, по сути дела, особенно не отличается от тайного духовного подвига или рискованного покорения космоса. В обоих случаях тщательно скрытым мотивом является инстинктивная доминантность, одинаково привлекательная как в сочетании с публичной демонстрацией, так и в форме тайного осознания собственной исключительности. Эгоистичный и самовлюблённый мозг в обоих случаях получит заслуженный набор внутренних наркотиков и ощущение биологического торжества над окружающими.
…
С такими мощными инстинктивно-гормональными механизмами контроля поведения трудно спорить и им почти невозможно сопротивляться. Их успешность подтверждают 65 млн лет эволюции приматов. Неврологическая альтернатива инстинктивно-гормональному контролю поведения возникла в результате интенсивного искусственного отбора мозга в популяциях гоминид, архантропов и палеоантропов.
…
Начав скрытый и неосознанный самоотбор мозга с заданными свойствами, мы невероятно ускорили эволюцию. Всего за несколько миллионов лет искусственного сортинга возникли первые представители человечества, чей мозг смог успешно противостоять сам себе. Морфологические образования, возникшие в результате отбора социально значимых форм поведения, оказались конкурентоспособными по отношению к неврологическим плодам предыдущей биологической эволюции. Это событие доказывает, что искусственный отбор нашего мозга был в сотни раз эффективнее естественного.
…
Наиболее древним центром биологических мотиваций является лимбическая система. Это большой комплекс подкорковых структур, которые расположены в разных отделах переднего и промежуточного мозга. Они ответственны за реализацию большинства инстинктивных форм поведения. Лимбическая система интегрирует важнейшие инстинктивно-гормональные функции мозга, включая половую активность, агрессию, чувство опасности, обоняние, эмоции и память. Удаление части лимбической системы приводит к эмоциональной пассивности, а стимуляция — к гиперактивности.
…
Гормональная стимуляция вызывает быстрое изменение поведения, которое может поддерживаться долго. Если репродуктивная цель не достигнута, а уровень социальной доминантности недостаточен, то лимбическая система становится инстинктивно-гормональным инструментом социального роста особи. При этом не только мозг, но и периферические отделы нервной системы задействованы в реализации поставленных биологических задач.
…
Гормоны используются как генерализованные носители информации для управления всем организмом. Иногда они специфичны для определённого органа-мишени, но, как правило, гормональная регуляция определяет только общую тенденцию в поведении. Наиболее наглядным примером может быть половая активность человека. Выброс половых гормонов происходит под влиянием лимбической системы. Достигнув необходимой концентрации, они быстро подчиняют себе и работу мозга. Половые гормоны столь заметно влияют на мозг, что все другие формы поведения становятся вторичными и модифицируются для выполнения главной цели — размножения. Гормональная подчинённость нервной системы — это интеллектуальное горе человечества и гарантия его самовоспроизведения как биологического вида.
…
Лимбической системе в мозге человека противостоит кора больших полушарий переднего мозга. В коре обрабатываются сложные внешние сигналы от органов чувств, анализируется сенсомоторная информация, формируются программы произвольных движений, хранится большая часть информации, а в ассоциативных центрах осуществляется мышление. Основные принципы рассудочного поведения формируются в коре, которая является хранилищем социальных инстинктов, индивидуального опыта и знаний. По этой причине рассудочные решения, принимаемые в коре, часто противоречат инстинктивно-гормональным формам поведения лимбической системы.
…
Надо отметить, что лимбическая система занимает менее 10% объёма переднего мозга, а кора — около 80%. Казалось бы, в функциональном плане большая рассудочная кора легко справится с маленькой инстинктивно-гормональной лимбической системой. Действительно, большие структуры в мозге человека подчиняют себе маленькие. Однако такое подчинение происходит только тогда, когда конкурирующие структуры примерно одного эволюционного возраста. Это означает, что лимбическая система и кора не могут конкурировать из-за различий в происхождении.
…
Маленький однослойный зачаток неокортекса впервые появился у рептилий, когда основные структуры лимбической системы уже функционировали в качестве успешной инстинктивно-гормональной системы контроля поведения. Заметное развитие кора получила только в мозге млекопитающих, а полноценно конкурировать с лимбической системой смогла только в мозге высших приматов.
…
Появление коры привело к нескольким важным последствиям. Во-первых, формируется анализаторно-ассоциативная система, являющаяся надстройкой над уже достаточно развитым мозгом рептилий, и возникают новые восходящие и нисходящие пути для её обслуживания. Во-вторых, в результате развития неокортекса резко возрастает объём переднего мозга, что делает его доминирующей структурой в головном мозге и приводит к появлению борозд и извилин. В-третьих, возникает специализация коры, где в виде полей представлены все системы анализаторов, ассоциативные центры и зоны управления движением.
…
Все эти эволюционные приобретения коры обладают большой ценностью, но исторически являются только вспомогательными структурами лимбической системы. По сути дела, кора возникла как обслуживающий механизм реализации полового поведения, контролируемого лимбической системой. Только невероятное увеличение размеров коры приматов привело к небольшому балансу мотиваций.
…
Кора большого мозга по сравнению с лимбической системой обладает как преимуществами, так и недостатками. Она является хранилищем социальных инстинктов, индивидуального опыта и центром мышления человека. Проблема состоит в том, что социальные инстинкты и индивидуальный опыт зачастую биологически менее эффективны, чем врождённые формы поведения. В коре большого мозга происходят процессы индивидуализации и адаптации врождённых форм поведения к конкретным жизненным событиям. Кора не способна выдавать однозначные решения, характерные для лимбической системы. В коре всегда возникает несколько вариантов поступков, которые усиливают сомнения в правильности выбора. В конечном счёте это вызывает беспокойство, внутреннюю неуверенность и отказ от рассудочного поиска ответов на возникшие вопросы. Человек думает, что самое правильное решение проблемы — интуитивное. Затем, со словами «мне так кажется», отдаётся на произвол лимбической системе. Последствия такого выбора нетрудно предсказать. Оно всегда будет обезьяньим по сути — недальновидным и эгоистичным, но самым выгодным в данный момент.
…
Только в крупном человеческом мозге, способном моделировать будущее, возможно сегодняшнее изменение поведения, которое приведёт к ощутимому социальному и биологическому результату через несколько дней, месяцев или лет. Это достоинство коры возникло из особенностей поиска пищи в послерайский период и усилено лобными и нижнетеменными областями мозга. Возможностью прогнозирования результата кора обязана гигантскому количеству нейронов, предназначенных для обработки сигналов от основных органов чувств, и системе их межкорковых связей. В сочетании с памятью и ассоциативными центрами кора может использовать возможность рассудочного прогноза для борьбы с сиюминутными инстинктивно-гормональными решениями.
…
Для большинства животных вся дальновидность сводится к инстинктивно-сезонным ритмам миграций, питания, ухаживания и размножения. Эти ритмы не имеют никакого отношения к осмысленному предсказанию событий, а являются результатом длительного естественного отбора. Для большинства животных завтрашнего дня или будущего года просто не существует. Они подчиняются видовому врождённому опыту и являются заложниками своей эффективной лимбической системы. Среди людей немало особей, которые удерживаются от реализации инстинктивно-гормональных алгоритмов поведения только под угрозой биологической изоляции. Если такая опасность снижается, то неизбежно начинаются естественно-биологический грабёж, мародёрство и репродуктивное насилие. Такая победа лимбической системы над корой большого мозга свойственна людям, живущим как в цивилизованных, так и в очень отсталых странах. Причины подобного поведения кроются не в экономических условиях существования, а в индивидуальных особенностях организации мозга.
…
Баланс мотиваций лимбического и кортикального происхождения выраженно индивидуален. Лимбическая система обладает уникальным набором эффекторных структур, которые управляют висцеральными органами, контролируют двигательную активность при выражении эмоций и регулируют гормональное состояние организма. Чем ниже уровень развития неокортекса, тем выше зависимость поведения млекопитающего от лимбической системы. Размеры и масса головного мозга у людей сильно различаются.
…
Не стоит забывать, что корковые и подкорковые структуры индивидуально изменчивы, а с увеличением массы мозга их объём варьирует непропорционально. Следовательно, вполне закономерна ситуация, когда корковые структуры, занимающие бо́льшую часть объёма мозга, оказываются относительно небольшими, а лимбическая система — огромной. Самые приблизительные расчёты показывают, что отношение лимбической системы к коре может изменяться у отдельных людей в 10–15 раз. Это означает, что баланс между рассудочным и инстинктивно-гормональным поведением очень индивидуален. Человек с небольшой корой и огромной лимбической системой будет чаще вести себя как эгоистичный, асоциальный и сексуально озабоченный бабуин, уверенно считая это нормой поведения. Обладатель огромного неокортекса и, как следствие, относительно небольшой лимбической системы будет чрезмерно рассудочен и рационален, что также сочтёт общечеловеческим стандартом поведения. Вполне понятно, что ни при каких социальных условиях два столь разных представителя человечества договориться не смогут. Любой компромисс между ними будет только передышкой перед бесконечным биологическим конфликтом.
…
Аллегория: конфликт между инстинктивно-гормональными и рассудочно-социальными мотивациями сведёнк простым, но антагонистическим — «надо» и «хочу». Под символическим «надо» следует понимать соблюдение правил и условностей, которые являются социальными инстинктами. Эти инстинкты передаются через систему внутривидовых взаимодействий, подражания и научения. Эти социальные правила являются эволюционным новоприобретением мозга общественных гоминид. По этой причине они не поддерживаются внутренними нейрохимическими механизмами. Иначе говоря, если поделиться небольшими деньгами с нуждающимся, головной мозг получит лёгкую эндорфиновую стимуляцию, которая вызвана поощрением инстинктивного обмена пищей и повышением уровня собственной доминантности. Если же затраты будут сопоставимы с личными, то никакой стимуляции мозг не получит. Скорее наоборот, биологические потери будут раздражать и вызывать немотивированное беспокойство. Следовательно, головной мозг человека отдаёт все силы на избегание столь небиологичных форм поведения или их социальную имитацию.
…
Противоположностью кортикальному «надо» является лимбическое «хочу», где собран видовой опыт репродуктивной успешности, пищевой эффективности и личного доминирования. В отличие от навыков коры, набор инстинктивно-гормональных форм поведения всегда поддерживается биохимическими механизмами самопоощрения мозга. При реализации лимбической модели поведения — «хочу» — складывается очень привлекательная для мозга ситуация. С одной стороны, думать ни о чём не нужно, а руководство к действию возникает интуитивно, в зависимости от ситуации. С другой стороны, вместо обусловленного социальными правилами дискомфорта нарастает эндорфиновое блаженство, которое увеличивается при полном подчинении лимбической системе. Более того, небольшая по размерам лимбическая система потребляет ресурсов несравненно меньше, чем огромная кора больших полушарий. Это резко снижает энергетические затраты организма на содержание мозга. Мозг просто пользуется большим набором врождённых программ поведения, которые лишь немного корректируются в конкретных условиях. Прожигание жизни превращается в эндорфиновое наслаждение, а снижение энергетических затрат становится веским вкладом в победу лимбической системы над любой социальной или интеллектуальной деятельностью.
…
Рассудочная деятельность и творчество всегда абиологичны и очень затратны для организма. Таким образом, поведение человека является заложником двух морфофункциональных начал: лимбической системы и коры большого мозга. На эту двойственность мышления накладывается проблема нестабильности энергетического баланса. Лимит энергетических расходов усиливает позиции лимбической инстинктивно-гормональной системы и снижает роль ассоциативного мышления. По этой причине реализация любых форм научения или творчества сопряжена с преодолением внутренних противоречий. Большой мозг обходится довольно дорого, но высокие энергетические расходы вполне оправданны, поскольку он позволяет справляться со сложными задачами, не имеющими готовых инстинктивных решений.
…
Существующая структурная двойственность принятия решений используется для государственной, религиозной или моральной структуризации сообщества гоминид. Логика социально-биологического паразитизма на эволюционных особенностях становления мозга человека довольно проста. На эксплуатации биологических противоречий мозга построены все религиозные доктрины, сформулированы государственные и даже «планетарные» законы. Любое культовое или социальное конструирование начинается с определения поступков, которые следует относить к «хорошим» или «плохим». Разделяя поступки людей на две антагонистические группы, надо внимательно следить, чтобы в каждую попали как инстинктивно-гормональные, так и социальные формы поведения. Например, сам факт размножения невозможно абсолютно запретить как инстинктивно-гормональную форму поведения, но можно умело ограничить. Навязанные сложные правила и условия репродукции легко сделают это незатейливое мероприятие выгодной формой зависимости от конкретного культа. Основная идея состоит в том, чтобы смесь правил и условий создавала почти невыполнимую и противоречивую ситуацию. Любая общественная иллюзия или культ тем жизнеспособнее, чем больше частных подтверждений своей хронической убогости человек находит в инстинктивно-гормональных и социальных формах поведения.
…
Двойственность сознания эксплуатируется в мистических целях как подтверждение достоверности существования мифических существ. В большинстве культов предполагается, что правильное «надо» предлагается хорошими богами, ангелами, пророками и феями, а очень биологичное «хочу» — чертями, шайтанами, демонами, вампирами и сатирами. Постоянная смена механизмов принятия решения делает человека непоследовательным и противоречивым в своих самых важных жизненных решениях.
…
Если у человека победителем оказывается только «хочу» или только «надо», то возникает однонаправленная последовательность действий. Всепоглощающее «хочу» рождается при полной победе над рассудком инстинктивно-гормональных форм поведения. Под человеческой оболочкой появляется примат райского этапа эволюции, которому было достаточно трети мозга современного человека. На бытовом уровне такой экстремизм обычно называют интуитивным поведением, эгоизмом и распущенностью. Если же оголтелые скачки по планете со спущенными штанами и бутербродом в зубах приводят к известности, то их называют целеустремлённостью или целостностью натуры. При этом не имеет особого значения социальное содержание поступков. Гоминид одинаково привлекает как полная аморальность, так и позитивность доминантного поведения. Оно может быть как благородным и добрым, так и асоциальным и агрессивным. Крайности схожи, а значение имеет только амплитуда замеченного и обсуждённого события. Полностью отдавшись собственному «хочу», люди в существующих социальных системах часто достигают примерно тех же результатов, что и при выборе общественно-героического «надо».
…
Неприятности с социальными инстинктами, программирующими внутреннее «надо», начинаются по мере роста человека. В каждый период развития он нарабатывает комплексы представлений, которые внушаются родителями, воспитателями, учителями или уличными друзьями. Затем выясняется, что эти социальные инстинкты далеко не универсальны, а часто и вредны. Происходит непродолжительная смена жизненных ориентиров, которые спустя некоторое время вновь оказываются несостоятельными. Для конкретного человека, получившего персональные социальные инстинкты, скоротечная смена привычных ценностей может стать личной катастрофой. Слепое следование как социальным, так и инстинктивно-гормональным принципам существования одинаково губительно.
…
Однозначный выбор рассудочной или инстинктивно-гормональной формы поведения очень редок. Он характерен для редких гениев или широко распространённых идиотов. Наш мозг оказался заложником собственной эволюции. Двойственность сознания может принимать чрезвычайно сложные формы и с равной вероятностью приводить как к торжеству разума, так и к победе плоти.