[Tytgrom]

Початый тазик оливье издевательски подмигивал из холодильника зелеными глазами горошка и призывно тряс яйцами, хоть и порезанными.
- Съешь меня, - нежно пел он. - И запей шампанским.
- Отцебись, - безапелляционно заявила я. - Это какой-то дегенеративный завтрак получится.
- Вах, маладец, дорогая, - страстно воскликнул цыпленок чкмерули. - Скушай лучше меня! Посмотри, какой я смуглый, вкусный, острый. Ты только разогрей меня, сделай горячим, и мы с тобой, э-э-э...
- Не лезь вне очереди, - обиделся оливье. - Я самая скрепная скрепа, и меня следует съесть первым.
- Я твой скрепа и так шатал, и сяк шатал! - высказался чкмерули.
Свекольный салат грустно молчал, понимая свою конкурентную несостоятельность в этой борьбе титанов. Шоколадный торт тихо плакал: он и не надеялся, что до него дойдет очередь. Лобио отвернулось, демонстрируя кавказскую гордость.
- И что мне с вами делать? - вздохнула я. - Жалко же вас. Может, гостей позвать?
- И не мечтай даже, - ответствовал оливье. - Первое января, побойся бога: они дома мной давятся.
- Ну тогда детям вас отдать?
- Вай мэ, слушай, дорогая, дети от тебя вчера еле уползли, - расхохотался чкмерули. - Давай, дорогая, кушай сама, да?
- Не могу, чкмерули-батоно. Сил нет. И зачем я вас столько понаготовила?
- Теперь отвечай за свои порождения, ведьма, - надулся оливье. - Жри давай, пока не лопнешь.
- Ведь не собиралась же. Но как Новый год, руки сами делают. Что, блядь, за традиция сумасшедшая, готовить столько еды, - пожаловалась я, доставая оливье из холодильника.
- Ну так древняя, славянская, - пояснил салат. - Типа года парящего орла. Это в тебе кровь предков говорит. Ты что, не знала? Славяне приносили в жертву богу зимы девственницу. Чтобы не холодно было. А сейчас где их взять, девственниц? Ты же вот нет, и дома у тебя не водятся. Поэтому теперь бога умасливают обильной жратвой и питьем. Это жертва, Диана. Так что жри.
- Иди ты, неоязычник, - разозлилась я и взялась за ложку.