[if]

2. Подрезывание и остракизм
Аристотель, Политика (360 г. до н. э)

Благоприятный климат Средиземноморья и дешевизна перевозок (изрезанные берега, позволявшие морским судам подходить прямо к городскому рынку) обеспечивали античным городам возможность содержать значительное (до 30% от общей численности населения) количество свободных от повседневного труда граждан. В военное время эти граждане сражались с соседними полисами, а в мирное — занимались кто чем придется, начиная от политики (требовавшей умения складно излагать свои мысли) и заканчивая философией. В результате за несколько веков было создано огромное количество текстов.

Аристотель, живший (384-322 гг. до н.э.) в эпоху наивысшего расцвета античного общества, располагал богатейшим материалом для размышлений о Власти — как теоретическим, так и практическим. Во времена Аристотеля на берегах Эгейского моря существовали сотни независимых городов-государств (полисов), каждый со своей формой правления и политической историей.

«...граждане не должны вести жизнь, какую ведут ремесленники или торговцы (такая жизнь неблагородна и идет вразрез с добродетелью); граждане проектируемого нами государства не могут быть и землепашцами, так как они будут нуждаться в досуге и для развития добродетели, и для политической деятельности» [Аристотель, 1329а].

Так что под «гражданами» Аристотель понимает исключительно вооруженных людей, располагающих свободным временем для ведения войн и решением вопросов Власти. В нашем понимании это не кто иные, как рядовые и офицеры правящей элиты.

Феодальная вертикаль устойчива, только пока жив и дееспособен ее сюзерен. Как только он исчезает — на вершине вертикали оказываются несколько бывших вассалов, иерархические отношения между которыми еще не до конца выстроены. Кто станет новым верховным сюзереном (а кто лишится и того, что имеет) — вопрос непростой и не решается за пять минут. А пока он не решен, монархия перестает быть «государственным строем» властной группировки — за неимением монарха. Возникает «олигархия» — вынужденный союз нескольких вассалов без общего сюзерена (или с сильно неадекватным сюзереном, например малолетним наследником престола). Если таких вассалов много и каждый претендует на высокий статус, чтобы не доводить до перестрелки, приходится решать вопросы голосованием. Вот вам и демократия!

Как лучше править, опираясь на любовь или на страх? Макиавелли вошел в историю, честно ответив: страх лучше; Аристотель же политкорректно предложил сочетать оба способа. С одной стороны, тиран должен всемерно ограничивать возможности граждан.

Все это можно, коротко говоря, свести к: во-первых, вселить малодушие в своих подданных так как человек малодушный не станет составлять против него заговоры; во-вторых поселить взаимное недоверие ; в-третьих, лишить людей политической энергии: никто не решится на невозможное, значит, и на низвержение тираннии, раз у него нет на то силы.

Это подходит для автаркической экономики города-государства в отсутствие явных врагов. Если за ресурсы приходится драться, малодушные и постоянно занятые граждане — плохая подмога; необходимо как-то стимулировать активных и полезных вассалов. Поэтому второй совет Аристотеля тиранам — заботиться о своих гражданах и вознаграждать успешных. Но и это нужно делать правильно:
«16. Людей, отличающихся в чем-либо, тиран должен окружить таким почетом, чтобы им и в голову не приходило, будто они могут получить больший почет от свободных граждан. И уделять эти почести должен сам тиран, а наложение кары поручать другим должностным лицам и суду. Общим средством для сохранения всякого рода единодержавной власти служит следующее: никого в отдельности взятого не возвеличивать, Если монарх решит лишить значения того или иного человека, то делать это нужно постепенно и не сразу отнимать у него всю власть»[Политика, 1315а].

Распределение благ внутри властной группировки должно зависеть исключительно от воли сюзерена (чтобы никто из вассалов не мог создать самостоятельный «центр силы»), изменения в статусе вассалов следует проводить постепенно (чтобы не провоцировать вассала на измену).

Правила для олигархов сконцентрированы всего в одном предложении. Поскольку основной причиной распада олигархии является повышение статуса (силы, влияния) одних олигархов и вызванное этим недовольство других, Аристотель прямо рекомендует избегать такого положения дел, прибегая к испытанному античному средству — остракизму: «Лучше же всего... наладить дело так, чтобы никто слишком не выдавался своим могуществом, будет ли оно основываться на обилии друзей или на материальном достатке; в противном случае лучше удалять таких людей за пределы государства» [Политика, 1308b].

Безусловный рефлекс любого человека власти — выбирать самого сильного и стараться попасть к нему в вассалы. Но стабильная олигархия требует полностью противоположного рефлекса: объединяться со слабыми против сильного! Вот почему олигархии недолговечны, и вот почему длительно существующая олигархия называется аристократией. Рефлекс остракизма сложно выработать самостоятельно, его можно лишь получить по наследству, от уже убедившихся в выгоде совместного правления родителей.

Понимание Власти, изложенное Аристотелем в «Политике», существенно отличается от понимания классических китайских книг если у китайцев в центре внимания находился «мандат Неба» и «стратагемы» (уловки и хитрости в борьбе за власть), то Аристотеля заботит правильность государственной политики, позволяющая в зародыше пресекать всякую борьбу за власть (и делающая «стратагемы» бессмысленными). Перечисляя многочисленные распри и перевороты, Аристотель нисколько не интересуется тактическими приемами и хитростями — в его представлении, коль дело дошло до открытого мятежа, государственная политика уже никуда не годилась.