Тут в соседней теме
Старик выложил вот такое видео:
Снабдив его выдержками из комментариев, где одна истеричная баба с шаблонным мышлением визжала, мол, Астафьев - мерзавец и предатель, а затем спокойный комментарий, мол, один в один мне то же самое рассказывал мой дед. Тем самым автор как бы намекнул, что сейчас в ролике будут срывать покровы и рассказывать нам истинную правду.
С видео рекомендую ознакомиться.
А теперь немного пробежимся по содержанию.
Начинается ролик с цитаты Героя Советского Союза Астафьева о том, что в Победе нам нечем гордиться, только скорбеть.
Астафьев писал, что те, кто врёт о войне прошлой, приближает войну будущую. Ничего грязнее, кровавее, жёстче прошедшей войны на свете не было. Надо не героическую войну показывать, а пугать, ведь война отвратительна. Надо постоянно напоминать о ней людям, чтобы не забывали. Тыкать в кровь, в гной, в слёзы.
* Это весьма распространённая позиция, особенно в постперестроечное время. И так же эта позиция и глупа. Героизация Победы никогда на моей памяти не отрицала крови, грязи, смерти и несправедливости, всех ужасов войны. Эта героизация - интерпретация опыта боя и выживания в критической ситуации, полученного социальной системой и народом, как совокупностью её элементов. Захватническая война появилась в древности как процесс насильственного захвата ресурсов с высокой "рентабельностью", соотношением затрат и приобретений в пользу приобретений. Поэтому народ, который героизирует успехи в "отечественной", оборонно-освободительной войне, декларирует готовность повторить этот успешный опыт. Тем самым снижая аппетиты потенциальных агрессоров, так как для них открытая захватническая кампания может обернуться неприемлемыми потерями. Тем самым уважение к подвигу предков, несмотря на всю грязь и боль, как раз таки отодвигает реальную войну, а не приближает её.
Поколение интеллигентов "60-ков" породило гипертрофированный псевдопацифизм "лишь бы не было войны", "мы победили, но какой ценой", который вылился вскоре в сдачу страны без сопротивления с потерями в человеческом капитале и инфраструктуре, сопоставимыми с полноценной большой "горячей" войной. При этом если после Отечественной войны к середине 50-х годов наша страна, субцивилизация, вышла на пик своего могущества за всю известную историю, то после "сдачи" мы помимо всех уже состоявшихся потерь продолжаем испытывать сильное инерционное влияние заложенных негативных тенденций.
Что касается "надо не героическую войну показывать, а пугать". Представьте себе обучение хирурга, задача которого спасать людей в критическом состоянии. И давайте будем его обучать не чувству врачебного долга, психической стойкости и умелым действиям, а будем ярко расписывать грязь и неприглядность процесса: фонтаны крови в лицо, хрипы умирающего, непроизвольную дефекацию в процессе агонии. Что из этого мы на практике получим, думаю, объяснять не нужно. То же самое и с воспитанием людей, в задачу которых входит при необходимости защитить свой дом и выжить.*
Война для Аставьева началась с разгрузки вагонов с трупами жителей блокадного Ленинграда. Несмотря на бронь, он записался добровольцем на фронт. В запасном полку их, молодых ребят, продержали в нечеловеческих условиях. Некоторые умирали от истощения. Военной подготовки там не было.
Далее следует отрывок, где некий чумазый индивидуум, цитируя произведение Астафьева, пытается корчить из себя драматического актёра. Пафосно, с надрывом и истерикой, всё, как положено. Увы, получается скверно. Недоактёр рассказывает о гибели на пробежки новобранца, которого, можно сказать, загоняли до смерти.
По прибытии на фронт его отряд был фактически недееспособен. Одеты они были в бывшую в употреблении форму, снятую с трупов. На трассе, ехавшая в зону боевых действий бронетехника, давила трупы отступавших по этой дороге, но умерших людей. В жидкой грязи плавали кости и фрагменты тел.
* Я не буду сейчас ставить под сомнение свидетельства Астафьева, приняв их как истинные. Хотя уверен, что и в абсолют их возводить, перенося их на "всегда и везде" тоже не стоит.
Идёт война, когда на нашу страну напала одна из сильнейших армий мира на тот момент. Помимо героизма, умению, стойкости и самоотверженности рядом расположились неразбериха, глупость, трусость и предательство. Ибо это война, такая, как она есть, без прикрас. Стоит ли при этом оставлять всё самое чёрное и смрадное, отбрасывая и обнуляя все успехи? Едва ли.
В своё время читал воспоминания ветеранов войн в Чечне. От чьих-то историй веяло прокуренной кухней, водкой, заляпанной майкой и недельной щетиной: вонь, грязь и смерть, сучье время, нас предали, гори оно всё огнём. А от чьих-то: "Да смерть, да грязь и вонь, да сучье время и предательство. Да было страшно и мерзко. Но это война. Как пелось в песенке "Мы честно выполнили долг". Как вы можете видеть, у участников тех событий разные впечатления и разные выводы, вытекающие из той войны. И Великой Отечественной войны это тоже касается. О другом Герое той войны я расскажу позже.*
Немцы своих всегда хоронили, наши же от случаю к случаю. Советские похоронные команды "шакалили".
* А вот интересно, после перелома в войне, когда отступать начала уже немецкая армия, тоже всегда они своих хоронили, а наши от случая к случаю?*
Форсирование Днепра. Политруки, пафосно говорившие "Бога нет, царя нам не надо", перед лицом опасности кричали "Мама" и "Боже". Многие плавать не умели и тонули при переправе. Плавсредствами организованно не снабжали, использовали брёвна и мешки с сеном. Форсирование было не подготовлено. Из астафьевском участке из 25 000 человек на тот берег добралось лишь 3600 человек. В битве за Днепр наши войска потеряли около 300 000 солдат. Всю жизнь Астафьев утверждал, что мы победили лишь потому, что просто завалили немцев трупами, залили их своей кровью. Потери никого не интересовали, главное результат, главное победа. Отсюда такое количество погибших и пленных.
* В Википедии со ссылкой на Советскую военную энциклопедию 1990 года приводятся следующие цифры: советские безвозвратные потери - 417 323 человек, немецкие - от 400 000 человек. Трупами завалили, ага.*
В конце мы видим ещё одну порцию самовыражения от чумазого недоактёра.
* По поводу форсирования Днепра. Мне вспомнилось, как я ещё студентом был на встрече с ветераном, который рассказывал о форсировании Дуная в Югославии, после операции он получил Звезду Героя. Имени я его не помнил, начал по ключевым словам из фрагментов воспоминаний искать в интернете - и нашёл. Звали его Сергей Никитич Решетов. Ниже привожу фрагмент его воспоминаний:
"Звание Героя я получил за форсирование Дуная в Югославии. В ноябре 1944 года, после освобождения Белграда, наш 703-й стрелковый полк 233-й стрелковой дивизии получил боевое задание: форсировать Дунай в районе селений Бездан и Ватина. Я был тогда командиром 3-й стрелковой роты. Дунай в этом месте сужался, и течение было сильным, а форсировали его на подручных средствах – по 10 десантников в лодку и по 2 сапера на весла. Первой пошла 1-я рота, немцы ее сразу обнаружили и, осветив все вокруг ракетами, открыли по десантникам шквальный огонь. Стреляли прямой наводкой, и до берега не добрался никто.
В ту же ночь пошла на тот берег 2-я рота. И через некоторое время мы услышали, что на противоположном берегу завязался бой – это означало, что там все-таки кто-то высадился. Но бой длился всего 5–10 минут, а потом все затихло. На следующую ночь, с 9 на 10 ноября, настал черед и моей роты. Собрали остатки со всего нашего батальона – набралось 100 человек. На 10 лодках начали форсирование. На середине реки лодки начало разносить сильным течением, немцы повесили ракеты и начали нас расстреливать. Когда до берега оставалось буквально 10-15 метров, на моей лодке один из сидевших на веслах саперов был убит, а второй – тяжело ранен. Я схватился за весла и начал подгребать к берегу.
Противоположного берега удалось достичь лишь двум лодкам.. Дружно приткнулись к берегу, выскочили и тут же залегли. На этом берегу было село, а перед селом – дамба, защищавшая его от паводков. И в этой дамбе немцы сделали траншеи и оборудовали огневые точки. Когда мы залегли, то оказалось прямо на трупах: это были трупы наших товарищей, которым удалось высадиться здесь прошлой ночью. Они все погибли…
И такое было ощущение, что если мы задержимся хотя бы на минуту, то и нас постигнет та же участь. С русским крепким матом мы дружно поднялись и ворвались в траншею на дамбе! Захватили сразу несколько метров траншеи и начали бросать гранаты вправо и влево. Немцы не поняли сколько нас высадилось, много ли, и нам сразу же удалось захватить еще и 4 домика за дамбой. Когда, наконец, у меня появилась возможность всех пересчитать, то оказалось, что нас высадилось всего 16 человек… Что делать? В одном из домиков нашли много немецких боезапасов, пулемет, гранаты. И быстренько обратили все это против немцев же. Нужно было срочно сообщить командованию о нашем положении. «Кто пойдет с донесением?», – спрашиваю. «Я пойду», – сразу же вызвался сержант Ободовский. Я в темноте что-то нацарапал на бумаге – захватили, мол, первую траншею, столько-то домиков, всего живых 16 человек, и как только немцы обнаружат это – сметут нас в два счета! Нужна помощь… Ободовский потихоньку поплыл на наш берег, а мы занялись расширение плацдарма. Захватили еще участок траншеи и выбили немцев еще из нескольких домиков. А под утро, когда начало светать, мы увидели на реке неясные силуэты. Немцы тут же открыли по ним огонь, мы ответили, и, через несколько минут, к берегу подошло две лодки. Первым выпрыгнул на берег сержант Ободовский, а за ним – семнадцать югославских партизан. Тогда они, правда, были уже не партизанами, а бойцами Народно-освободительной армии Югославии.
До рассвета мы окапывались. А югославы были такие – русских никогда не бросят! И вот целый день наших 16 человек и 17 югославов, во главе с командиром четы (роты) держали оборону на этом маленьком плацдарме. Буквально каждый час нам приходилось отбивать немецкую атаку. Когда наше командование поняло, что плацдарм мы удержим, то нас начали сильно поддерживать – подтянули артиллерию, «катюши». И они били прямой наводкой прямо над нашими головами. А к вечеру маленький катер притащил к нам на буксире большую шлюпку, баркас. Правда, немецкий пулемет разбил рубку катера и убил рулевого, но по инерции баркас все же прибило к плацдарму. С баркаса высадилось около 40 человек во главе с капитаном Кянжиным. Сразу бросились в контратаку и оттеснили немцев еще метров на 60-70. Стало веселее. А когда наступила ночь, наши войска навели понтонную переправу и к нам быстро переправился весь наш полк, и части дивизии, и две югославские бригады. За ночь мы захватили высоты, переправился корпус. На 10-е сутки боев на плацдарме оборона противника была сломлена… Одиннадцати человекам было присвоено звание Героя. Шести из них, в том числе и сержанту Ободовскому, посмертно. 1298 человек погибло на этом плацдарме…".
Полную версию можно прочитать здесь:
http://glasz-news.ru/all/myi-gordims...it-ego-im_2361
К рассказу могу сделать маленькое добавление, которого нет в тексте. После того, как сержант Ободовский так резво вызвался доставить донесение обратно на тот берег, взглянули на него некоторые косо, мол, струсил парень, решил таким образом под благовидным предлогом к своим уплыть и спастись. А он вернулся на утро с подкреплением и позже пал в бою. Такие вот они были, закошмаренные кровавой гэбнёй тупые совки...
И заметьте, Решетов, несмотря на действительно ужасные потери, не клянёт всё и вся, не призывает никого тыкать в лужу, как котят. Герои бывают разные, Герои героям рознь.
Стоит ли иметь в виду мнение Астафьева? Пожалуй, да. Чтобы не было иллюзий, что война - это радуга, бабочки и единороги. Хотя этого, с благодарностью вспоминая о подвигах предков, никто и не скрывает. Об ужасах войны можно узнать из более адекватных и менее ангажированных источников.
Ну и хотелось бы узнать, кстати, мнение Старика (вдруг он это прочитает) о данном видео и об Астафьеве. Ты ведь вроде как русский военный. Что сам можешь сказать об этом видео, и о выложенных тобой видео о лжи 9 мая и "победобесии"?