[Drevniy]

Л.Н.Толстой. Крейцерова соната

- Затем она прямо объявила своему супругу,- улыбаясь, говорил адвокат в
то время, как я проходил мимо него,- что она не может, да и не желает жить с
ним, так как...
И он стал рассказывать далее что-то, чего я не мог расслышать. Вслед за
мной прошли еще пассажиры, прошел кондуктор, вбежал артельщик, и довольно
долго был шум, из-за которого не слышно было разговора. Когда все затихло и
я опять услыхал голос адвоката, разговор, очевидно, с частного случая
перешел уже на общие соображения.
Адвокат говорил о том, как вопрос о разводе занимал теперь общественное
мнение в Европе и как у нас все чаще и чаще являлись такие же случаи.
Заметив, что его голос один слышен, адвокат прекратил свою речь и обратился
к старику.
- В старину этого не было, не правда ли? - сказал он, приятно улыбаясь.
Старик хотел что-то ответить, но в это время поезд тронулся, и старик,
сняв картуз, начал креститься и читать шепотом молитву. Адвокат, отведя в
сторону глаза, учтиво дожидался. Окончив свою молитву и троекратное
крещение, старик надел прямо и глубоко свой картуз, поправился на месте и
начал говорить.
- Бывало, сударь, и прежде, только меньше,- сказал он. - По нынешнему
времени нельзя этому не быть. Уж очень образованны стали.
Поезд, двигаясь все быстрее и быстрее, погромыхивал на стычках, и мне
трудно было расслышать, а интересно было, и я пересел ближе. Сосед мой,
нервный господин с блестящими глазами, очевидно, тоже заинтересовался и, не
вставая с места, прислушивался.
- Да чем же худо образование? - чуть заметно улыбаясь, сказала дама. -
Неужели же лучше так жениться, как в старину, когда жених и невеста и не
видали даже друг друга?-продолжала она, по привычке многих дам отвечая не на
слова своего собеседника, а на те слова, которые она думала, что он скажет.
- Не знали, любят ли, могут ли любить, а выходили за кого попало, да всю
жизнь и мучались; так, по-вашему, это лучше? - говорила она, очевидно
обращая речь ко мне и к адвокату, но менее всего к старику, с которым
говорила.
- Уж очень образованны стали,- повторил купец, презрительно глядя на
даму и оставляя ее вопрос без ответа.
- Желательно бы знать, как вы объясняете связь между образованием и
несогласием в супружестве,- чуть заметно улыбаясь, сказал адвокат.
Купец что-то хотел сказать, но дама перебила его.
- Нет, уж это время прошло,- сказала она. Но адвокат остановил ее:
- Нет, позвольте им выразить свою мысль.
- Глупости от образованья,- решительно сказал старик.
- Женят таких, которые не любят друг друга, а потом удивляются, что
несогласно живут,- торопилась говорить дама, оглядываясь на адвоката и на
меня и даже на приказчика, который, поднявшись с своего места и
облокотившись на спинку, улыбаясь, прислушивался к разговору. - Ведь это
только животных можно спаривать, как хозяин хочет, а люди имеют свои
склонности, привязанности,- очевидно желая уязвить купца, говорила она.
- Напрасно так говорите, сударыня,- сказал старик,- животное скот, а
человеку дан закон.
- Ну да как же жить с человеком, когда любви нет? - все торопилась дама
высказывать свои суждения, которые, вероятно, ей казались очень новыми.
- Прежде этого не разбирали,- внушительным тоном сказал старик,- нынче
только завелось это. Как что, она сейчас и говорит: "Я от тебя уйду". У
мужиков на что, и то эта самая мода завелась. "На, говорит, вот тебе твои
рубахи и портки, а я пойду с Ванькой, он кудрявей тебя". Ну вот и толкуй. А
в женщине первое дело страх должен быть.
Приказчик посмотрел и на адвоката, и на даму, и на меня, очевидно
удерживая улыбку и готовый и осмеять и одобрить речь купца, смотря по тому,
как она будет принята.
- Какой же страх? - сказала дама.
- А такой: да боится своего му-у-ужа! Вот какой страх.
- Ну, уж это, батюшка, время прошло,- даже с некоторой злобой сказала
дама.
- Нет, сударыня, этому времени пройти нельзя. Как была она, Ева,
женщина, из ребра мужнина сотворена, так и останется до скончания века,-
сказал старик, так строго и победительно тряхнув головой, что приказчик
тотчас же решил, что победа на стороне купца, и громко засмеялся.
- Да это вы, мужчины, так рассуждаете,- говорила дама, не сдаваясь и
оглядываясь на нас,-сами себе дали свободу, а женщину хотите в терему
держать. Сами небось себе все позволяете.
- Позволенья никто не дает, а только что от мужчины в доме ничего не
прибудет, а женщина-жено-утлый сосуд,- продолжал внушать купец.
Внушительность интонаций купца, очевидно, побеждала слушателей, и дама
даже чувствовала себя подавленной, но все еще не сдавалась.
- Да, но я думаю, вы согласитесь, что женщина - человек, и имеет
чувства, как и мужчина. Ну что же ей делать, если она не любит мужа?
- Не любит! - грозно повторил купец, двинув бровями и губами. - Небось
полюбит!
Этот неожиданный аргумент особенно понравился приказчику, и он издал
одобрительный звук.
- Да нет, не полюбит,- заговорила дама,- а если любви нет, то ведь к
этому нельзя же принудить.
- Ну, а как жена изменит мужу, тогда как? - сказал адвокат.
- Этого не полагается,- сказал старик,- за этим смотреть надо.
- А как случится, тогда как? Ведь бывает же.
- У кого бывает, а у нас не бывает,- сказал старик. Все помолчали.
Приказчик пошевелился, еще подвинулся и, видимо не желая отстать от других,
улыбаясь, начал:
- Да-с, вот тоже у нашего молодца скандал один вышел. Тоже рассудить
слишком трудно. Тоже попалась такая женщина, что распутевая. И пошла
чертить. А малый степенный и с развитием. Сначала с конторщиком. Уговаривал
он тоже добром. Не унялась. Всякие пакости делала. Его деньги стала красть.
И бил он ее. Что ж, все хужела. С некрещеным, с евреем, с позволенья
сказать, свела шашни. Что ж ему делать? Бросил ее совсем. Так и живет
холостой, а она слоняется.
- Потому он дурак,- сказал старик. - Кабы он спервоначала не дал ей
ходу, а укороту бы дал настоящую, жила бы небось. Волю не давать надо
сначала. Не верь лошади в поле, а жене в доме.
В это время пришел кондуктор спрашивать билеты до ближайшей станции.
Старик отдал свой билет.
- Да-с, загодя укорачивать надо женский пол, а то все пропадет.
- Ну, а как же вы сами сейчас рассказывали, как женатые люди на ярманке
в Кунавине веселятся? - сказал я, не выдержав.
- Эта статья особая,-сказал купец и погрузился в молчанье.
Когда раздался свисток, купец поднялся, достал из-под лавки мешок,
запахнулся и, приподняв картуз, вышел на тормоз.



II



Только что старик ушел, поднялся разговор в несколько голосов.
- Старого завета папаша,- сказал приказчик.
- Вот Домострой живой,- сказала дама. - Какое дикое понятие о женщине и
о браке!
- Да-с, далеки мы от европейского взгляда на брак, - сказал адвокат.
- Ведь главное то, чего не понимают такие люди, - сказала дама, - это
то, что брак без любви не есть брак, что только любовь освящает брак и что
брак истинный только тот, который освящает любовь.
Приказчик слушал и улыбался, желая запомнить для употребления сколько
можно больше из умных разговоров.
В середине речи дамы позади меня послышался звук как бы прерванного
смеха или рыдания, и, оглянувшись, мы увидали моего соседа, седого одинокого
господина с блестящими глазами, который во время разговора, очевидно
интересовавшего его, незаметно подошел к нам. Он стоял, положив руки на
спинку сиденья, и, очевидно, очень волновался: лицо его было красно и на
щека вздрагивал мускул.
- Какая же это любовь... любовь...любовь... освящает брак? - сказал он,
запинаясь.
Видя взволнованное состояние собеседника, дама постаралась ответить ему
как можно мягче и обстоятельнее.
- Истинная любовь... Есть эта любовь между мужчиной и женщиной,
возможен и брак,- сказала дама.
- Да-с, но что разуметь под любовью истинной? - неловко улыбаясь и
робея, сказал господин с блестящими глазами.
- Всякий знает, что такое любовь,- сказала дама, очевидно желая
прекратить с ним разговор.
- А я не знаю,- сказал господин. - Надо определить, что вы разумеете...
- Как? очень просто,- сказала дама, но задумалась. - Любовь? Любовь
есть исключительное предпочтение одного или одной перед всеми остальными,-
сказала она.
- Предпочтение на сколько времени? На месяц? На два дни, на полчаса? -
проговорил седой господин и засмеялся.
- Нет, позвольте, вы, очевидно, не про то говорите.
- Нет-с, я про то самое.
- Они говорят,- вступился адвокат, указывая на даму,- что брак должен
вытекать, во-первых, из привязанности, любви, если хотите, и что если налицо
есть таковая, то только в этом случае брак представляет из себя нечто, так
сказать, священное. Затем, что всякий брак, в основе которого не заложены
естественные привязанности - любовь, если хотите,- не имеет в себе ничего
нравственно обязательного. Так ли я понимаю? - обратился он к даме.
Дама движением головы выразила одобрение разъяснению своей мысли.
- Засим... - продолжал речь адвокат, но нервный господин с горевшими
огнем теперь глазами, очевидно, с трудом удерживался и, не дав адвокату
договорить, начал:
- Нет, я про то самое, про предпочтение одного или одной перед всеми
другими, но я только спрашиваю: предпочтение на сколько времени?
- На сколько времени? надолго, на всю жизнь иногда,- сказала дама,
пожимая плечами.
- Да ведь это только в романах, а в жизни никогда. В жизни бывает это
предпочтение одного перед другими на года, что очень редко, чаще на месяцы,
а то на недели, на дни, на часы,- говорил он, очевидно зная, что он удивляет
всех своим мнением, и довольный этим.
- Ах, что вы! Да нет. Нет, позвольте,- в один голос заговорили мы все
трое. Даже приказчик издал какой-то неодобрительный звук.
- Да-с, я знаю,- перекрикивал нас седой господин,- вы говорите про то,
что считается существующим, а я говорю про то, что есть. Всякий мужчина
испытывает то, что вы называете любовью, к каждой красивой женщине.
- Ах, это ужасно, что вы говорите; по есть же между людьми то чувство,
которое называется любовью и которое дается не на месяцы и годы, а на всю
жизнь?
- Нет, нету. Если допустить даже, что мужчина и предпочел бы известную
женщину на всю жизнь, то женщина-то, по всем вероятиям, предпочтет другого,
и так всегда было и есть на свете,-сказал он и достал папиросочницу и стал
закуривать.
- Но может быть и взаимность,- сказал адвокат.
- Нет-с, не может быть,-возразил он,-так же как не может быть, что в
возу гороха две замеченные горошины легли бы рядом. Да кроме того, тут не
невероятность одна, тут, наверное, пресыщение. Любить всю жизнь одну или
одного - это все равно, что сказать, что одна свечка будет гореть всю
жизнь,- говорил он, жадно затягиваясь.
- Но вы всє говорите про плотскую любовь. Разве вы не допускаете любви,
основанной на единстве идеалов, на духовном сродстве? - сказала дама.
- Духовное сродство! Единство идеалов!-повторил он, издавая свой звук.
- Но в таком случае незачем спать вместе (простите за грубость). А то
вследствие единства идеалов люди ложатся спать вместе,- сказал он и нервно
засмеялся.
- Но позвольте,- сказал адвокат,- факт противоречит тому, что вы
говорите. Мы видим, что супружества существуют, что все человечество или
большинство его живет брачной жизнью и многие честно проживают
продолжительную брачную жизнь.
Седой господин опять засмеялся.
- То вы говорите, что брак основывается на любви, когда же я выражаю
сомнение в существовании любви, кроме чувственной, вы мне доказываете
существование любви том, что существуют браки. Да брак-то в наше время один
обман!
- Нет-с, позвольте,-сказал адвокат,-я говорю только, что существовали и
существуют браки.
- Существуют. Да только отчего они существуют? Они существовали и
существуют у тех людей, которые в браке видят нечто таинственное, таинство,
которое обязывает перед богом. У тех они существуют, а у нас их нет. У нас
люди женятся, не видя в браке ничего, кроме совокупления, и выходит или
обман, или насилие. Когда обман, то это легче переносится. Муж и жена только
обманывают людей, что они в единобрачии, а живут в многоженстве и в
многомужестве. Это скверно, но еще идет; но когда, как это чаще всего
бывает, муж и жена приняли на себя внешнее обязательство жить вместе всю
жизнь и со второго месяца уж ненавидят друг друга, желают разойтись и
все-таки живут, тогда это выходит тот страшный ад, от которого спиваются,
стреляются, убивают и отравляют себя и друг друга,- говорил он все быстрее,
не давая никому вставить слова и все больше и больше разгорячаясь. Все
молчали. Было неловко.

В наше время законодательство так забавно устроено, что государственная регистрация скорее мешает существованию семьи:
Фактически, женщина приобретает односторонние гарантии и разделяет ответственность, но не права, с мужчиной.
Что провоцирует...