В школе нам задавали учить наизусть
↓↓ стих Некрасова Я лиру посвятил народу своему.
Быть может, я умру неведомый ему,
Но я ему служил - и сердцем я спокоен...
Пускай наносит вред врагу не каждый воин,
Но каждый в бой иди! А бой решит судьба...
Я видел красный день: в России нет раба!
И слезы сладкие я пролил в умиленье...
"Довольно ликовать в наивном увлеченье,-
Шепнула Муза мне.- Пора идти вперед:
Народ освобожден, но счастлив ли народ?..
Стих шёл тяжело. Это вам не Пушкин:
"минута и стихи свободно потекут".
Тогда я ещё не знал слов драматурга Александра Володина
"только то, что с удовольствием писалось, будет потом с удовольствием читаться. Обратное вообще говоря неверно" не читал, но - как бы сказать? - внутренне был готов к этой фразе.
Мне ярко представлялась картинка, как поэт Некрасов писал этот стих.
Трущобный достоевский Санкт-Петербург (про Достоевского я тогда тоже не ведал).
Ночь, жуткая бессонница, жёлтый свет электрической лампочки. На видавшем виды столе справа от поэта Некрасова - стопка бумаги, слева прижимая стопочку неоплаченных жмаканых счетов - чернильница, перед поэтом Некрасовым - чистый лист, в руке - железное перо 86, на лице - тоска. Нечёсаная бородка, из нечёсаных же волос торчит плешь.
Поэт Некрасов, крадучись, приподнимает стопку бумаги - там лежит книжка Пушкина, раскрытая на стихотворении "Памятник":
"Я памятник себе воздвиг нерукотворный. К нему не зарастёт народная тропа. Вознёсся выше он главою непокорной Александрийского столпа ..." и т.д.
Поэт Некрасов опускает стопку бумаги на Пушкина, макает перо в непроливашку, вздыхает и пишет:
"Я лиру посвятил народу своему" - и задумывается.
- И что? - спрашивает вслух поэт Некрасов.
Пауза.
Подумавши, поэт Некрасов пишет:
"Быть может, я умру, неведомый ему"...
Горючая слеза выпадает из глаз поэта Некрасова и прямо на последнюю строчку! Лист испорчен!
Увидев это, поэт Некрасов заливается пуще, его сотрясают рыданья, голова опускается к столу и почти колотится об него, однако перо в право руке аккуратно лежит на краю стола.
Наконец поэту Некрасову удаётся остановить рыданья, он вытирает слёзы беленьким платочком с вензелем, шитым женскими ручками (горничная), высмаркивается, кладёт платочек в карман сюртука, а испорченый лист - на подоконник сохнуть.
На новом листе твёрдою рукою выводит:
"Я лиру посвятил народу своему!
Быть может, я умру неведомый ему"
Рифма! Значит это - стихотворение! два местоимения в дательном падеже - не круто, но всё-таки. Я тогда ещё не читал слов литературоведа Зиновия Паперного о ком-то из наших современников:
"это всё равно что рифмовать "пальто" и "полупальто" - рифма есть, только радости от этой рифмы никакой".
Поэт Некрасов задумывается снова. А сна всё равно нет!
Пауза.
Наконец, поэт Некрасов выводит:
"Но я ему служил"
Пауза.
Сквозь ночь за окном виднеется другой такой же дом жухлого (днём) цвета над замусоренным двором (ночью не видать). Слёз уже нет и поэт Некрасов честно дописывает третью строчку:
"и сердцем я спокоен".
- Что-то проза получается, - бормочет поэт, - надо рифму.
"Пускай наносит вред врагу не каждый воин...".
(Русский язык - это вам не English, где посредине
единственный главный член предложения сказуемое, слева - второстепенный член подлежащее, а справа второстепенный член предлог, и - по обе стороны (но лучше всё-таки справа) - дополнения, обстоятельства, наречия. В русском языке порядок слов - вольный, загрузил всех раков в авоську, а они уже как-нибудь сами там упорядочатся.)
Пауза. (В общем сплошные паузы при написании. Соответственно при чтении связность теряется на каждом стыке.)
"Но каждый в бой иди!" - пишет поэт Некрасов.
Не скажу, что я не допускаю
игривостей вольностей в русском языке, но тут мне хочется придраться: обе половинки предложения в повелительном наклонении, но первая половина в третьем лице, вторая - во втором; если "
каждый" - обращение, то где запятые? При том, что предшествующая фраза -
"быть может, я умру ..." - и вовсе в первом лице!
"Изменившимся лицом графиня бежит пруду". "Шёл дождь и два студента, один в кино, другой в пальто, третий с утра".
Стих по русской литературе задавала учить та же училка, что преподавала русский язык - сочувствую.
Поэт Некрасов оглядывает обои, потолок, паучка в углу, железную неубранную кровать ... Пишет:
- "А бой решит судьба!"
- Так, - бормочет поэт, - пора рифму.
Взгляд поэта бродит по жухлой и унылой комнате в поисках подсказок. Но всё уже посмотрено и всё подсказано.
Надо оптимизьму, а то опять лист испортишь!
- "Я видел красный день! В России нет раба!" - оптимистически пишет поэт, - надо держаться!
- "И слезы сладкие я пролил в умиленье..." - всё-таки были кисейные барышни среди читательниц поэта Некрасова!
Пауза. Скорей бы утро, что ли!
Но и суровые страдальцы тоже были. Поэт строго рифмует:
"Довольно ликовать в наивном увлеченье,-
Шепнула Муза мне..."
И т.д., и т.п.
Но произнести, то что виделось мне, учившему наизусть стих Некрасова, было невозможно.
...