[Ветер]

В чем смысл современного русского национализма (в принципе, термин этномафия, стоит толковать максимально широко. И не только по отношению к ситуации в России).
Телефонная зарядка, работающая от хомячка

Основная проблема русской правозащиты против этномафиозного беспредела — это, как ни странно, не правоохранительные органы сами по себе.

Этномафии выигрывают не потому, что в органах все поголовно им сочувствуют или помешаны на толерантности. Обычно это не так. Даже сегодня (!) - после долгих лет инфильтрации представителей диаспор в прокуратуру и МВД.

Проблема в другом. Этномафии могут оказывать систематическое давление по всем линиям.

У них есть свои лоббисты. "Свои" милиционеры и прокуроры. И, в обязательном порядке, свои адвокаты,которые осуществляют постоянное и ежеминутное юридическое сопровождние своих "отмазываемых", которые, в данном случае, являются подзащитными вполне официально. Которые имеют массу рычагов давления и инструментарий пользования законом.

Всё это у них есть потому, что у них есть материальная подпитка всех этих процессов. У них есть сами эти адвокаты, натасканные на подобные дела, и есть деньги, чтобы их оплачивать. Есть машины, на которых можно быстро подъехать к отделению внутренних дел и фактически его блокировать, надавив на милицию. Есть "свои люди".

У русских нет, прежде всего, именно этого. Адвокатское сопровождение практически всегда отсутствует, что вполне логично, если учесть, что стоит оно довольно дорого. Материальных ресурсов практически никогда нет никаких. В силу нашего специфического иерархического сознания, те немногие "свои люди", которые, может быть, и есть у русских в органах, чувствуют себя "начальниками и покровителями" и ставят свои интересы выше интересов "клана", тем более что клана-то и нет.

В результате игра приобретает, мягко говоря, невыигрышную конфигурацию, суть которой в том, что этномафии могут оказывать как неофициальное, так и юридически официальное давление, равномерно распределенное во времени. Попросту — доводят дело до конца.

У них есть время и есть ресурсы.

Всё, что мы на сегодняшний день можем противопоставить этому — это вспышки высокоидеологизированного символического насилия...

↓↓ Сегодня, в подавляющем большинстве случаев, наше нацдвижение существует в режиме социального паразита.

То, что делают сами националисты как националисты, в 2005 году привлекало внимание общества, в 2006-м вызывало беспокойство власти, с 2007-го по большому счету никого не волнует. Однако время от времени происходят громкие общественные события, вызывающие серьезное возмущение. И тут тактика большей части нашего нацдвижения предельно проста и сводится к беготне впереди толпы и попыткам представить дело так, что "это мы тут рулим". Год-полтора кого-то этим еще можно было обманывать. Сейчас уже нет. Мало того, сейчас власть выработала вполне эффективную тактику коммуникации с протестующими: "Если не отмежуетесь от этих, которые скачут впереди, — вообще разговаривать с вами не будем. А так, может, что-то и сделаем". Соответственно, ресурс имитации управляемости общественных протестов со стороны националистов сводится до минимума. Если националисты хотят стать серьезной общественной силой, придется переходить на самообеспечение и осваивать реальное умение управлять общественными настроениями.

Тут, опять же, есть две стороны вопроса.
Масса интересуется "вождями" в одном из двух случаев.

Либо вождь выдвигает новые идеи, новую стратегию, ставит новые цели, исключительно привлекательные для массы. Творит новую реальность. Озаряет новый путь. В этом случае, вне зависимости от новизны предлагаемых им тактических средств, он увлекает за собой многих. Всех тех, кому кажется привлекательным этот новый путь. Будьте изобретательны в стратегии, умейте зажечь сердца людей действительно новой идеей, и вы можете себе позволить сколь угодно шаблонную политическую тактику (хотя обычно новая идея порождает и определенную оригинальность в тактике). Пример такого политического вождя — Муссолини, который изобрел фашизм как достаточно оригинальное идеологическое и политическое течение, идеологически выделявшееся на фоне тогдашних правых, либералов и левых.

Либо вождь выступает в стратегии как классический Капитан Очевидность и призывает делать то, что и так всем понятно, что надо сделать, но предлагает совершенно новую и действенную тактику достижения очевидных целей. В этом случае вождь показывает не путь, а дорогу, на которую охотно ломанется толпа людей, которые устали биться головой об стенку. Предложите новую действенную тактику, и ни у кого не будет никаких претензий по поводу того, что в целеполагании вы банальны. Напротив, эта банальность, умение достичь реализации общих интересов, будет вашим достоинством. Пример такого политического вождя — Ганди, который, взяв очевидную идею —англичане должны уйти из Индии, взяв уже существовавшую более 30 лет организацию, ИНК, — разработал однако целый набор исключительно оригинальных и неожиданных методов для достижения этой очевидной цели.

Общая беда практически всех больших и маленьких вождей русского национализма состоит в следующем: провозглашая совершенно очевидные идеи, они пытаются въехать во власть (или нажить политический капитал) на этих очевидностях, при этом не предлагая никакой новой тактики достижения очевидного.

Даже либералы со своей убогой стратегией-31 в тактическом плане более креативны и сумели навязать власти и СМИ регулярность и свою повестку. Националисты же живут от инцидента к инциденту и от энергетической вспышки к энергетической вспышке — "телефонная зарядка, работающая от хомячка". Когда хомячок бежит, наше нацсоообщество начинает светиться и его даже хватает на пару звонков. Когда хомячок не бежит — устройство не работает, тем более что всю зарядку (жалких 2-3% от общей емкости батареи) обычно просаживают еще в процессе событий.