Эпизод 9: конец «малины»
Вообще-то это даже не эпизод, а серия эпизодов о том, как колония изживала из себя остатки криминального прошлого.
Это был непростой период в жизни колонистов и заведующего. Причем я буду описывать только на тему воровства, а были и другие не очень веселые эпизоды – неудачная поездка Раисы на рабфак, тиф, разгром колонистами сельсовета, конфликты Макаренко с начальством.
Начало
1. Колонисты по ночам подворовывали у селян. Пока этим занимались старшие и опытные в такого рода делах - Карабанов, Таранец, Волохов, Митягин, особых проблем не возникало. Но когда к делу начали подключаться молодые, начались неприятности. Когда поднимался шум, неопытный вор бежал в колонию, и возмущенные крестьяне приходили жаловаться Макаренко. Впрочем, доказательств у них не было, а вора ни разу не удалось поймать на месте преступления.
Тем не менее, отношения у колонии с селянами ухудшались. Макаренко жаловались все чаще, и начались жалобы уже не только на пропажи из погреба, но и на грабежи на дорогах. Сначала Макаренко не верит слухам, потом вызывает старших колонистов – и те успокаивают его, что наши пацаны таким заниматься не будут.
Однажды в колонию нагрянул патруль конной милиции. Милиционеры пытались произвести обыск колонии. Ошибкой было не согласовать эту акцию с заведующим, потому что в итоге колонисты взбеленились (а из уже более шестидесяти, и ребята они не слабые, и не робкие). В итоге милиционерам пришлось убираться не солоно хлебавши. Макаренко кому-то пожаловался, кому-то настучали по шапке на том и дело кончилось.
Продолжаются грабежи на дороге, и Макаренко беспокоится. Чтобы отвести подозрения от своих, старшие колонисты по собственной инициативе стали ходить в дозоры, чтобы поймать тех, кто грабит. И однажды привели в колонию Приходько.
↓↓ Эпизод с ПриходькоВ «один прекрасный вечер» разверзлись двери моего кабинета, и толпа ребят бросила в комнату Приходько. Карабанов, державший Приходько за воротник, с силой швырнул его к моему столу:
— Вот!
— Опять с ножом? — спросил я устало.
— Какое с ножом? На дороге грабил!
Мир обрушился на меня. Рефлективно я спросил молчащего и дрожащего Приходько.
— Правда?
— Правда, — прошептал он еле слышно, глядя в землю.
В какую то миллионную часть мнгновения произошла катастрофа. В моих руках оказался револьвер.
— А! Черт!.. С вами жить!
Но я не успел поднести револьвер к своей голове. На меня обрушилась кричащая, плачущая толпа ребят.
Очнулся я в присутствии Екатерины Григорьевны, Задорова и Буруна. Я лежал между столом и стенкой на полу, весь облитый водой. Задоров держал мою голову и, подняв глаза к Екатерине Григорьевне, говорил:
— Идите туда, там хлопцы… они могут убить Приходько…
Через секунду я был на дворе. Я отнял Приходько уже в состоянии беспамятства, всего окровавленного.
С одной стороны, Макаренко напрасно придает такое значение поступку Приходько – таких отмороженных в колонии единицы. С другой стороны – а может ли он иначе? Все, что касается колонистов, он принимает близко к сердцу, и для него реальная катастрофа, что грабежами занимался кто-то из своих. Это открытие приводит его в состояние аффекта, которое могло плохо кончиться как для него самого, так и для Приходько.
В будущем подобных вспышек больше не повторялось.
2. Некоторое время спустя селяне все-таки поймали Опришку и Сороко на воровстве. Этих двоих крестьяне с триумфом привели в колонию. После долгих уговоров с Лукой Семеновичем и Мусием Карповичем Макаренко удается уговорить их обойтись без протоколов (которые грозили неприятностями колонистам и позором для всей колонии). Колонистам и заведующему пришлось приносить публичные извинения.
После этого эпизода воровства действительно стало меньше – на вылазки с этого времени стали ходить только кое-кто из старших, а младших свои же и заворачивали.
(продолжение следует)