[Времяоныч]

Гламурная политика или Преемник 2008
ЗАО «Власть» готовится к перевыборам своего руководства


Что представляет собой нынешняя российская демократия? Долго искал этому какое-то определение, а нашел его, как ни странно, в автобусе, работающем на одном из подмосковных маршрутов. Представьте себе: новенький, еще пахнущий краской и дерматином «Мерседес», в котором есть все для того, чтобы пассажиры чувствовали себя не только комфортно, но и безопасно. Сбоку окон таблички: «В случае аварии разбить стекло молотком», и, что самое удивительное для наших условий, присутствовали и сами молотки. В общем, все, как у них на хваленом Западе. Только одно «но» — в рукоятке некий борец с хищениями казенного добра просверлил дырку и прикрутил спасительный молоток шурупом к стене. С демократией в России точно так же — она у нас вроде бы такая же, как у других, только кое-что прикручено намертво.

Российская политическая действительность в том виде, в каком она сформировалась в последние годы, на удивление уродлива, хотя ее уродства стараются не замечать.0 Верхам это невыгодно, низам не хочется. Общество вообще стало до неприличия нетребовательным. Конечно, недовольные в стране есть, но недовольства не наблюдается. Любые решения властей, как бы болезненны для граждан они ни были, не находят широкого обсуждения и не рождают альтернатив. Поэтому государственная бюрократия, начиная с самого президента, вольна делать все, что заблагорассудится, оппонировать ей некому. Большинство россиян утратило интерес ко всему, что лежит за пределами их микромира, на обустройстве которого они сосредоточились, а представительные органы власти, призванные контролировать бюрократию, по сути дела, формируются ею же самой.

В нынешней России отсутствует внятная оппозиция: ее безыдейная часть пошла в услужение к власти, тогда как идейная попросту не востребована апатичным электоратом. Страна пришла к тому, от чего бежала в годы горбачевской перестройки: свободомыслие опять стало уделом гонимого и не понимаемого соотечественниками меньшинства (умоляю, только не говорите, что так у нас было испокон века!). Поэтому ему нет и в обозримом будущем не будет места ни в Думе, ни тем более в Кремле или в Белом доме.

И все же это не главная наша беда. Куда хуже то, что в России исчезла элита, а ее место заняла богема.

В чем тут разница? Элита общества, оппонируя власти и капиталу, рождает идеи и создает образ завтрашнего дня. Богема в этом отношении абсолютно бесплодна. Она занята самосозерцанием и большее, на что способна, — гламур. Покуда он был целью и смыслом жизни полупрофессиональных пожирателей удовольствий из столичных шоу-салонов, еще можно было надеяться на какие-то перемены, но на богему начали равняться политики, и все превратилось в полную бессмыслицу. Вроде той, что присутствует в борьбе российских партий: одни идут на выборы под лозунгом «Вместе с президентом!», другие — «За президента!». И ведь умудряются бороться между собой за какие-то голоса, а электорат — вот чем более всего опасен гламур-политик! — верит, что эта борьба всерьез.

То, что политика в России стала гламурной, можно заметить хотя бы на примере бюрократической эстетики (разве не абракадабра такие названия госучреждений, как «Минздравсоцразвитие» или «Россвязьохранкультура»?). Она стала на удивление схожей с той, что использует наша разудалая шоу-богема. Например, у государственных мужей, как и у эстрадных звезд, ныне обычное дело строить свое выступление перед публикой таким образом, чтобы она, не обратив внимания на «фанерный» подлог, разошлась довольной услышанным. Хотели, чтобы кого-то поругали, — ругнуть его по-простецки, чтобы мурашки по коже! Хотели, чтобы что-то пообещали, — наобещать с три короба (мол, «с сегодняшнего дня больше не будет никакой точечной застройки»), все равно завтра забудется! Для гламур-политик главное — уйти под аплодисменты.

С удивлением обнаружил, что главы многих региональных столиц — совершеннейшие бессребреники. Удивительно, но в городах, которыми они руководят, у них нет собственного жилья, какие-то мэры-бомжи! Все записано на жен, детей и прочих родственников. И ведь это делается вовсе не для того, чтобы одурачить сограждан. Это гламур, и ему не так важна суть, как важен прикол, от которого, как им кажется, тащится страждущий электорат. В бюрократической среде этот прием хорошо известен, поэтому никто из чиновников не реагирует на широковещательные заявления своих боссов. Что же касается рядовых россиян, то они привыкли к двойственности восприятия: слова, которые доносятся с высоких трибун, всегда правильные и точные, иной раз даже дух захватывает, но вот то, что случится после, совсем не обязательно должно чем-то походить на сказанное.

Гармония в отношениях между властью и управляемым ею обществом — большая редкость и великое благо. Но, увы, у нас в России не наблюдается ничего подобного. То, что сложилось и стало нормой, называется просто — раздельное существование власти и общества, своего рода социальный апартеид. Глава государства, люди его «ближнего круга», члены правительства, обслуживающие Кремль депутаты, олигархи, коим дозволено олицетворять собой «социально ориентированный бизнес», — все эти господа уже давно живут будто в резервации, где действует свой неписаный Закон, придуманный для избранных, где установлен свой имущественный стандарт жизни, укоренились своя мораль и свои правила приличий. Сомневающиеся могут проехаться хотя бы по подмосковной Рублевке и прилегающим к ней трассам (кстати, такие очаги проживания народившегося дворянства есть всюду), и все станет очевидным. Хотя проблема совсем не в том, что российские сановники живут обособленно, под охраной и за многометровыми заборами. Раздельное существование власти и общества — отнюдь не вопрос их территориального размежевания.

Гламур-политик безразличен к тому, что о нем думают управляемые низы, а они, если разобраться, уже ничего о нем не думают — ни хорошего, ни плохого.

Появились министры-тусовщики и губернаторы-тусовщики. Эти стараются не пропускать ни одной богемной вечеринки, будь то открытие какого-нибудь бутика, годовщина пафосного ресторана или новомодные состязания в присутствии избранных. Кстати, есть руководители регионов, которых куда чаще можно встретить на светских раутах в Москве или в какой-нибудь европейской столице, нежели во вверенном их заботам регионе. Они получают от губернаторства такое же удовольствие, как эстрадники от звания «заслуженный» или «народный», а руководят за них оставленные на хозяйстве топ-менеджеры.

Гламурная жизнь — своего рода наркотик, она затягивает. Поэтому в своих рассуждениях о будущем мы должны помнить главное: спустя какое-то время Путин вернется хозяином в президентские апартаменты. А коли так, каким главным требованиям должен отвечать кандидат в преемники образца 2008 года? Конечно же, иметь питерские корни. И не для того, чтоб в очередной раз восславить славный град Петра как кузницу лучших управленческих кадров. Просто давнее знакомство, возникшее еще в лихие времена всеобщего дележа, рождает доверительность отношений, а она в этой ситуации важнее важного. Не потому что Путин со товарищи должны быть уверены, что третий президент России не возомнит себя ровней со вторым (про первого лучше не вспоминать). Ситуация в России и вокруг нее не так безоблачна, как ее рисуют, и поэтому тот, кто придет во власть после Путина, должен будет добровольно сделать нечто такое, что не придаст ему популярности, но породит ностальгию по тому, чьим рейтингом сильна нынешняя бюрократия. В этом смысле политическое предназначение путинского преемника чем-то схоже с предназначением С. Кириенко (знаменитый «киндер-сюрприз» Ельцина), которого возвели в премьеры лишь для того, чтоб тот, обрушив финансовую систему России, обрубил мохнатые хвосты кремлевской коррупции и расчистил электоральную поляну для будущего фаворита «семьи».

Но есть и другое требование к будущему преемнику — ни по внешним данным, ни по своему внутреннему складу он не должен напоминать нынешнего главу государства. Молод, спортивен, общителен, за словом в карман не лезет, легок на подъем, обучен иностранным языкам — вот козыри, которыми всегда играли путинские имиджмейкеры. Зачем же их отдавать в другие (пусть даже не чужие) руки? Отдашь, и чем крыть после? Именно поэтому Иванов с Медведевым не вполне подходящие кандидатуры. Чуть лучше главный железнодорожник страны Якунин или главный продавец российского оружия Чемезов. И все же для формальной перебивки конституционного срока Зубков — наилучшая кандидатура, почти идеальная: свой, питерский, немолод, а по темпераменту, как отмечают многие, кто знаком с ним, едва ли не антипод нынешнего главы государства. Чего еще желать-то?!

Предвыборный сезон открыт. Но самой большой нелепицей было бы утверждать, что страна уже живет этим событием и что в каждой семье до хрипоты спорят, пытаясь решить для себя судьбоносный вопрос — за кого? Тем, кто хоть немного интересуется происходящим, понятно, что произойдет на предстоящих выборах и чего на них не случится ни при каких условиях. Одних такая предсказуемость приводит в радостное возбуждение, у других вызывает тошноту. Но и те, и другие в явном меньшинстве, потому что подавляющая масса населения, осознанно или бессознательно, не видит для себя в предстоящих баталиях за мандаты решительно никакого смысла. Для них это — чужие игры за чужой интерес. В обществе, приученном получать удовольствие от созерцания гламура — что в политике, что в культуре, — иного и быть не могло.

Павел Вощанов