Вольная мастерица
Регистрация: 26.11.2008
Адрес: Пока Кармиэль
Сообщений: 26,047
|
↓↓ Рубайат Николаса Болдуина
(Повествование об убийстве в 1559 лете Господнем)
Женщина закричала.
Кот зашипел.
Ник Болдуин забыл, что он находится в чужой стране с неведомыми обычаями, и попытался перебраться через стену, из-за которой раздался крик. Входа не было видно. Он залез наверх и спрыгнул вниз, оказавшись в чьем-то саду среди цветов и деревьев.
Но он опоздал. Неподалеку от места, куда он приземлился, лежало безжизненное тело женщины. Вокруг ее головы было много крови - красной, как розы на кусте.
Ник оглядел мирную, залитую солнцем ограду, в надежде найти след убийцы. Краем глаза он заметил белое пятнышко - но это был просто маленький зверек, бегущий к двери.
Ник повернулся к жертве.
Это была первая женщина, встреченная им в Казвине, не закутанная с головы до ног в покрывала, которые надевали персиянки при выходе из дому. Ее кружевная вуаль, предназначенная, чтобы скрыть лицо и шею от мужских глаз, была разорвана тем же ножом, что перерезал ей горло.
Ник опустился ев колени перед женщиной, сожалея, что не успел ее спасти. Он не услышал приближающихся шагов, прежде чем его грубо схватили и поставили на ноги. Вопя от ужаса и ярости, уверенные в том, что Ник – убийца, трое мужчин оттащили его от тела.
Закричав как можно громче, Ник отчаянно воззвал к правосудию: «Позвольте мне представить мое дело перед Великим Софи!» (1)
Схватившие Ника остановились, услышав, что он говорит на их языке. Двое из них выпустили его и отступили назад. Ник посмотрел на румяного юношу, все еще державшего его за локти, затем повторил просьбу. Нет, не таким образом он желал попасть на прием к правителю но надеялся, что шах Тахмасп, известный в иных землях как Великий Софи Персии, хотя бы уважит его мольбу. Вопрос был лишь в том, пожелает ли верховный правитель сам спасти Ника.
Румяный юноша не ослаблял хватки.
Начался спор. Ник больше не пытался говорить и старался лишь понять быстрый поток жарких слов, которыми перебрасывались напавшие. Он начал учить язык четыре месяца назад, когда ему разрешили отправиться в Казвин и убедить персидского шаха начать торговлю с Англией. Ник легко усваивал иностранные языки - но в пылу эмоций многие слова звучали неразборчиво. Ник понял лишь, что Бихзад - парень, который вцепился в него - требовал его немедленной казни.
- Это он убил ее! – заявлял Бихзад. – На его руках кровь!
- На твоих тоже, - Ник указал на пятна крови на одежде своих преследователей. – Где мое оружие? Как я смог перерезать женщине горло без ножа?
- Обыщи его, Хамид, - приказал Бихзад.
Человек с пятном на рукаве поспешно подчинился.
В потайных карманах стеганого камзола, покрой которого свидетельствовал, что Ник – чужеземец, было спрятано несколько драгоценных камней – жемчугов, сапфиров и рубинов, которые Ник привез из Московии. Он сопротивлялся Хамиду, пока третий участник не пришел тому на помощь.
Обыск был грубым и поверхностным – камней так и не обнаружили, зато отобрали у Ника кинжал. На нем не было следов крови. Когда же Ник попросил напавших показать их собственное оружие, оказалось, что никто из них не вооружен. На щеке третьего был шрам - возможно, от ножа, но больше никаких следов оружия Ник не заметил.
Хамид придвинулся ближе к нему.
- Ты португалец? – его дыхание пахло гвоздикой.
Ник поморщился и от вопроса, и от сильного запаха.
- Я – лондонец. – Насколько он знал, он был первым англичанином, ступившим на землю этой экзотической и опасной страны.
Все трое уставились на него с недоумением, показывающим, что они не слышали названия Лондона. Наверняка слово «Англия» тоже ничего не значило для них.
Ник попытался представить себе, как он выглядел в их глазах. Дома он бы казался заурядным: невысокий, коренастый мужчина 27 лет, широкоплечий, темноволосый и темноглазый, с обыкновенным лицом и аккуратно подстриженной бородой. Но здесь бледность и одежда выдавали в нем чужеземца. Он загорел во время путешествий под палящим солнцем, но все равно оставался светлее местных жителей.
Один из молодых людей испуганно посмотрел на дверь:
- Мастер!
Они как один оглянулись на вновь прибывшего – человека на несколько десятков лет старше них, Он осмотрел тело, а затем обратился к испуганному юноше по имени Кади и спокойно заговорил с ним. После короткого приказа Кади ушел. Появилось несколько слуг, которые схватили Ника и отвели в маленькую комнатку без окон. Отсюда он не слышал дальнейшего разговора.
Дверь, заслонявшая выход, состояла из двух тонких деревянных половинок, похожих на ставни. Ник мог вырваться, победить стражника и выбежать на улицу через переднюю дверь дома - в лучшем случае открытую, а в худшем – закрытую такой же хрупкой деревянной дверцей.
Но что потом?
Бегство станет доказательством его вины. За ним погонятся. Если его схватят прежде, чем он успеет сменить свою одежду на восточную и затемнит кожу, - его безжалостно казнят. У него не будет возможности обратиться к шаху – его ждет лишь мучительная и позорная смерть.
Ник прислонился к плоской оштукатуренной стене, приготовившись ждать решения Мастера. Он находился в стране, некогда завоеванной Тамерланом, - и это было совсем не похоже на игру. Он горько усмехнулся, вспомнив, как в детстве был в восторге от «Персидских рыцарей» - любительского представления, сыгранного на открытом воздухе. Как он мечтал тогда постранствовать по свету – или хотя бы сбежать с труппой бродячих актеров!
Если бы он так и поступил – тогда в ситуациях, подобных нынешней, он бы создал облако дыма и исчез сквозь дверь. Вместо этого он ждал, и минуты тянулись, как часы. Наконец за ним пришли слуги. Его желание исполнилось: его отвели во дворец.
х х х
Огромный роскошный зал был полон изысканных ароматов: алоэ, камфары, шафрана и ладана. Стены были окрашены в разные цвета, а пол покрыт толстыми коврами. Эффектные бородатые стражники, вооруженные внушительными мечами и с тюрбанами на головах, выглядели угрожающе среди этого великолепия.
Шах Тахмасп был непохож на окружающих. Он был маленьким, жилистым человечком с узким лицом и темными глазами призрака. Ник слышал, что ему сорок пять лет. Хотя его волосатые виски и волосы были жгуче-черными, он выглядел гораздо старше.
Тахмасп подозрительно посмотрел на английского пленника, затем приказал слугам старика отпустить его и отослал их. Их хозяин отошел к стене, наблюдая, как шах торжественно протянул ногу.
Ник глубоко вздохнул, радуясь, что его научили приветствовать монарха. Упав на колени, он поцеловал протянутую ногу шаха с таким почтением, какое ему удалось проявить.
Этот жест был встречен легким одобрительным шепотом, и его сдержанно приветствовали и даже позволили сесть после того, как сел сам шах.
Молясь, чтобы остальные наставления тоже оказались верными, Ник неловко присел так, чтобы его ягодицы оказались над пятками, а колени остались сомкнутыми. Ему говорили, что такая поза выражает величайшее уважение. Он тщательно следил, чтобы пальцы его ног были не видны, ибо в этой культуре считалось ужасной грубостью показать их, когда сидишь.
Наставник Ника, Абд Аллах Хан, умный, привлекательный человек, которым Ник глубоко восхищался, был двоюродным братом шаха, а также его шурином. Поэтому он написал рекомендательное письмо, которое Ник и вручил шаху, наблюдая, как тот тщательно разглядывает печать и читает содержание.
Снова поглядев на Ника, шах приказал принести розовую воду в серебряной чаше. Ник надлежащим образом вымыл лицо и руки и, хотя процедура показалась ему странной, осушил их, наклонившись над курильницей алоэ, которым в результате пропахли его волосы и борода.
Затем последовал длинный допрос, за которым порой трудно было уследить. Персидский обычай выражать простые мысли как можно более витиевато порой ставил Ника в тупик. К тому же время от времени шах невнятно бормотал. Некоторые слова было невозможно разобрать. Ник не осмеливался оскорбить шаха, попросив его повторить сказанное. Вместо этого он блефовал, отвечая так, как, по его мнению, ожидал правитель.
Шах мало говорил об убийстве. Окровавленный нож нашли, но оказалось, что он принадлежал жертве. Тахмасп не обвинял Ника в убийстве женщины в саду. Его больше интересовал Лондон – город, о котором он никогда не слышал, хотя имел дела с Россией и, казалось, понимал, что Ник приехал в Персию из Московии.
Ник решил не объяснять ни то, что его оплачивала Английская Московская компания, ни то, как действовали акционеры компании, - и даже не уточнял причин своей неудачи после путешествия в Бухару со своим другом Энтони Дженкинсоном. К счастью, Дженкинсон был сейчас на пути в Англию. Он собирался вернуться в Московию, а затем плыть домой, пока Ник изучал возможности торговать с Персией шелком, пряностями и другими предметами роскоши. С Божьей помощью через год они с другом снова вернутся в Московию.
Будучи главным торговцем Персии, шах удерживал монополию на шелк-сырец. Ник вручил ему пистолет, инкрустированный перламутром, спрятанный прежде в его сапоге. За ним последовал изумрудный кулон в форме виноградины, висевший на шее Ника.
Шах принял и то, и другое, и ждал еще.
Ник заколебался. Если он отдаст все, что у него есть, - и сделки не состоится, и у него не останется средств платить за жилье и пищу. Он тщательно подбирал слова, чтобы правильно объяснить, что он готов предложить и другие драгоценности – но еще не сейчас. Он имел в виду рубины.
Шах был заинтересован. Обнадеженный, Ник спросил, что правитель желает получить от запада. Ответ его удивил: шах желал лондонскую одежду, как у Ника, кольчугу и доспехи.
Ник заверил его, что это можно обеспечить.
- И брачный союз, - заявил шах и спросил Ника, кто правит Англией и есть ли у правителя незамужние родственницы.
Ник колебался. Последние новости из Англии насчитывали много месяцев. Правила ли Мария Тюдор с консортом – Филиппом Испанским? Или ее сменила Елизавета? А может, Елизавета была казнена за то, что отказалась отречься от новой религии, учрежденной ее отцом, и принять догматы римской церкви?
- В Англии есть незамужние принцессы, - сказал наконец Ник шаху. Это казалось безопасным утверждением. После Елизаветы было несколько наследниц трона, если у Марии и Филиппа не родится сына.
- Лондон – пристанище неверующих?
- Лондонцы верят в Единого Бога.
Нику было несложно назвать этого Бога Аллахом. Насколько он видел, христиане и мусульмане поклонялись одному и тому же божеству. Однако Аллах Хан предупреждал его, что Тахмасп был таким же религиозным фанатиком, как и служители инквизиции. Если он решит, что Ник притворяется верующим из выгоды, то может потребовать, чтобы Ник доказал свою приверженность исламу, пройдя обрезание.
Аллах Хан с огромным удовольствием подробно описал уважаемому гостю этот процесс, очень болезненный для взрослых. Лишь через две-три недели человек сможет снова ходить. Ник не осмеливался думать об этом.
Он испытал огромное облегчение, когда Тахмасп сменил тему разговора и начал рассказывать сон, который видел прошлой ночью. Ник быстро утратил нить повествования, хотя уловил слово «рубаи», решив, что речь идет о рубинах.
В конце речи шах пристально взглянул на Ника.
- Если ты хочешь торговать в Казвине, то вначале должен доказать, что неповинен в убийстве.
Ник сглотнул слюну. Он не знал, как выполнить этот приказ, но ему не оставалось ничего, кроме как согласиться. Низко поклонившись, он произнес:
- Моя рука на подоле одеяния шаха Тахмаспа, - этой стандартной фразе научил его Аллах Хан. Она означала, что он полностью зависит от милости шаха – что действительно было правдой.
ххх
Немного позже стражники шаха вновь привели Ника на место преступления. Старик был уже там. Когда они остались одни в гостиной, он впервые подошел к Нику так близко, что лондонец смог рассмотреть его.
- Женщина в саду, - сказал он, - была няней моей младшей дочери.
Он говорил по-итальянски.
- Кровь Господня! – воскликнул пораженный Ник на том же языке. – Ты не перс!
Глаза старика были ярко-синими.
Он предложил Нику сесть на толстый ковер на полу. Слуга принес прохладительные напитки.
- Я живу здесь около сорока лет, - сказал хозяин, - но я родился в Венеции. Мое имя – Лоренцо Зено.
- Ник Болдуин из Лондона, к вашим услугам.
- Кераб? – Зенон предложил вино глубокого пурпурного цвета. – По вкусу напоминает мускадин.
Ник покачал головой.
- Ты правильно решил. Тем, кто пьет вино без позволения, - он продемонстрировал специальную печать, - разрезают живот. Слева втыкают внутрь длинный кинжал и поворачивают вокруг спины. Это не быстрая смерть.
Слуги принесли Нику на выбор ячменную воду и напиток, называвшийся шербет, но он сгорал от нетерпения, желая расспросить Зено. Старик отказался отвечать.
- Во имя святой главы повелителя, у тебя нет времени слушать мою историю. Тебе нужно выполнить две задачи, и обе непростые.
- Две? – пораженный Ник едва не захлебнулся ячменной водой. – Я знаю, что должен найти убийцу, чтобы очистить свое имя. А что еще?
Зено нахмурился.
- Скажи, англичанин, ты знаешь, что такое рубаи?
- Рубины. Драгоценные камни.
- Прекрасный камень рубин, который привозят из Египта, называется йакут еелани. Розовый рубин называется балакхани. Карбункул, о котором говорят, что он рождается в голове дракона, называется ичеб чирак – ночное пламя. Есть также чамахор – королевский камень, и ча девакран – король драгоценных камней.
- А рубаи? – Ник уже был не уверен, что хочет это знать.
- Стихотворения из четырех строк, в котором рифмуются первая, вторая и четвертая. Каждое стихотворение не связано ни с предшествующим, ни с последующим, а сборник этих стихов называется рубайат. Ты согласился сочинить такое стихотворение шаху после того, как найдешь убийцу моей служанки. Ты умеешь писать стихи?
Ник глотнул ледяной ячменной воды и взял виноградину с блюда, на котором лежали также куски дыни. Он учил в школе греческий и латынь и поэтому читал Петрарку и других поэтов-классиков. В юности он написал ряд сонетов, воспевающих очи прекрасных дам, - но давно оставил поэзию, выбрав жизнь путешественника и купца.
- Я боюсь, что переоценил свое знание персидского, - признал он. – Не говоря уж о поэзии, я даже не понял полностью описания сна шаха. У него было какое-то видение, указывающее, какие задачи я должен исполнить?
- Прошлой ночью шах видел во сне, что явится поэт, который сумеет превратить ложь в правду и рассказать об этом в стихах.
Ник вздохнул. Оказывается, он даже не имел права сам выбрать тему стихов.
- Я должен написать стихи на языке этой страны или я могу сочинить их на своем родном языке?
- Тебе вообще не нужно их писать – лишь прочитать вслух.
- По-персидски?
- По-персидски. И ты должен быть очень осторожен, чтобы не вызвать подозрения в ереси.
«Как и в Англии», - подумал Ник.
- Самое безопасное – начать с религиозных догматов, а в следующих строках попросить прощения за все грехи.
Ник посмотрел на свою пустую чашу.
- Я не смогу написать стихотворения, пока не выясню, кто убийца. Сначала я должен узнать, что случилось с женщиной в твоем саду.
Отодвинув чашу, он поднялся и начал шагать по комнате.
- Как находившиеся в доме узнали об убийстве? Не благодаря крику, который я услышал. Иначе бы эти молодые люди появились в саду раньше меня.
- Слуга сказал, что видел, как кто-то взбирался на стену.
- А кто те парни, которые схватили меня?
- Мои ученики.
До этой минуты Ник не обращал внимания на то, что находилось в комнате. Теперь он заметил позолоченные глянцевые листы, подготовленные для изображения миниатюр. Кисти, доски для рисования и сосуд, наполненный серебряной краской, свидетельствовали о профессии Зено. Ник поглядел на кисть, которой живописец собирался прорисовать мелкие детали, обозначенные контуром, но еще не раскрашенные. Кисть была тончайшей – казалось, что к ручке прикреплен один-единственный волосок.
- Это кошачий мех, - сказал Зено.
Ник вспомнил убегавшего зверька.
- Я видел в саду белого кота сразу после убийства.
Зено покачал головой и поднялся с ковра.
- Это нам не поможет. Ты должен поговорить с Халимой.
Ник достаточно долго пробыл на Востоке, чтобы знать, что в женские комнаты запрещено заходить мужчинам, не являющимся членами семьи. Было странно, что женщинам из семьи богатого купца или художника можно говорить с посторонним. В знатных семьях это строго запрещалось. Но дочь Зено Халима была еще слишком юной, чтобы носить покрывало.
Она с неприкрытым любопытством посмотрела в глаза Ника – синие, как у ее отца. Он взглянул с таким же интересом на ее наряд: юбку и жилет поверх шелковых панталон длиной до щиколоток. На голове у нее была шапочка, сотканная из толстых нитей. Их концы были завязаны длинными узлами и доставали до талии.
- Марта увидела кого-то в саду, - ответила Халима на вопрос Ника. – Одного из ваших учеников, отец.
- Кого?
- Я не знаю, - когда она покачала головой, комнату окутал аромат цибета (2), который персы называли забад. – Марта сказала лишь, что он прятал какую-то маленькую вещь. Она испугалась, что он украл что-то в доме, и когда пропажу обнаружат, обвинят слуг. Она вышла, чтобы задержать его. И не вернулась.
- Возможно, - предположил Ник, - Марта напугала парня, когда он вернулся за добычей, и он убил ее, чтобы она никому не рассказала, что он сделал.
- Но зачем убивать? – спросил Зено. – Слово женщины против слова мужчины…
- Вы бы поверили ей, отец, - перебила Халима. – И еще она рассказала мне о том, что видела. Это уже слова двух женщин.
Заметив удивленное выражение лица Ника, Зено пояснил:
- Коран требует свидетельства двух женщин против одного мужчины – и оно принимается, только если мужчина подтверждает их.
- И если оно принимается?
- В наказание за воровство отсекают руку. Ее отрубают с помощью множества ударов деревянного молотка.
- И вправду, человек после этого не сможет быть художником!
Английское наказание за воровство – виселица за кражу любой вещи дороже шиллинга – было не таким мучительным, но зато окончательным и бесповоротным.
- А какова кара за убийство?
- Убийство мужчины – тягчайшее преступление. Убийство женщины – менее тяжкое. Хотя мусульманина за убийство мусульманки казнят, это возможно лишь после того, как опекун женщины выплатит половину кровавых денег. Сумма согласуется и выплачивается семье убийцы.
- Кровавых денег?
- Это деньги, которые человек бы заработал, если бы жил, не нарушив закона.
- На меху Балы была кровь после убийства Марты, - сказала Халима. – Наверное, он был около нее в саду.
- Бала? – спросил Ник. – Белый кот?
- Котенок, - уточнила Халима. – Он привык прятаться в жилете Марты.
- Жалко, что кот не может свидетельствовать.
А еще более жалко, - подумал Ник, - что нет простого способа сузить круг подозреваемых от трех учеников Зено до одного.
Когда Халима возвратилась в женские покои, Ник и Зено вышли в сад, чтобы осмотреть место вокруг розовых кустов.
- Расскажи мне об этих молодых людях, - попросил Ник.
- Кади самый младший. Ему всего семнадцать. Его раздражает, когда от него требуют раскрашивать миниатюру, нарисованную мастером. Он трудится много месяцев, чтобы раскрасить работы, которые припишут другому художнику, затратившему на них гораздо меньше времени.
- А откуда у него шрам на лице? – Ник сочувствовал участи ученика, но его больше интересовала возможная склонность Кади к насилию.
- Драка с другим мальчиком в десять лет. Он ударился об острую железную ограду.
- Он вспыльчивый?
- Нет. Как и остальные. Хамид сердится, лишь когда требуют, чтобы он учился рисовать людей. Он считает, что станет успешным позолотчиком, только если добавит орнаменты – например, виноградную лозу в каждой картине – и отделит изображения от текста четырехугольной рамкой.
- А Бихзад? Как насчет него? – На шее Ника еще оставались следы от его пальцев.
- Бихзад любит шутки, и это может принести ему неприятности. Он изображает знаменитых придворных.
- Тахмасп может покарать его за это?
- Кто знает? Когда-то наш повелитель сам был художником. Он испытал все радости жизни.
Ник вспомнил мрачного сутулого старика во дворце.
- А почему он изменился?
- Сны. Ты уже знаешь, что он серьезно к ним относится. Его настроение меняется из-за снов. В хорошем настроении он радуется, когда другие испытывают удовольствия, в которых он отказывает себе. Но когда его охватывают вина и ответственность, - он подозревает всех, даже тех, кого любит. Больше нет придворных художников. Нет и придворных музыкантов. Один раз сон повелел Тахмаспу отменить все налоги, не оправданные законами религии. На следующий день он отменил налоги с продаж и дорожные сборы. - Зено поджал губы. – Позже их вернули. Но когда он решил запретить подданным вино, гашиш и даже секс, назвав любое удовольствие грехом – то закрыл все винные лавки и бордели.
- Должно быть, подданным трудно переносить такую эксцентричность год за годом.
- Персия мне нравится больше любого итальянского государства, - заявил Зено. – Я доволен тем, что живу здесь. Большинство персов открыты и дружелюбны и скорее умрут, чем причинят другому вред.
Ник наклонился позади ивы, чтобы рассмотреть тропинку. Она была раскопана.
- Кто-то рылся здесь. Какие привычки у трех твоих учеников?
- Такие же, как у других людей.
Это ни о чем не говорило Нику. Он снял верхний слой грязи и обнаружил странного вида камень.
– Это безоар? (3)
Зено вздохнул.
- Так вот что было украдено. Я надеялся, что Халима ошиблась. В Персии это называется падзухр.
- Его украли, чтобы продать?
- Или потому что кто-то болен.
Ник кивнул. На западе тоже знали об его силе. Считалось, что безоар – принять ли его внутрь или наружу – служит противоядием от многих ядов, в том числе укусов змей и других ядовитых тварей. Некоторые даже верили, что он лечит чуму, падучую, оспу и сифилис.
- Где сейчас твои ученики? – спросил Ник, когда Зено направился внутрь. В это время года сумерки наступали быстро. Слуги уже зажгли несколько маленьких ароматных масляных ламп.
- Я отправил их на прогулку, чтобы мы могли поговорить без помех, но они скоро вернутся.
- Каков их обычный распорядок?
- Они ложатся спать между девятью и десятью часами и встают на рассвете.
- А если ты отпустишь их на день?
Зено прищурился.
- Ты думаешь, что один из них сбежит, признав тем самым свою вину?
- Надеяться на это слишком смело. Я хочу лишь проследить за ними и узнать, куда они пойдут и с кем будут говорить. Может быть, я замечу в их поведении что-то, что подскажет мне ответ, но даже если они не совершат ничего подозрительного, я хотя бы оценю их.
Задумчиво кивнув, Зено согласился.
Утром, прежде чем наступила жара, все три ученика отправились на базар. Ник в персидской одежде, которую Зено дал ему, следовал за ними мимо домов из красного кирпича в центре города. Он шел все увереннее по мере приближения к рыночной площади. Оказавшись там, он был уверен, что сможет остаться незамеченным. Народу было достаточно, чтобы скрыть его присутствие внутри сводчатой галереи, где находились лавки.
Кади покинул группу, когда они подошли к повороту на хаммам (4). Ник колебался. Вряд ли он сможет здесь притвориться местным. «А жаль», - подумал он с усмешкой. Он любил бани, но они служили мусульманам не только для омовения. Они также удаляли все волосы с тела с помощью состава из мышьяка и лайма. Щетину Ника бы заметили. К тому же у него было еще кое-что, чего не было у других – кусок плоти, который не отрастает. Это заставляло Ника быть еще осторожнее.
Он последовал за Бихзадом и Хамидом. Первый зашел в одну из лавок. Ник быстро заглянул туда и заметил, что владелец лавки дал вошедшему горсть серебряных монет – видимо, тот принес что-то на продажу. Ник вздрогнул. Безоар все еще был у него. Если Бихзад не украл у Зено чего-то еще, ему нечего было продавать.
Чтобы не упустить Хамида, Ник оставался снаружи. Он не слышал разговора в лавке, но заметил, что владелец злился на ученика Зено. Голос юноши зазвучал громче и более гневно. Другой что-то кратко выкрикнул. Оба скрылись за занавеской, отделявшей заднее помещение.
Тем временем на улице к Хамиду подошла женщина под вуалью. Нет, - поправил себя Ник, - не просто женщина. Кахбеха (5). Ее профессию ясно выдавала вышитая кайма вуали. Порядочные женщины, - рассказывали Нику, - не носят вуали с каймой.
Но что она делала здесь при свете дня? Абд Аллах Хан все подробно объяснил Нику. Эти женщины появлялись в определенном месте в Казвине только после наступления ночи.
- Многие порочные женщины, - рассказывал он, - с закрытыми лицами строятся в ряд и предлагают свои постыдные услуги. Позади них стоит старуха, которую называют далал. За спиной у нее подушка и хлопковое, а в руке лампа. Когда мужчина хочет нанять одну из женщин – далал поднимает лампу, чтобы он мог разглядеть их лица и выбрать ту, которая ему больше нравится.
Крики изнутри лавки вновь привлекли внимание Ника к Бихзаду. Юноша выскочил, едва не опрокинув Ника на бегу. Владелец лавки возмущенно кричал, но не пытался гнаться за ним. Ник уловил лишь несколько слов, но их хватило, чтобы объяснить ярость владельца: он был отцом Бихзада.
Ник оставался на площади еще несколько часов, но не узнал ничего полезного. Он увидел учеников Зено лишь за ужином, во время которого они бросали на него подозрительные взгляды, колеблясь между гостеприимством и настороженностью.
После еды он отвел Зено в сторону.
- Единственный способ узнать имя убийцы Марты – устроить ему ловушку, - сказал Ник.
- Как?
- С помощью приема, которому я в юности научился у актеров, и рубаев, которые я должен сочинить. А еще с помощью этого котенка.
Замысел требовал, чтобы они расспросили Халиму. Днем Ник понял, что чужеземный вид, едва не погубивший его, - его же и спасет. Он объяснил, что имеет в виду.
Зено указал на слабое место в его плане:
- Для этого ты должен сначала сочинить стихотворение.
- Я сделаю это ночью, - пообещал Ник, - и оно будет готово к утру.
- Что ж, хорошо, что ночи в это время суток тянутся десять часов.
Ххх
Ветер, начинавшийся по вечерам после заката, шевелил ставни и выл, словно измученный дух. Через час Нику хотелось выть вместе с ним.
Он подражал образцу – рубаям, которые Зено дал ему. Они воспевали родинку на женской щеке и описывали уродливый нос, длинный, как у чайника, – но ему вправду требовалась каждая секунда ночи, чтобы выполнить задачу.
Котенок, Бала, помогал ему удерживать ускользающее вдохновение. Котов этой породы Ник впервые увидел в Московии. Они высоко ценились за длинный шелковистый мех. Их привозили из Туркестана и Персии и продавали русским аристократам – лишь они были настолько богаты, чтобы покупать их.
Когда Бала свернулся у него на коленях, Ник мучительно создавал строку за строкой. Он использовал английский алфавит и записывал по буквам персидские слова так, как они звучали. Он очень гордился сравнением убийства с запахом московской кожи и использованием поговорки «черный бык наступил мне на ногу» для описания случившейся с ним беды. Он понимал, что его рубаи – неуклюжие собрания строк на цветистом иностранном языке, которым он плохо владел. Ни одно из его четверостиший нельзя было толком перевести на английский.
К тому времени, как Ник закончил, почти настал рассвет, и свечи с ароматом гвоздики догорали. Персы любят этот запах, подумал Ник. Он чувствовался даже у безоара.
ххх
Как Зено и обещал, он выслушал творение Ника и подтвердил, что в нем нет ереси. Он указал на несколько ошибок. Исправив их, Ник выучил стихотворение наизусть. Затем он покинул дом Зено и пошел на рынок, чтобы кое-что купить. Сухой порошок лака, заметил он, легче найти в Казвине, чем в Лондоне.
К середине утра все было готово. Зено собрал учеников в маленькой гостиной и ждал появления Ника. Замысел был простым: Ник уповал на распространенный страх колдовства. Все, кого он знал, – будь то англичане, голландцы или московиты – верили в силу заклинаний и проклятий. Он надеялся, что ученики Зено столь же суеверны, как их английские ровесники.
Он вошел в комнату так торжественно, как смог. Приняв должную позу, он начал декламировать свой рубайат – рассказ о могущественном западном маге, вызвавшем безутешный дух убитой женщины. Ее гибель видел свидетель – котенок Бала. С помощью колдовства Ника котенок станет орудием отмщения погибшей.
Он спрятал зверька в одном из потайных карманов камзола. Взмахнув рукой, он поджег огнивом порошок лака. Пламя вспыхнуло, образовав облако дыма. Спустя секунду туман рассеялся, и Бала появился в руках Ника. На его шее висел безоар.
Этот театральный эффект напугал всех троих учеников, но у одного в глазах появилось еще и раскаяние. Слава Богу! Ник бросил Балу прямо на Хамида.
Юноша отшатнулся с криком ужаса. Закрыв лицо руками, чтобы спрятаться, он забормотал:
- Мастер, уберите его! – умолял он. – Мастер Зено, спасите меня!
- В саду на твоем рукаве была кровь, - сказал Ник. – И ты жевал гвоздику. Твои руки пропахли ею, и запах остался на безоаре.
Зено подошел к рыдающему ученику и дотронулся до его плеча.
- Почему, Хамид?
- Женщина, - догадался Ник. – Женщина на рыночной площади.
- Ради Лилы, - признался Хамид. – Она сказала, что отвергнет меня, если я не принесу ей талисман.
- Для этого не нужно было красть падзухр, - возразил Зено. – Я бы одолжил его тебе, если бы ты попросил.
- Она не хотела брать его на время, мастер. Она хотела получить его насовсем. Цена ее ласк очень высока, и любовники дарят ей богатые подарки. Она обещала подарить мне свою благосклонность. А взамен потребовала падзухр. – Хамид разразился рыданиями.
Глядя на него, Ник почувствовал огромную печаль. Он очистил свое имя, но результат его не порадовал. Как бы власти ни поступили с Хамидом – это не могло отменить бессмысленную смерть Марты.
Ххх
Ник был удостоен второй аудиенции шаха Тахмаспа, готовясь рассказать рубаи и получить награду за исполнение приказа. Но вначале ему надлежало увидеть наказание Хамида. Шах решил быть милостивым. Убийцу Марты не казнят. Вместо этого Тахмасп собственным ножом отрежет Хамиду губы, нос, уши и выколет глаза.
Тахмасп оглядел одеяние Ника ледяным взором.
- Ты соблюдаешь учение пророка? – спросил он.
Ник не стал настаивать на точном смысле.
- Я верю, что нет Бога кроме Бога, - звонко произнес он. – Мухаммад – пророк Бога, и Али – его имам.
Последовало долгое молчание. Затем, словно и не было вопроса, шах Тахмасп вручил Нику позволение провести в Персии несколько месяцев, путешествуя по стране. Ему разрешалось договориться о поставках перца, корицы, муската, шелка, драгоценных камней, лекарственных средств и квасцов. После этого ему надлежало вернуться в Англию, чтобы привезти дар шаха королеве. Шах передал маленький, покрытый изысканной резьбой ларец из слоновой кости. Внутри находилось чудесное изделие из жадеита цвета зеленого яблока – лошадиная фигурка двух дюймов в высоту.
ххх
Спустя неделю Ник встретил рассвет верхом на прекрасном арабском коне, подаренном ему шахом. Седло было украшено золотом и лазуритом. Вслед за Ником шествовали двенадцать верблюдов и шесть мулов – также дары шаха. На одном из мулов был еще один подарок – палатка, удобная для ночлега на открытом воздухе.
Лоренцо Зено, настоявший, чтобы Ник остался в его доме как гость до конца пребывания в Казвине, вышел проводить его.
- Я не думаю, что ты еще когда-нибудь совершишь этот путь, - заметил он.
- Вряд ли, - согласился Ник.
- Халима шлет тебе прощальный подарок, - Зено вручил ему корзинку, из которой послышалось сердитое мяуканье.
- Бала?
- Бала. Чтобы ты не забывал нас.
Ник подумал, что вряд ли забудет путешествие в Персию, хоть и постарается стереть из памяти скорое и безжалостное наказание Хамида.
Когда Ник покинул Казвин, у него стало легче на душе. Да, он вернется туда, где еретиков сжигают на кострах, а изменников вешают, потрошат и четвертуют, - но сложности жизни в Англии ему были знакомы. Он разбирался в английской юриспруденции, религии и политике.
Ник широко улыбался на скаку. Он знал, как избежать беды в Англии. В конце концов, он был лондонцем.
Примечание автора
Путешествие Ника Болдуина в Персию в общих чертах основано на реальных событиях. В 1553 году Англия была заинтересована в том, чтобы найти северный путь к сокровищам Индии. Это привело к торговле с Россией, которая тогда называлась Московией. В 1558 году Энтони Дженкинсон отправился из Москвы в путешествие, намереваясь пройти тот же путь, что и Марко Поло. Однако, когда он через девять месяцев достиг Бухары и узнал, что еще столько же времени требуется, чтобы попасть в Китай, он повернул назад и вернулся в Москву.
С этого момента я начинаю рассказ и позволяю Нику следовать собственным путем. Чтобы попасть в Казвин, который тогда был столицей Персии, Ник едет по пути, который Дженкинсон совершил двумя годами раньше, переплыв Каспийское море к Дербенту, встречает Абу Аллах Хана – тогдашнего короля Ширвана и правителя узбеков, а затем шаха Тахмаспа. К сожалению, Дженкинсону и его делегации не удалось наладить торговлю между Англией и Персией. Он так оскорбил шаха своим высокомерием, что шах даже пригрозил отрубить ему голову и отправить ее Сулейману Великолепному.
(1) Sophy, (Sofi, Sophie, Sophi, Soffi), - звание правителя Персии, происшедшее от имени династии Сафавидов.
(2) Цибет (от араб. الزباد — «мускус») — сильные и крайне неприятно пахнущие в естественном состоянии выделения из анальных желёз некоторых видов цивет, или, как их ещё называют, виверр. Этими выделениями животные метят свою территорию[1]. Активным действующим началом цибета является цибетон. Цибетон образуется в организме животного из алифатических дикарбоновых кислот...
,После соответствующей обработки это вещество даёт приятный мускусный, кожистый запах, и поэтому оно очень часто используется в производстве духов. Особую ценность оно приобретает в комбинации с мускусом, бобровой струёй и амброй, формируя особенно тяжёлую восточную ноту парфюмерии (Фиксатор запаха).
(3) Безоа́р, безоа́ровый ка́мень (араб. بازهر bâzahr) — инородное тело в желудке, конкремент из плотно свалянных волос или волокон растений. Безоары бывают преимущественно у жвачных животных. У человека безоары встречаются относительно редко.
В древней медицине занимал уникальное место, считалось, что он приносит пользу при многих заболеваниях.
Самым действенным, а потому и самым дорогим считался безоар из Восточной Индии. Существует легенда, что бояре Милославские, опасаясь за жизнь юного царя Федора Алексеевича, заказали ему серебряную чашку с безоаром, хотя для царевича безоар оказался бессильным.
Серапион писал, что тёртый камень безоара весом равный 12 ячменным зёрнам, подогретый в вине, может исцелить от любого заболевания.
Со слов патриарха Никона, после попытки его отравления, ему помог вылечиться камень „безуй“ (безоар)
С древности безоару приписывали свойства спасать своего владельца от ядов. Считалось, что он предохраняет от мышьяковых отравлений. Его относили к драгоценным камням именно из-за целебных свойств.
Также безоаровый камень применялся при болезнях мочевого пузыря, трудных родах и детских болезнях.
(4) Хаммам - общественная баня в мусульманских странах.
(5) Кахбеха – женщина легкого поведения.
__________________
Плохой купил ты телевизор -
В нем лишь убийства и разврат.
Верни наш старый чёрно-белый
Про мир гагарин и мосфильм.
Предпочитаю вежливость.
|