Прибалтики к СССР основана, как мы знаем, на оценке событий 1940 года и предшествовавшего им Договора о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года. Характерно, что этой методологии придерживаются как сторонники теории оккупации стран Прибалтики Советским Союзом, так и их противники. Первые настаивают на том, что оккупация стран Прибалтики со стороны СССР началась в 1940 году и продолжалась до 1991 года. Характерным примером данного подхода является декларация «об оккупации Латвии», принятая сеймом этой страны 22 августа 1996 года. В ней, в частности говорилось: «Нарушив основные принципы международного права, а также заключенные между Латвией и СССР договоры, 17 июня 1940 года вооруженные силы СССР незаконно оккупировали Латвию, и она была незаконно включена (аннексирована) в состав СССР... . На заключительном этапе Второй мировой войны СССР восстановил свой оккупационный режим в Латвии».

Противники теории оккупации, наоборот, доказывают, что вхождение стран Прибалтики в состав Советского Союза было выражением предпочтений самих народов этих государств. Но тем самым оппоненты теории оккупации втягиваются в совершенно бесперспективную дискуссию относительно того, можно ли считать события 1940 года добровольным присоединением к СССР или нет. А это такая тема, где добиться однозначной идеологической победы невозможно, так как на десять аргументов в пользу добровольного присоединения можно найти десять аргументов против.

С другой стороны, методология 1940 года позволяет уйти от обсуждения неудобных для сторонников теории оккупации вопросов. Речь идет о поддержке прибалтийскими элитами нацистской Германии в годы Второй мировой войны, законности отстранения от власти коллаборационистов после освобождения Прибалтики советскими войсками и о восстановление государственности Литвы, Латвии и Эстонии в рамках СССР. Между тем, три этих вопроса являются ключевыми для политико-правовой оценки присоединение стран Прибалтики к СССР в 40-х годах прошлого века.

Таким образом, принимая правила игры, установленные своими оппонентами, противники теории оккупации попадают в искусно расставленную методологическую ловушку. Эта ловушка была грамотно спланирована западными научно-исследовательскими центрами в годы «холодной войны» и затем навязана советской элите. Не случайно, главным пропагандистом этой методологии в СССР был никто иной, как А.Н.Яковлев, проходивший стажировку в Колумбийском университете США. Видимо, уже тогда он вольно или осознанно стал сторонником данной доктрины. Сейчас эта методология продолжает использоваться для того, чтобы легитимизировать нахождение у власти в Прибалтике русофобских политических элит и искусственно поддерживать напряженность в отношениях между этими странами и Россией.

Поэтому от этой методологии необходимо отказаться. И дело здесь не только в идеологических обстоятельствах появления этой доктрины, а в том что она попросту лишена научной основы. На самом деле для правильной политико-правовой оценки присоединения стран Прибалтики к СССР события 1940 года не имеют ровным счетом никакого значения. И совершенно не важно, как сейчас оценивать эти события - как оккупацию или как добровольное волеизъявление.

Во-первых, даже если признать эти события оккупацией, то это вовсе не означает, что СССР нарушил «основные принципы международного права», как об этом говорится в упомянутой резолюции латвийского сейма. Во время начавшейся мировой войны временная оккупация тех или иных территорий в оборонительных целях рассматривалась как вполне законное деяние всеми участниками международного сообщества, в том числе западными демократиями. Не случайно Черчилль в мемуарах признавал, что «Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на Запад исходные позиции германских армий с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи»[1].

На тех же принципах международного права основывалась и совместная советско-британская оккупация Ирана в августе 1941 года. А в мае 1942 года Великобритания оккупировала Мадагаскар, чтобы не допустить захвата острова японцами, хотя Мадагаскар принадлежал вишистской Франции, соблюдавшей нейтралитет. Точно также американцы в ноябре 1942 года оккупировали французские Марокко и Алжир. Поэтому действия СССР в Прибалтике в 1940 году вполне соответствовали действиям других великих держав того периода.

Таким образом, присоединение Прибалтики к СССР в 1940 году носило чисто военно-технический характер и не ставило целью долговременную инкорпорацию Литвы, Латвии и Эстонии в состав советского государства. Оппоненты, возможно, возразят, что намерение долговременной аннексии доказывается советизацией этих республик. Но это вовсе не факт. Советизация проводилась также в оборонных целях. Необходимо было устранить прогерманские круги в правительстве и госаппарате, чтобы превратить республики Прибалтики в надежных союзников против Гитлера. Ведь в 1940 году никто не знал, что Гитлер нападет на СССР уже через год и тем более, что советским войскам придется отступать до Москвы. Наоборот, согласно планам Кремля война должна была вестись сначала в приграничной полосе, а затем и вообще переместиться на территорию Польши и других соседних государств. В этих условиях надежность ближайших тыловых районов, к которым принадлежала Прибалтика была крайне важна. Более того, никто тогда не задумывался о том, какой статус должен быть у стран Прибалтики после войны. Приоритетом было выстоять в самой войне. А предвидеть, каков будет геополитический расклад сил в мире после войны не мог никто.

Но главное даже не в этом. Главный трюк сторонников теории оккупации состоит в увязке событий 1940 года с событиями второй половины 1944 года, когда Прибалтика была освобождена советскими войсками. Они пытаются перекинуть логический мостик сквозь время и объединить в единое целое два совершенно не связанных друг с другом события. Между тем, хорошо известно, что последовательность событий во времени вовсе не означает, что одно вытекает из другого. Точно также освобождение Прибалтики от немецкой оккупации в 1944 году вовсе не было следствием присоединения стран Прибалтики к СССР в 1940 году.

Действительно, если представить, что страны Прибалтики не были бы присоединены к СССР в 1940 году, то что бы от этого изменилось? Кто-нибудь может всерьез утверждать, что Прибалтика не была бы оккупирована Германией? Ведь Гитлер оккупировал почти всю Европу, которая в СССР никогда не входила. Были конечно союзники Германии. Но союзнический статус сделал бы их соучастниками нацистской агрессии. Ну а разгром союзников Германии и оккупация их территории войсками Антигитлеровской коалиции было делом вполне законным и даже необходимым. Поэтому и в том и в другом случае советским войскам все равно пришлось бы войти в Прибалтику в 1944 году, независимо оттого, что происходило в 1940 году.

Ну и соответственно Москва решала бы вопрос о том, присоединять Прибалтику к СССР, исходя из конкретных обстоятельств послевоенного урегулирования, а не из пакта «Молотова-Риббентропа». При этом не надо забывать, что по итогам Второй мировой войны к СССР отошли некоторые территории, которые не имели отношения к этому пакту. Речь идет о части Восточной Пруссии, острове Сахалин, Курильских островах, Порт-Артуре и Дальнем. При этом трудно предположить, что потребовав себе часть Восточной Пруссии, Сталин отказался бы от Прибалтики, которая до этого в течении двух столетий находилась в составе Российской Империи.


Тем не менее, фокуснический прием, увязывающий события 1940 и 1944 годов, отчетливо прослеживается в упомянутой выше декларации латвийского сейма. Там, в частности, говорится, что СССР «восстановил свой оккупационный режим в Латвии». Но на каком основании можно говорить в этом контексте «о Латвии» совершенно не понятно. Такого государства в тот момент просто не существовало. Была немецкая колониальная территория – рейхскомиссариат «Остланд». Поэтому, если о чем и можно говорить в этом контексте, то не об оккупации, а о восстановлении латышской государственности. Хорошо еще, что членам сейма хватило ума не заявлять, что советская оккупация Прибалтики осуществлялась с 1940 года, как об этом, например, говорилось в резолюции Европарламента «О ситуации в Эстонии, Латвии и Литве» от 13 января 1983 года.[2] Но существа дела это не меняет. И там и там – налицо искажение исторической правды.

Кстати говоря, во время Второй мировой войны США и Великобритания в таком ключе вопрос о Прибалтике не рассматривали. Весьма показателен в этой связи разговор Сталина с Рузвельтом на Тегеранской конференции в 1943 году:

Рузвельт. В Соединенных Штатах может быть поднят вопрос о включении Прибалтийских республик в Советский Союз, и я полагаю, что мировое общественное мнение сочтет желательным, чтобы когда-нибудь в будущем каким-то образом было выражено мнение народов этих республик по этому вопросу. Поэтому я надеюсь, что маршал Сталин примет во внимание это пожелание. У меня лично нет никаких сомнений в том, что народы этих стран будут голосовать за присоединение к Советскому Союзу так же дружно, как они сделали это в 1940 году.

Сталин. Литва, Эстония и Латвия не имели автономии до революции в России. Царь был тогда в союзе с Соединенными Штатами и с Англией, и никто не ставил вопроса о выводе этих стран из состава России. Почему этот вопрос ставится теперь?

Рузвельт. Дело в том, что общественное мнение не знает истории… В Соединенных Штатах имеется также некоторое количество литовцев, латышей и эстонцев. Я знаю, что Литва, Латвия и Эстония и в прошлом и совсем недавно составляли часть Советского Союза, и, когда русские армии вновь войдут в эти республики, я не стану воевать из-за этого с Советским Союзом. Но общественное мнение может потребовать проведения там плебисцита.

Сталин. Что касается волеизъявления народов Литвы, Латвии и Эстонии, то у нас будет немало случаев дать народам этих республик возможность выразить свою волю.

Рузвельт. Это будет мне полезно.

Сталин. Это, конечно, не означает, что плебисцит в этих республиках должен проходить под какой-либо формой международного контроля.

Рузвельт. Конечно, нет. Было бы полезно заявить в соответствующий момент о том, что в свое время в этих республиках состоятся выборы.

Сталин. Конечно, это можно будет сделать.[3]

Из этого диалога видно, что, во-первых, Рузвельт не рассматривает СССР, как государство, которое оккупирует или в прошлом оккупировало страны Прибалтики. Во-вторых, он не возражает, чтобы эти республики вошли в будущем в состав Советского Союза. В-третьих, по внутриполитическим соображениям ему важно, чтобы это вхождение было обставлено в виде народного волеизъявления. То есть ему не важно, будет ли это волеизъявление соответствовать неким международным стандартам, а важен формальный акт волеизъявления, который он мог бы использовать во внутриполитической борьбе. И Сталин обещал ему такой акт волеизъявления предоставить и на самом деле предоставил. В марте 1947 года прошли выборы в Верховные Советы Латвии, Литвы и Эстонии. Согласно договоренности Рузвельта со Сталиным эти выборы должны были легитимизировать вхождение республик Прибалтики в состав СССР. Однако Вашингтон, как и во многих других случаях, нарушил свое слово.

Вторая причина недостоверности тезиса о преемственности событий 1940 года с событиями 1944 года состоит в том, что авторы этой версии пытаются приравнять Прибалтику образца 1939 года к Прибалтике образца 1944 года. Мол существовали такие безобидные независимые государства Литва, Латвия и Эстония. Но пришел большой «русский медведь» и их ни с того, ни с сего оккупировал. Однако все прекрасно знают, что никаких независимых государств Прибалтики тогда не существовало. Был рейхскомиссариат «Остланд», где действовала немецкая колониальная администрация. Более того, на службе у этой колониальной администрации находилось множество местных коллаборационистов, которые принимали непосредственное участие в нацистских преступлениях против человечности, в том числе в преступлениях против этнических латышей, литовцев и эстонцев.

Вот, например, такой факт: на 1 февраля 1942 года полицией безопасности и СД в Литве, Латвии и Эстонии было расстреляно 8040 коммунистов, 823 партизана и 1346 душевнобольных людей.[4] Если учесть, что евреи проходили по отдельной графе, то совершенно очевидно, что большинство из этих расстрелянных были представителями коренных этносов региона, так как этнические русские в тот момент составляли относительно небольшой процент местного населения и как правило принадлежали к бывшим белогвардейским организациям. То есть большинство из них не могло быть коммунистами, советскими работниками или партизанами. Поэтому приход советских войск в Прибалтику означал освобождение, прежде всего, коренных народов Прибалтики от нацистского ига.

Понятно также, что немецкая оккупация не могла кончиться сама собой. Ее окончание стало результатом усилий Советского Союза, а не латышей, литовцев и эстонцев. Сами по себе сбросить немецкое иго они были не в состоянии. Не трудно себе представить, что проиграй тогда СССР в войне с Германией, то не было бы сейчас никаких независимых Литвы, Латвии и Эстонии. Для понимания этого достаточно ознакомиться с политикой Германии в рейхскомиссариате «Остланд» и с планом «Ост» в отношении Прибалтики.

Более того, вопрос тогда стоял не просто об упразднении государственности Латвии, Литвы и Эстонии, а о ликвидации прибалтийских наций как таковых. То есть не было бы не просто Эстонии, Латвии и Литвы, а не было бы литовской, латышской и эстонской наций. То есть даже, если бы через несколько десятилетий Третий Рейх прекратил бы свое существование под воздействием объективных исторических причин, то восстанавливать независимые государства Прибалтики было бы уже некому.

Таким образом, коренные народы Прибалтики должны быть искренне благодарны Советскому Союзу. Во-первых – за то, что СССР спас прибалтийские нации от уничтожения. Во-вторых – за то, что СССР восстановил государственность этих наций. То есть вместо германской колониальной территории возникли национальные республики в составе СССР. Они получили свои собственные границы, в целом совпадающие с границами довоенных прибалтийских государств (а в случае Литвы с существенным приращением территории). Были также созданы республиканские органы представительной и исполнительной власти. В-третьих – за то, что СССР вернул прибалтийским нациям значительную часть их суверенитета. Ведь система административного управления союзных республик СССР являлась полноценной автономией с широкими полномочиями. Конечно, это был не полный, а ограниченный суверенитет. Но само по себе понятие «ограниченный суверенитет» не содержит в себе ничего предосудительного.

Для маленьких государств ограниченный суверенитет – состояние вполне обычное. Например, вступив в НАТО и Евросоюз, Литва, Латвия и Эстония добровольно ограничили свой суверенитет. В настоящее время они вынуждены подчиняться установкам из Брюсселя и Вашингтона, точно также как раньше они подчинялись директивам из Москвы. Никто же сейчас не пытается ставить на одну доску нацистскую оккупацию Прибалтики и членство в Евросоюзе. Точно также нельзя уравнивать нацистскую оккупацию Прибалтики с членством в СССР.

Необходимо также понимать, что после войны Советский Союз не мог вернуть полный суверенитет народам Прибалтики по той простой причине, что его некому было возвращать. Те политические силы, которые требовали суверенитета, были скомпрометированы сотрудничеством с нацистской Германией. Ну в самом деле, с какой стати СССР должен был бы передать власть в Литве, Латвии и Эстонии бывшим коллаборационистам? Такого не было нигде в Европе. Повсеместно бывшие коллаборационисты подвергались репрессиям, ограничениям в политических и гражданских правах, тюремным заключениям, а зачастую их просто казнили.

В освобожденной Европе реальной легитимностью обладали лишь те политические силы, которые боролись против нацисткой оккупации. В Прибалтике такой силой были только коммунисты. В этом - принципиальное отличие стран Прибалтики, например, от Франции или от Польши, где значительную роль в рядах сопротивления играли националисты. К таковым относились, например, де Голль во Франции или Армия Крайова в Польше. В Прибалтике же все националисты перешли на сторону немецких оккупантов и составили костяк местных коллаборационистских администраций. Странные такие оказались националисты в Прибалтике – работали на уничтожение своих собственных наций.

Ну и как следствие, единственной легитимной силой, которая имела право взять власть в Прибалтике после войны были прибалтийские коммунисты. Они же считали, что их республики должны быть частью Советского Союза. В этом то и состояла та историческая справедливость, которую не хотя признавал и Запад. Поэтому ни на Ялтинской, ни на Потсдамской конференциях, ни в первые послевоенные годы США и Великобритания не ставили вопроса о незаконности присоединения прибалтийских республик к СССР. Ситуация изменилась лишь в начале 50-х годов в разгар «холодной войны», когда Запад стал эксплуатировать вопрос «о советской оккупации Прибалтики» в своих геополитических целях.

Примечательно, что даже сейчас, 20 лет спустя после обретения странами Прибалтики независимости, Вашингтон продолжает муссировать эту тему. Характерным примером могут служить резолюции сената и палаты представителей Конгресса США, принятые соответственно в мае и июле 2005 года, с требованием к России признать оккупацию Прибалтики. Несмотря на довольно заносчивый характер этих резолюций, сам факт их принятия свидетельствует о подспудной неуверенности руководства США в том, что им удалось навсегда оторвать народы Прибалтики от России. Ведь все объективные процессы работают в пользу сближения Литвы, Латвии и Эстонии с Россией и другими странами СНГ. А поддержанию конфронтации содействуют лишь пропагандистские стереотипы, которые активно эксплуатируются проамериканскими элитами, захватившими власть в Прибалтике. Опасения этих элит понятны: поддержание их собственной легитимности напрямую зависит от продолжения конфронтации между Прибалтикой и Россией. Ведь предъявить реальные достижения своим избирателям они просто не в состоянии. Однако в политике существует одно объективное правило – «невозможно долго обманывать много людей». Поэтому есть ощущение, что время властвования этих элит подходит к концу.